Игорь Стенли - Кодекс Прехистората. Суховей (СИ)

Продолжавший меня удивлять безопасник, закончил тираду и усмехнулся каким-то своим параллельным мыслям. Тон его немного смягчился, возможно от того, что я дал возможность блеснуть риторическими навыками и знанием истории. Я точно не первый, кому он втуляет здесь про конкистадоров. Я посмотрел на часы. С момента моего прихода прошло уже больше часа, включая ожидание.

— К слову, по поводу открытия испанцами Америки, — снова завёлся Черенов, — есть мнение, что индейцы смотрели, но не видели подошедшие к их берегам корабли, так как в их примитивном мозгу не было образов, позволяющих осознать увиденное. Как считаешь, возможно ли такое?

Признаюсь, я несколько опешил от такого вопроса, начав ворошить свои исторические знания и анализировать услышанное на предмет подвоха.

— Я думаю, что какими бы примитивными не были аборигены, они жили на островах, и, скорее всего, передвигались между ними на лодках. То есть, они должны были иметь хоть какие-то образы объектов на поверхности воды, пусть даже и незнакомых, пусть даже удалённых, — выдал я теорию, после некоторых раздумий. — И, насколько мне известно, до испанцев в Америке побывали скандинавы, к которым в большей степени можно отнести статус первооткрывателей.

Черенов посмотрел на меня словно на идиота. Чем вызвал тихий гнев и стойкое желаний разбить ему о голову его же дорогущий компьютер. Хозяину кабинета таки удалось вывести меня на суждение, а затем наглядно указать место и действительную ценность моего мнения. Вновь пришлось успокаиваться и силой поддерживать невозмутимый вид. К чему весь этот цирк?

— Собеседование окончено, вы можете идти, — снова надменно констатировал Черенов после некоторых манипуляций с компьютером.

— Всего хорошего, — бросил я, поднимаясь и выходя из кабинета.

— Подожди, — остановил меня безопасник, я застыл в двери. — Теперь можешь открыть пакет.

По дороге обратно, направляясь к набережной Мойки, я не удержался и вскрыл пухлый конверт. Первым делом извлёк то самое «коммуникационное устройство». Им оказался обычный на вид смартфон средних размеров, только весьма тяжёлый и толстый, чуть ли не в сантиметр толщиной. Следующим я извлёк небольшой пластиковый чехол, в котором находились две сим-карты: одна стандартная, а вторая крошечная, каких я ещё не встречал. По всей видимости, в акте сдачи-приёмки, карточки шли как «идентификационный модуль». Я осмотрел смартфон. Кроме кнопок на боковой поверхности располагалась заглушка зарядного разъёма и ещё одна тонкая заглушка. Я утопил ногтем эту пластину, и мягко щёлкнув, она выехала из щели. В ней присутствовали два углубления, куда однозначно легли обе сим-карты. Поместив пластину на место, я включил аппарат. Вверху экрана засветился замысловатый логотип, в котором я узнал аббревиатуру названия фонда. Внизу показался маленький товарный знак Motorola. «Так вот ты что за зверь» — подумал я. Устройство довольно быстро загрузило неизвестную мне операционную систему и перешло в режим ожидания. Телефон отправился до поры во внутренний карман пиджака.

Остался один пункт из списка — «смарт-карта», которая и была извлечена третьей. Обычная пластиковая карта с чипом и несколькими штрих-кодами. Правда, когда я перевернул карту, то не без удивления обнаружил там своё фото. Оборотная сторона карты была оформлена в виде удостоверения личности, но без имени, фамилии, и каких либо других понятных человеку данных. Вместо них удостоверение содержало несколько строк буквенно-цифрового кода, ниже которого проходила магнитная полоса. Я точно не фотографировался для этого документа, а изображение напоминало то, что присутствует в загранпаспорте. Я хмыкнул и убрал карту в карман брюк.

Снова переходя Мойку по Синему мосту, у меня было больше времени полюбоваться Исаакием на фоне грозового неба. Тучи плыли на восток, не приближаясь и не удаляясь от города. Зазвонил мой рабочий телефон, и я от неожиданности потратил несколько лишних секунд, разбираясь как принять вызов.

Приятный женский голос быстро заговорил: «Сергей, это Галя. Лев Борисович передаёт тебе привет и поздравления. Не забудь про второе задание. Когда будешь у офиса, просто приложи карту выше дверной ручки и попадёшь внутрь. Удачи!». Разговор прервался. Похоже, что помощница профессора спешила. А тот уже в курсе. Да, информационный обмен и делопроизводство в фонде организованы на высшем уровне.

Воспользовавшись советом Галины, я без труда попал в уже знакомый вестибюль. И совсем недолго постоял в нём, соображая, куда идти дальше, как из правого коридора показался лопоухий, худощавый парень с кучерявой шевелюрой. «Ты Сергей?» — спросил он, и получив от меня утвердительный ответ, сообщил: «Привет. Я Паскаль. Иди за мной». Мы прошли по коридору, который был близнецом своего левого брата, но заканчивался выходом на лестницу, ведущую вверх. Поднялись на второй этаж, убранство которого было уже не таким богатым и изысканным, но всё равно, чувствовался некий уют. В просторном холле было только три двери, в одну из которых мы и проследовали.

Сказать, что в кабинете компьютерщика царил творческий беспорядок, значит не сказать ничего. Довольно большое прямоугольное помещение было разделено стеллажами на три зоны. Первая была — гостевая. Кроме пары утилитарных столов и стены, в два ряда завешанной продолговатыми металлическими шкафами, здесь располагался большой журнальный стол, окружённый тремя диванами. Дальше располагалась рабочая зона. Сквозь первый стеллаж проглядывались широкие рабочие столы, расположенные по двум сторонам кабинета, и три удобных ортопедических рабочих кресла. Что было в третьей зоне, можно было только предполагать — плотно наставленные коробки закрывали обзор. Мы расположились на противоположных диванах, и Паскаль как-то по-приятельски предложил: «Ну что, рассказывай». И я рассказал краткую историю от первого знакомства с профессором до настоящего момента.

— В определённый момент я, было, подумал, что Лавров и Черенов сговорились, разыгрывая партию «плохой и хороший полицейский», ради не пойми какой цели, но потом откинул эту мысль за отсутствием логики и доказательств, — поделился я с собеседником. — Просто этот Черенов до крайности неприятный субъект: снаружи лоск и патетика, а внутри — пустышка.

— В точку, — щёлкнул пальцами Паскаль. — Довольно точное определение данного типа характера, однако не всегда доверяй первому впечатлению. Радует то, что Игорь Иванович никоим образом не имеет влияния на нашу деятельность, в мирное время. И лично появляется здесь крайне редко. А Лев Борисович — хороший наставник, он всегда стоит за нас горой, доверяй ему.