Энди Смайли - Адептус Астартес: Омнибус. Том I

— Битва за Веспенгард уже, несомненно, была проиграна, Саммаил. Чего надеялся достичь Гидеон, оставаясь в такой непосредственной близости к противнику?

— Великий магистр был твердо убежден в том, что ловкость, с которой нас обвели вокруг пальца, указывает на высокий уровень интеллекта вражеского командира. Мы столкнулись с союзом сил, и характер их намерения заманить наше формирование на Капую говорит об очень конкретной причине, по которой мы стали целью.

— Он думал, что вражеский командир был одним из Падших? — Азраил глубоко вздохнул и медленно выдохнул. — Предположение, не более.

— Тогда это имело смысл, и возможность захватить одного из Падших нельзя было упускать. Единственной силой противника было отвратительное творение Механикус-предателей. Если бы мы смогли одолеть титана, город вновь оказался бы в руках лояльных сил, а мы, наконец, поймали бы вражеского командира.

— Опрометчивое решение. На мой взгляд, для Гидеона нехарактерно становиться настолько безрассудным так скоро после попадания в ловушку. — Голос Азраила стал более решительным, в то время как взгляд Иезекииля всё глубже и глубже погружался в душу Саммаила. — Что ты не рассказал нам, брат Саммаил? Почему ты колеблешься?

— Клянусь Львом и Императором, я честен и правдив, — ответил Чёрный Рыцарь, стараясь не оправдываться. Это была не боль, не такого рода, что он испытывал раньше, но психическое прощупывание Иезекииля было подобно крошечным разрывам в его мыслях, разделявшим его сознание на тысячу кусочков для исследования составляющих.

Внезапно ощущение прекратилось. Саммаил плюхнулся обратно, понимая, что сидел сгорбившись вперед, а все его мышцы были напряжены. Его дыхание стало прерывистым, сердца колотились в груди.

— Если ты настаиваешь, — сказал Азраил, выглядя при этом неубежденным. — Соберись с мыслями. Не покидай эту камеру. Мы скоро вернемся.

Иезекииль встал и вышел в коридор вслед за верховным великим магистром. Саммаил попытался расслабиться, делая медленные вдохи, чтобы успокоиться и вернуться в стабильное состояние. Через открытую дверь он мог видеть бледные доспехи двух Рыцарей Крыла Смерти.

Чёрный Рыцарь знал, что уход его начальства быль всего лишь частью допроса, призванной, возможно, ещё больше выбить его из колеи, или же подорвать ход его мыслей. Трудно было не втянуться в представление, бывшее битвой умов, Саммаила против Азраила, попытке доказать что-то из принципа и несогласия, а не прийти к истине.

Саммаил заставил себя успокоиться. Даже если он не рассматривал это как бой, Азраил, похоже, считал иначе, и Саммаил давно усвоил важность использования любого затишья в боевых действиях для перегруппировки, пополнения запасов и отдыха. Его дознаватели могут вернуться в любой момент или день, но он должен быть готов к любой неожиданности.

Крик снаружи резко вернул его к полной концентрации. Он не мог с уверенностью сказать, прошло ли всего несколько секунд, или же несколько часов. Обычно его внутреннее восприятие времени было идеальным для всех намерений и целей, даже в бессознательном состоянии — своеобразный эффект генетически созданного каталептического узла, взаимодействующего с его мозжечком, базальными ганглиями [4] Комплекс подкорковых нейронных узлов, расположенных в центральном белом веществе полушарий конечного мозга. и другими чувствительными к времени мозговыми сетями. Ощущение дезориентации было чуждым и неловким.

— Оставайся там, — рявкнул вокализатором один из Рыцарей Крыла Смерти, исчезнув из поля зрения так же быстро, как и появился. Доспехи же другого сливались с тьмой коридора.

Саммаил сделал так, как ему сказали, подозревая, что это тоже было частью допроса, испытанием его подчинения приказам. Азраил велел ему ждать, так что он будет ждать.

Прошло ещё несколько минут, прежде чем другой воин Крыла Смерти вернулся. По позам двух своих стражей Саммаил сумел определить, что они обмениваются мнениями по вокс-рации. И между ними, казалось, были определенные разногласия. После перебранки ранее уходивший космодесантник опять удалился. Через несколько секунд оставшийся воин Крыла Смерти подошел к камере.

— Один из Падших ускользнул из плена, — по секрету сказал Саммаилу космодесантник. — Мне приказали остаться здесь и следить за тобой, но мы оба знаем, что это будет пустая трата живой силы.

Саммаил призадумался. Было ли это западней, созданной для выявления неверности? Это казалось возможным, но Саммаил не мог быть в этом уверен. Если Падший и в самом деле свободно разгуливал по подземельям, то, прежде чем его снова поймают, он может устроить неописуемый хаос. Саммаил предпочел бы, чтобы его судили за то, что он сделал, чем за то, чего он не делал, но осторожность умерила его жажду действий.

— Не беспокойся насчет меня, брат, — сказал он другому Темному Ангелу. — Помоги своей братии.

Рыцарь Крыла Смерти благодарно кивнул и скрылся из виду, оставив Саммаила одного, в камере с открытой дверью.

Эхо шагов стихло, а затем вернулось, наряду с другими шумами: выстрелами болт-пистолета, дребезжанием моторов и визгом металла. Коридоры превратили эти звуки в продолжительные раскаты, но Саммаил достаточно легко распознал их последовательность; стрельба на близкой дистанции сопровождалась краткими стычками на цепных мечах.

За ними последовали топот босых ног и тишина, спустя десяток секунд нарушенные брюзжащим криком о помощи. Саммаил оказался у двери прежде, чем осознал, что он делает.

Он остановился на пороге; его инстинкт говорил ему, что это не было притворством, в то время как здравый рассудок опасался провокации. В конце концов инстинкт взял верх — до сих пор он всегда помогал ему выживать и преуспевать.

— Брат!

Откуда-то справа раздался зов. Саммаил понятия не имел, где находится камера или схема окружающих комнат и тоннелей, а потому просто направился в сторону звука. Тихий, бессловесный клич через несколько метров увел его в коридор направо, а затем — в ещё один, но налево. Когда Саммаилу показалось, что в погоне за звуком он ходит кругами уже несколько минут, ему понадобилось некоторое время, чтобы снова сориентироваться.

Он подошел к другой камере, её деревянная дверь была открыта, следы от попадания болтов были четко видны под рамой окна. А прямо внутри лежал ещё один космодесантник, его нагрудный пластрон был вскрыт свирепым ударом цепного меча. Кровь всё ещё лилась из его раны, её было так много, что даже клетки Ларрамана не могли её остановить. Он взмахнул рукой в сторону Саммаила, из угла его рта вытекла струйка крови.

Рана была настоящей, и сомнения Саммаила насчет правдивости происшествия исчезли в одно мгновение.