Джонатан Грин - Империум человечества: Омнибус

— Порция — со мной. Кассандра — прикрываешь тыл. Изабель — контролируешь нашего гида. Если начнешь подозревать, что он пытается завести нас не туда или хоть как-то повлиять на разум сестры Верити, разрешаю тебе прикончить его на месте.

Одна за другой они вошли в тоннель на свой страх и риск. Обжигающие потоки воздуха шумели вокруг и мешали визорам шлемов «Саббат», оставляя на них капли конденсата. Мирия попыталась изменить настройки своего визора, но все, что она увидела, — переливающиеся перед собой красные, белые и оранжевые цвета, которые мигом ее дезориентировали.

Пот капал с ее ресниц. Она заерзала, чувствуя, как умные внутренние механизмы ее снаряжения начали свою работу, обеспечивая телу прохладу. Крошечный центральный аппарат в ранце силовой брони высветил в уголке ее зрения предупреждающие глифы: отметка температуры быстро поднималась к красной линии.

Боевая сестра потрогала рукоять своего оружия и снова вспомнила слова Порции. Вероятно, Ваун вел их прямиком в яму с кипящей лавой. Но привезти их так далеко, чтобы предать такой смерти? Это было не в его стиле. В те дни, когда он сбежал с «Меркуцио», Мирия много размышляла, пытаясь постичь его разум. Самодовольство Вауна было его движущей силой, и просто ее смерть или смерть отделения никому не принесет удовольствия. Он хотел, чтобы они убедились в его правоте — прежде, чем умрут.

Где-то в глубине ее разума тихо прозвучал вопрос: «А если он действительно прав?» Мирия прогнала эту мысль прочь и продолжила идти.

Минуты тянулись как часы, иногда приходилось сгибаться пополам и наклоняться к земле, но вскоре они достигли места пересечения туннеля со служебными проходами. Ваун немного растерялся, но быстро направил их к служебному люку. Порция пролезла через него и оказалась в помещении обслуживания, кивком сообщив сестрам, что все в порядке. Каждая испытала облегчение, когда у них наконец появилась возможность снять шлемы. Одеяния побледневшей и вспотевшей Верити промокли до нитки. Выпив большую часть воды из своей фляги, она передала остальным сестрам восстанавливающий силы эликсир.

Ваун прошел через комнату и подошел к двери, приоткрыл смотровую щель и заглянул в нее. Его походка становилась все более твердой по мере того, как к нему возвращались утраченные силы.

— Мы на месте, — произнес он со странной печалью, которую Мирия прежде не слышала в его голосе.

Старшая сестра отпихнула его и посмотрела в щель сама. От увиденного у нее перехватило дыхание.

Это было просто сборище чернорабочих.

Смотровая щель выходила на широкую просторную залу, переплетенную сотнями помостов и труб, словно нитями паутины. Были тут и сложные кабельные системы, вроде тех, что на улицах Норока, но запутаннее. С них свисали скрюченные механические манипуляторы — одни не делали ничего, другие переносили тяжелые железные платформы или кубы весового металла размером с танк. Некоторые просто висели, а кое-какие двигались одна за другой, выполняя свою неведомую работу. Сквозь шум механизмов долетали нечеткие звуки то ли криков, то ли электрических разрядов — сказать наверняка не представлялось возможным. Насколько сестра Мирия могла различить, наружные стены палуб, что уходили вдаль, были усеяны многочисленными капсулами грязного зеленоватого стекла — разновидность «клетки», в которой пойманного Вауна доставили на «Меркуцио». По коже прошла неприятная дрожь, когда она ощутила в воздухе странный густой маслянистый запах. Ее лицо скривилось в отвращении.

— Чувствуешь, не так ли? — тихо спросил Ваун. — Отчаяние и боль тысяч псайкеров, живых и мертвых. Стены цитадели пропахли их агонией. — Он тряхнул головой. — Представь, каково мне тут было.

— У меня просто сердце кровью обливается, колдун, — с презрением ответила она.

По этажам залы бродили какие-то люди. Мирия вытянула шею, чтобы рассмотреть все как следует, но она была слишком далеко. Различила только ковыляющие фигуры сервиторов из плоти и металла, а также закутанных в одежды рабочих, напоминавших Механикус. Однако большинство людей носили темно-серые свободные робы и белые маски.

Ваун заметил, к чему прикован ее взгляд.

— Сиделки. Такая ирония: доброе, милое слово, извращенное этими бесчувственными кретинами.

Сороритас посмотрела в его сторону. Сейчас с ним следовало быть предельно осторожными. Он сам хотел попасть в это место, и она ему в этом посодействовала. Теперь необходимость держаться их компании уменьшилась, и Мирия не сомневалась, что Ваун попытается сбежать при первой возможности.

Другие женщины использовали короткую передышку, чтобы попить воды и помолиться. Напряженная Кассандра подошла к Мирии.

— Старшая сестра, есть ли признаки сигналов тревоги? Мне кажется это странным, хотя Порция и не нашла механических сенсоров или датчиков, которые могли бы оповестить… обитателей.

— Подобные механизмы не продержатся долго во влажности туннеля, — ответил псайкер, — и вообще охранная система Нуль-цитадели направлена на то, чтобы мешать людям сбегать, а не прибывать. Если вы не будете греметь броней или орать молитвы, чтобы оповестить нижние уровни о своем присутствии, мы останемся незамеченными.

Мирия подала сестрам знак приготовиться.

— Мы тут незваные гости, так что будьте начеку. До тех пор пока мы не узнаем наверняка, что именно происходит в этих стенах, нужно вести себя тихо. — Она убрала пистолет в кобуру. — Если возникнет необходимость, используйте бесшумное оружие, ясно?

— Аве Император! — хором ответили женщины.

Старшая сестра толкнула Вауна в спину по направлению к двери.

— Что ж, давай, еретик. Яви нам то, что так жаждешь показать.

Псайкер ответил ядовитым оскалом:

— С удовольствием. Уверен, ты откроешь для себя много нового.

Верити шла между Изабель и Кассандрой. Двигаясь с максимальной осторожностью, она разглядывала мириады теней на верхних уровнях залы. Мысленно она вернулась к Ионе и сестрам-репентисткам в Метисе, благодаря отточенным навыкам которых находилась под надежной защитой. Но сейчас Иона мертва, и все, что от нее осталось, — почерневший скелет, другие репентистки тоже пали. Госпитальерка чувствовала себя виноватой. История повторялась, и она не хотела, чтобы кого-то из этих женщин постигла та же участь.

Какая-то часть Верити сопротивлялась. Почему она не осталась на аэронефе? Или вообще в Нороке? Или самый лучший вариант — почему не вернулась на дальние луны и не приступила к своим обязанностям, отдав дань уважения Лете? Верити чувствовала себя опустошенной и разбитой. Все это время она искала нечто, что залечит ее рану, причиненную смертью родной сестры, но чем дальше она заходила, тем больше понимала, что ничто, даже раскаяние и казнь Торриса Вауна, не заполнит щемящую пустоту. «Император, направь меня, — тихо молилась она, — молю тебя, избавь меня от этого».