Дэн Абнетт - Ересь Хоруса: Омнибус. Том II

Гонорий Люциель и Сорот Чур стоят на наблюдательной палубе над главным трюмом крейсера «Самофракия». Они поприветствовали друг друга с уважением и симпатией и провели день, наблюдая за распределением потока персонала Армии и боеприпасов с боевого транспорта Чура на десантные корабли, за которыми надзирает Люциель. Они похожи — похожи телосложением, похожи званием. Один красный, другой синий, как будто они отпечатаны одинаковыми заводскими прессами, а затем обработаны разными красками.

— Думаю, мы связаны, — говорит Чур. — Надеюсь, что не ошибаюсь.

— Так и есть, — соглашается Люциель. — Было честью служить вместе с тобой на Каскиане.

— А стало быть мы… необычные, — делает смелое замечание Чур.

Люциель смеется.

— Ты просил о праве примкнуть к наступлению, — произносит он. — Полагаю, твой примарх проявил благосклонность?

— Да.

— Так же, как и мой, — отзывается Люциель. — когда я просил об обязанности обеспечивать непосредственную защиту Нуминской верхней станции. Мы брошены на роль послов, брат.

— Мне тоже так кажется, — кивает Чур, испытывая облегчение, что спустя несколько проведенных в обществе друг друга часов об этом, наконец, зашла речь.

— Думаю, мы с тобой — единственная настоящая точка дружбы между нашими Легионами, — говорит Люциель. — Неудивительно, что мы обнаруживаем, что мостим путь к взаимодействию.

Они идут по палубе под громадными арками ребер-сводов трюма.

— Гордость моего Легиона получила удар, — произносит Чур.

— Разумеется, — отвечает Люциель. — Уязвлена, я бы сказал. И это — воздаяние. Наши Легионы будут нести службу плечом к плечу, прилагая совместные усилия, и тем самым сплачиваться. Примером этого в миниатюре служит наш опыт.

— Говорили, что это упражнение, — откликается Чур. — Что Воитель играет властью, отдавая приказы двум своим братьям, в особенности тому, кто достаточно могуч сам по себе. Но это все дым. Думаю, что Воитель Хорус демонстрирует примечательную проницательность. Он знает, что при нынешнем положении дел, единство любого строя, образованного Несущими Слово и Ультрадесантом, будет иметь изъян.

— Очевидно, что в своей бесконечной мудрости Воитель Хорус изучил рапорт о Каскианской кампании.

— Думаю, что да.

Может потребоваться много времени, чтобы дурная кровь растворилась. Порой ее необходимо выпустить. Суть разногласий, удара по гордости, проста. Неудовлетворенный продвижением и работой XVII-го в ходе великого крестового похода, Император отправил Ультрадесант покарать их. Это была абсолютная и унизительная выволочка, проистекавшая из отвращения Императора к фанатизму Несущих Слово, в особенности, когда дело дошло до почитания его собственной персоны как божества. Истина Императора была светской имперской истиной. Он терпел более набожное отношение в кругу своих сыновей, но не более того.

Возможно, Ультрадесантникам не повезло, что их использовали таким образом. Не просто какой-то Легион, а крупнейший, наиболее светский, наиболее эффективный, наиболее дисциплинированный. Наиболее успешный, хотя с этим можно было поспорить.

Люциель склонен к сочувствию. Он несколько раз беседовал по этому поводу наедине с примархом, поскольку Жиллимана это явно тоже беспокоит. Неуютно выступать в роли инструмента унижения и примера совершенства. Жиллимана тревожит, что его отношения с Несущими Слово никогда не исправятся. Это очевидно по тому, как раз за разом расспрашивал Люциеля, единственного офицера XIII-го, который когда-либо добивался относительного доверия офицера XVII-го.

Ибо Несущие Слово всегда были лишь верны и преданны. Люциель это знает. У него нет сомнений в абсолютной верности Чура. Их преданность была поставлена под вопрос и очернена самим ее объектом .

Хорус Луперкаль, Воитель, демонстрирует свою мудрость и проницательность с самого начала управления. Он излечивает раны. Активно работает над тем, чтобы примирить два крупнейших Легиона и закрыть горький раскол.

— На Каскиане, — говорит Люциель, — я многому у тебя научился, Сорот. Научился поражаться звездам и ценить смиряющие масштабы нашей галактики.

— А я учился у тебя, — отзывается Чур. — Учился плотному анализу и оценке врагов, и это изменило мои воинские способности.

Их слова искренни. На Каскиане Чур напомнил Люциелю о месте того в огромной вселенной. Хотя они и не пытался обратить капитана Ультрадесанта в какое-либо духовное верование, но смог помочь тому мельком увидеть неописуемое космическое таинство, которое напоминает смертному, пусть даже могучему трансчеловеку, о его крохотном месте в великом творении и создает пульс, живое сердце любой веры. В результате Чур дал Люциелю видение мира, которое благотворно уменьшило представление капитана о себе перед лицом вселенной. Это указало Люциелю на его место и напомнило о цели.

Взамен Люциель продемонстрировал Чуру строгость теории и практики, крепкой выучки, которая пронзала покров духовности желанным прагматизмом. Люциель напомнил Чуру, что тот сверхчеловек. Чур напомнил Люциелю, что тот всего лишь сверхчеловек. От обмена точками зрения они оба неизмеримо выиграли.

— Мне доставит огромную радость, — говорит Люциель, — если наши братья с обеих сторон в итоге оценят по достоинству общие различия, как это сделали мы.

— Я не сомневаюсь, — отвечает Чур, — что этот сбор положит конец враждебности между нашими Легионами.

Эонид Тиель, призванный к дисциплинарному взысканию, ожидает собеседования. Он уже несколько часов на борту «Чести Макрагга».

Ему велели ждать. Он ждет, что его вызовут к Шараду Антоли, магистру 13-го ордена. Он готов к этому. Будет безграничный выговор, за которым последуют дисциплинарные обязанности.

Однажды его уже подвергал этому Таэрон, капитан его роты. В ходе собеседования Тиель допустил промах, попытавшись оправдаться в своих поступках. Когда его вызовут к магистру ордена Антоли, он не повторит этой ошибки.

Тиеля обязали ждать в огромной приемной на сороковой палубе. Это стендовый арсенал, увешанный оружием. В центре помещения на возвышениях располагаются отполированные тренировочные клетки.

Спустя три часа ожидания в идеальной неподвижности он сдается, снимает шлем и начинает прохаживаться по пустому залу, восхищаясь оружием на стендах. В основном это клинки, многие из которых сработаны мастерами. Они представляют собой вершину оружейного искусства тысячи культур. Это образцовое собрание, сюда приходят наиболее высокопоставленные офицеры XIII-го. Чтобы изучить виды оружия, порепетировать и попрактиковаться с ними, тем самым улучшив теоретические и практические навыки.