Энди Смайли - Адептус Астартес: Омнибус. Том I

Тысячи чужаков наступали широким фронтом — более широким, чем могли представить имперские командующие. Коварством или ведьмовством, но ксеносы тайно провели в Гранитоград целые армии, которые продвигались по районам, которые ещё не контролировали. Они возьмут город почти нетронутым, поскольку Империум отступил. И тогда Имперские Кулаки вернутся. Возможно пройдут часы, а возможно дни. Когда ксеносы станут уязвимы, они вырвут сердце их руководства. Космодесантникам просто нужна была хорошая цель.

Они вернутся. Хамандер поклянётся в этом, как только они выберутся из города, и боевые братья станут ему свидетелями.

— Мы под обстрелом! — закричал в вокс технодесантник Махаон. — Уклонение!

Хамандер смотрел через закрывающуюся рампу ястреба. Вспышки лазерного огня сверкали в горящем мануфакторуме, разряд пробил хвост «Кровавой Звезды». Корабль самого капитана, «Гимн Дорна», взлетел последним, унося из города Имперских Кулаков.

— «Звезда» ранена, но летит, — доложил Махаон. — «Гнев Девлана» подбит. Он падает.

Хамандер бросился к амбразуре и увидел, как «Гнев Девлана» накренился, от разбитого двигателя градом полетели осколки. Корабль вошёл в плоский штопор и рухнул среди антенн на крыше мануфакторума.

— Это отделение Тальтибия, — сказал капитан.

— У них знамя, — сообщил Махаон. — Мы должны вернуться.

— Нет. — раздался голос штурмового сержанта Лапифа. — Нам приказано отступать. Нет смысла посылать боевых братьев на смерть.

Икона Тальтибия ещё горела на ретинальном дисплее капитана, но связь прервалась.

— Он жив, — сказал Хамандер.

— Тогда отомстим за него. Не умрём с ним.

— И позволим знамени седьмой роты попасть в руки ксеносов? — возмутился Махаон. — Я не вернусь на «Фалангу», склонив голову и зная, что я позволил ксеносам осквернить символ нашей чести. Зная, что я не сделал ничего!

— И сколькими братьями ты пожертвуешь, чтобы что-то сделать?

— Замолчите! — приказал Хамандер. — Выбирать мне.

— Я пойду с тобой, — сказал технодесантник. — Вниз, в огненную печь. Я пойду.

— Ты останешься с флотом и уведёшь нас с этого мира.

— Не делай этого, — сказал Лапиф. — Потерять знамя — меньший позор, чем впустую погубить боевых братьев. Одно можно искупить, но не другое. Отдадим его ксеносам и отомстим за Тальтибия.

— Он ещё жив. Он сражается один, но его братья мешкают вместо того, чтобы обрушить свою ярость на врага!

— Я сказал: замолчите! Я ваш капитан! — Хамандер сжал край амбразуры, глядя на мануфакторум Сигма. Он еле видел место падения «Гнева Девлана» — груду обломков, пробивших крышу и упавших на верхние этажи. Гладкие гравитанки чужаков показались из-за горящего здания и направились туда.

— Мне нужны двадцать братьев, — сказал капитан. Он оглянулся на Имперских Кулаков в своём ястребе — боевых братьев отделения Сартана. После тяжёлого пути через горящий мануфакторум они были заляпаны сажей и грязью, и теперь он просит их вернуться туда.

— Мы идём не ради победы, — обратился к ним капитан. — но ради будущего. Ради братьев, которых вдохновят наши дела в этот день. Я прошу многого.

— Не очень, — возразил сержант Сартан. Он потерял челюсть в бою почти двадцать лет назад, и теперь его частично искусственный голос скрежетал, что полностью устраивало сержанта. — И любой из моего отделения, который не пойдёт с тобой, встретиться со мной на том свете.

— Со мной штурмовое отделение Мартеза, — сказал Махаон. — Он вызвался идти с нами.

— Тогда мы готовы. Сажайте «Гимн». Махаон, веди «Золотой кинжал» за нами.

— Не мне оспаривать твой приказ… — проворчал Лапиф. — Но я прошу тебя, не как Имперский Кулак, но как друг. Хорошие жизни этого не стоят. Твоя жизнь этого не стоит.

— Лапиф, отбей моё тело, — ответил Хамандер. — И если оно не будет сжимать знамя седьмой, то не горюй слишком долго.

Два «Громовых ястреба», «Гимн Дорна» и «Золотой кинжал», отделились от взлетающих кораблей Имперских Кулаков и устремились навстречу огненной буре. Они спикировали к улицам перед мануфакторумом, чтобы уйти с прицела артиллерийских танков чужаков, собиравшихся вокруг главных ворот. Полуразрушенные улицы были завалены обломками и случайными телами. Стычки вспыхивали в Гранитограде прежде, чем армия ксеносов начала наступление, словно это была увертюра к кровавому представлению. Возможно для чужаков это и было представлением — произведением искусства на холсте поля битвы. Говорили, что война для них танец, а жизнь или смерть не так важны, как мастерство, с которым они шагали. «Гимн Дорна» развернулся, посадочные двигатели закружили пыль. Взвыли главные двигатели, и штурмовой корабль ринулся вперёд, пронёсшись по открытой земле к мануфакторуму прежде, чем вражеские танки успели прицелиться.

Хамандер вцепился в опору, когда корабль ворвался в главные ворота горящего здания, вокруг сомкнулась красная дымка. Взвыли сирены — ястреб петлял между стропилами и упавшими колоннами. Пламя было повсюду. Оно рвалось с потолка и стекало в огромные озёра на полу. Огромные ряды машин казались островами.

«Золотой кинжал» взмыл к потолку, задел крылом колонну и потерял управление. Он врезался в стропила и исчез в граде обломков.

— Чтоб тебя, Махаон! — заорал капитан.

«Гимн» взлетел через огромную дыру в потолке. Верхние этажи были лабиринтом офисов, боковых часовен и жилищ адептов, и всё горело. Задняя рампа «Громового ястреба» опустилась, нагретый воздух обрушился на Хамандера, когда он выпрыгнул, выхватывая силовой топор из ножен на спине.

Даже с фильтрами шлема лёгкие обжигало. Без авточувств и улучшенного зрения капитан бы не видел в дыму ничего. Пламя было белыми вспышками среди монохромного хаоса, визор жертвовал цветом, чтобы засечь движение.

Из дыма выбирались боевые братья отделения Мартеза. Капитан увидел среди них Махаона, заметного по громоздкому силуэту доспеха мастера кузни и серворуке.

— Махаон! — заорал Хамандер. — Ты должен был высадить братьев и взлететь!

— «Золотой кинжал» пал! — ответил технодесантник. — Я не могу летать без скакуна! Судьба решила, что я должен сражаться вместе с тобой!

— Странно, что судьба заставила тебя не подчиняться.

— Мы сможем обсудить это на «Фаланге».

Оба отделения высадились. Сержант Мартез собирал братьев, которые хоть и выглядели помятыми и обгоревшими, но все добрались до верхних этажей мануфакторума. Хамандер увидел, что последний воин отделения Сартана высаживается из «Гимна Дорна».

— Взлетай! — крикнул пилоту в вокс капитан. — Присоединись к флоту!

«Гимн» не мог сделать ничего, без линии огня некуда было наводить орудия. Он вылетел из дыры в крыше мануфакторума, а высоко над головой в верхней атмосфере мчались серебристые искры — остальные «Громовые ястребы».