Энди Смайли - Адептус Астартес: Омнибус. Том I

— Давай, испей со мной эликсир смерти. Присоединись к своему бывшему господину в обители Дедушки Нургла!

Князь демонов протянул левую руку, обхватил лицевую панель шлема Драйго и стал тянуть её из плотных печатей. На визоре вспыхнули и зазвенели предупредительные символы — герметизация доспеха оказалась под угрозой. Терминаторская броня могла защитить против большинства атак, но без шлема он падёт от чумного ветра, как и Геронитан.

У него остался один шанс. Последний шанс перед смертью. Драйго железной хваткой сжал огромную бронированную перчатку Мортариона и выпустил всю психическую энергию до последней капли.

— Пред взором бессмертного Бога-Императора… сгори за свои грехи, — тяжело дыша, произнёс он.

В руках Драйго вспыхнуло священное пламя и перекинулось на предплечье примарха. Собиравшийся ураган раздул его, оно перекинулось на сухие одежды, облегавшие могучее тело князя демонов, и огонь разгорелся в жгучий пожар. Мортарион превратился в огромный погребальный костёр. Он корчился и рычал от жгучей боли, но по-прежнему крепко сжимал шлем Драйго.

— Предательство… Колдовство… — раздался его исполненный боли крик.

Капюшон исчез, сгорев, клочья почерневшей ткани отлетели, открыв серую макушку с прожилками. Драйго впервые увидел глаза князя демонов под безволосыми бровями — хотя они оказались болезненно злобными и светились ненавистью, они были удивительно человеческими.

Вот оно. Умопомрачительный момент .

Всё снова поблекло и стало тише, как при контузии. Прежде чем Мортарион успел произнести ещё хотя бы одно слово, Драйго обратился внутрь себя и швырнул невысказанную правду истинного имени сквозь ментальную защиту примарха. Она ударила, словно игла, и исчезла.

Хватка Мортариона ослабла. Один покрасневший глаз дёрнулся.

Огромная боевая коса упала на землю, из маски респиратора раздался крик князя демонов. Это был разрушающий душу мучительный и полный боли вопль, который расшвырял ближайших демонических приспешников, а некоторых просто выбросил из реальности в облаках тошнотворного пара.

Несколько секунд приглушённый свет сиял сквозь пламя из трещин в броне, и затем Мортарион — Повелитель Смерти и Бледный Король — взорвался. Яркость вспышки не уступала яркости перегруженного плазменного реактора.

Драйго и всех в радиусе сорока девяти шагов оторвало от земли и отбросило. Куски разбитого доспеха примарха разлетелись дождём, словно осколки снарядов.

Серый Рыцарь оглянулся, чтобы посмотреть на то, что осталось от упавшего на спину мертвенно-бледного гиганта. Порванные крылья слабо подёргивались на утихавшем ветру.

Узревшая, как повергли их предводителя, орда обратилась в бегство.

Снова подняв Титановый меч , Драйго направился к упавшему Мортариону. Примарх дрожал и дёргался, плоть слезла почти со всего тела, виднелись обнажённые мышцы и мощный скелет. Внутренности свободно свисали или вывалились наружу. Земля вокруг почернела. Жалобное дыхание и хныканье вырывались из безгубого черепа, они могли вызвать жалость, если бы не были неописуемо мерзкими.

Несмотря на всё увиденное, Драйго понимал, что враг не побеждён, не до конца. Сейчас бессмертный князь демонов всего на всего рассеется в эфирных ветрах, чтобы снова собраться с силами и вернуться в физический мир, в котором он так крепко укоренился. Пока они не могли сражаться с Мортарионом на своих условиях, Серые Рыцари не могли связать его, как любого из Конклава Диаболус — они могли только задержать и отсрочить неизбежное. Возможно, когда нибудь “тот”, которого так боялся Повелитель Смерти, возвысится, дабы уничтожить его навсегда.

Но не сегодня. Так или иначе, судьбу удалось обмануть. Драйго не собирался гадать, как это отразится на будущем.

Он расстегнул повреждённые зажимы шлема и посмотрел на поверженного Мортариона. Пустые глазницы всё ещё горели остаточным тёмным светом, падший примарх царапал воздух дрожащими руками. Стоя над ним, Драйго видел сердце князя демонов, оно продолжало устрашающе биться в открытой груди.

Он мрачно улыбнулся.

— Что ж, ради будущего.

Мортарион зашипел, тщетно пытаясь отползти от неминуемого поцелуя острия Титанового меча , но Драйго удержал его, широко развёл сломанные рёбра и надрезал гнилое мясо демонического сердца.

Мортарион закричал.

В имени — сила. Сила в именах тех, кто жил и умер за Императора, и Драйго не мог даже подумать ни о каком имени, которое сильнее свяжет гнилостную душу Повелителя Смерти, чем имени Линуса Геронитана.

Грохот орудий стал ближе. Пока его боевые братья преследовали обратившуюся в бегство чумную орду, Кальдор Драйго выпрямился в полный рост, дабы исполнить своё предназначение и оборвать крики Мортариона последним завершающим ударом клинка.

Серый Рыцарь взревел, удар, и крики оборвались.

Я пожалел о том, что выстрелил, почти сразу, как спустил курок. Штурмболтер отдает в запястье, заряд проносится к цели, оставляя за собой след в тумане, пустая гильза падает на землю возле моей ноги.

Осталось семь патронов. Семь, не важно, сколько новых ужасов и кошмарных тварей встретится на моем пути за неизвестно сколько дней, лет, столетий лежащих впереди. С того момента, как я понял, что случилось со мной, я старался экономно расходовать боезапас, подавляя в себе желание нажать на курок каждый раз, когда можно было обойтись клинком.

За всё это время я сделал пять выстрелов и пожалел о каждом из них.

Снаряд находит свою цель, пробивая грудь жилистой твари, и взрывается, выбивая фонтан слишком яркой крови и не-плоти. Тварь останавливается и падает на бок, поднимая тучу пыли и издавая булькающие звуки.

Я пинком отбрасываю её бронзовый топор. Демонические когти из последних сил царапают мои бронированные поножи, в её глазах пылает ненависть даже тогда, когда тело твари начинает рассеиваться.

Что это такое? Тиран? Верховный Изверг? Собиратель Черепов? Тысяча имен и эпитетов кружились в моей голове, несмотря на то, что бесконечная вереница демонических выродков начала сливаться в моих воспоминаниях. Я помнил будущее, хотя больше не мог вспомнить, каких чемпионов варпа я убил, а какие скрылись от меня в этом месте.

Для меня это было позором. Мы отличаемся тем, что всегда противостоим тьме, и считаем своим долгом знать всё о Великом Враге. Мы создали из суеверий науку, следуя за еле заметными знаками и знамениями с такой убежденностью, что разумные люди иногда осуждают нас за это.

Но сейчас я ослеплен — мои сверхъестественные чувства притуплены удушающими миазмами варпа.