Джеймс Сваллоу - Кровавые Ангелы: Омнибус

ВСЕ ПРОИЗОШЛО так, как будто кто-то дернул рубильник. В один момент Туркио и Гаст стоят рядом друг с другом, по разным сторонам от дисплея на штурманском столе, а сервиторы были заняты у своих постов. В следующее, командная палуба взорвалась буйством шума и движения.

Каждый раб-машина у каждого поста и консоли оставил работу и развернул взгляд к космодесантникам — и затем все разом заорали, подняв свои руки и манипуляторы, они выкрикивали:

— Ненавижу вас. Ненавижу вас ненавижу вас ненавижу вас ненавижу вас ненавижу вас…

Их пустые выражения лиц, обычные маски мягкой безучастности, искривились в изначальной ярости, когда они начали крушить все подряд и понеслись к двум Астартес.

Туркио хорошо знал это жаждущее крови выражение лица. Он множество раз видел его на лицах врагов. Он поднял свой болтер, поршни бионической руки рефлекторно зафиксировали его в положении для стрельбы — и тут он замешкался. В любом другом месте на корабле он выстрелил бы не раздумывая, но в командном отсеке, на каждом шагу окруженным жизненно важными системами корабля, когитаторами и вычислительными механизмами, которые управляют каждой функцией "Неймоса"… Даже если он не промахнется, болтерный снаряд пробьет тело илота и продолжит нести разрушения.

В самую последнюю секунду он развернул оружие дулом к себе и затыльником врезал в лицо ближайшего представителя обезумевшей орды. Кость и серебро треснули, темно-красным всплеском из ноздрей ударила кровь. Сервитор опустился на палубу, мгновенно убитый осколком черепа, который вошел в мозг.

Через стол, Гаст поднял наруч и уложил схватившего его за руку техномата. Острая игла редуктора, высунувшаяся из бронированной перчатки с нижней стороны, проткнула грудь сервитора. Тот издал странный кашель, и из его рта запузырилась розовая пена. Гаст ударом откинул его в сторону, одновременно росчерком выхватывая зазубренный нож для свежевания.

— Кровавое проклятие! — прорычал сангвинарный клирик, — Да это восстание!

Туркио забросил свой болтер за плечо на ремне и повторил действия Расчленителя, достав свой собственный боевой нож.

— Мы не можем убить их… корабль…

Бормоча гневное проклятие, еще один илот хлестанул его, и Кровавый Ангел поммелем своего оружия отбил того в сторону.

— Они не оставляют нам выбора! — выкрикнул Гаст, дабы его можно было услышать в хоре жаждущих убийства криков.

Перед ними собрались сервиторы, формируя упорядоченные ряды и оставив свои обязанности. Туркио отошел на шаг, не зная как действовать, и ощутил за спиной переборку. Илоты зажали их в угол. Гаст поднял руку:

— Руль!

Пока за ручкой управления никто не следил, она двигалась свободно, и Туркио увидел, как дергался и наклонялся рычаг, когда кракен продолжал избиение "Неймоса".

Палуба встала под углом, с каждой секундой угол становился все круче. Астартес поднял взгляд и увидел, как указатель глубиномера дернулся и начал перемещаться. Неуправляемая подводная лодка пошла под небольшим градусом на глубину.

ЭЙГЕН сразу же ощутил смену положения, когда вокруг изменилось течение:

— Корабль… он изменил курс.

Он услышал, как Аджир вызвал по общему вокс-каналу:

— Туркио, прием. Что там происходит? Туркио? Гаст?

По общему каналу Астартес слышали звон ударов стали о сталь и слабый вой сирен.

— Мы не можем вернуться, — через весь этот шум прорезался голос Рафена, — доверьте своим боевым браться охранять безопасность корабля. У нас есть своя цель. Мы не можем отступить!

Расчленитель взглянул вдоль линии обшивки и заметил, как силуэт Кровавого Ангела призывает их наступать. Сверкающая дуга силового меча оставила за собой похожий на знамя искрящийся след из бурлящих пузырьков.

— Вперед! — рыкнул Пулуо, подчеркивая приказы командира.

Эйген сжал зубы и подчинился. Каждый шаг был труден, и он ощутил, как его мышцы напряглись. Его тренировали драться в разных условиях, сражаться в болотах Кретации с привязанным к ногам грузом, вступать в ближний бой в космосе без воздуха или гравитации. Но тут все было по-другому. Он вспомнил слова Амита, первого учителя в Ордене, который гонял их как безумных, тот говорил: "не существует поля боя, которое не покорится нам. Мы властелины всех войн". Эта максима заставила его сконцентрироваться, и он продолжил.

Однако сражаться на корпусе в твердой хватке океанских вод, было для него тем, чего он ни разу не делал. Странное эхо инфразвука раздавалось в мощном течении воды, и было сложно прицелиться на звук. Сейчас они приближались к телу кракена, и огромные щупальца все еще хлестали туда-обратно над их головами, обрушивая удары на обшивку "Неймоса".

Он мог видеть горбатое тело монстра тиранидов, подсвеченное на долю секунды вспышкой, когда Рафен шарахнул кипящим разрядом плазмы в это существо. Пулуо подбросил раскалыватель корпусов в быстро движущийся поток воды, позволив океану перенести взрывчатку к зверю. То, что он принял за густые потоки зараженной мути, на самом деле было пленкой крови чужака, вытекающей из прожженных ран в толстой броне по бокам кракена.

Из груди существ появились меньшие конечности, и они имели большее сходство с огромными костяными когтями нидов. Они косили воду, оставляя за собой мерцающий след из фотопланктона.

Трещащее эхо выстрелов резонировало в воде, и краем глаза он заметил, как Пулуо выпускает очереди тяжелых болтов в рыскающие перед ними змеевидные конечности. Выстрелы воина были точны — он вошел в зону эффективного огня, как и они все — и в сферах взрывов конечности разрывало на части.

— Как нам убить этого уродца? — тяжело сражаясь, спросил Аджир.

— Мы подойдем ближе, — ответил ему Рафен, в его голосе звенела ярость битвы, — ослепим, задушим, будем стрелять, пока оно не издохнет, все, что сможем сделать! Наша миссия не закончится из-за этого выкидыша ксеносов!

Эйген кивнул:

— Да!

Он тяжело шагал вперед, его ботинки звенели по корпусу, соперничая шумом с болтером. Он прицелился в фосфорные пятна на шкуре кракена, и тварь отреагировала инфразвуковым воплем, когда снаряды поразили цель.

— Справа! — заорал кто-то. Эйген услышал, как Аджир предупреждающе выкрикнул его имя, и вовремя повернулся боком, увидев, как зазубренная конечность рвется к нему по изогнутому корпусу "Неймоса". Косящие когти проделали рваную борозду в серо-черной обшивке из звукопоглощающих чешуек. Эйген отреагировал на выпад и попытался увернуться, но его рефлекс отпрыгнуть и кувыркнутся, был ошибочным: мешали магнитные зажимы ботинок. Слишком поздно, он пытался уйти в сторону, но вращающийся зазубренный кончик щупальца поймал его. Зубцы разорвали керамит и проткнули слои пластали и гибкого металла. Пойманного на месте Эйгена откинуло назад силой удара, но он не упал, его руки заработали, словно лопасти мельницы. Крича от усилия, он вернул себя в вертикальное положение, но несущая смерть конечность кракена уже змеилась в обратную сторону.