Дмитрий Дашко - Лучший из худших

– Виноват, исправлюсь! – пообещал я.

Кафе «Камуфляж», куда меня вёл ефрейтор, размещалось в полуподвальном помещении. Мы прямо с улицы спустились в него и толкнули входную дверь.

Играла тихая музыка, лилась незнакомая инструментальная мелодия. Народа было немного, почти все столики пустовали.

Чувствовалось, что хозяин заведения большой фанат армии. Весь дизайн помещения был выполнен в защитных тонах: барная стойка, занавески, сукно, которым были обиты диванчики. Даже на официантке был камуфлированный передник, а причёска напоминала уставную.

Санников кивнул ей как старой знакомой.

– Здравствуйте. Я вас провожу к столику, – сказала она.

Навскидку ей было лет двадцать пять – тридцать, не знаю, какими глазами я бы смотрел на неё ещё пару месяцев назад, но сейчас она была для меня круче любой фотомодели.

– Челюсть подбери, – не вовремя подстебнул меня ефрейтор.

Он словно читал мои мысли.

Мы сели за столик, официантка принесла две меню в армейских кожаных планшетах. Прежде чем отойти, лукаво мне подмигнула. У меня после этого чуть температура не подскочила.

Я поскорее уткнулся в меню, пока не натворил чего-то предосудительного.

– А это комплимент от нашего повара, господа военные…

Официантка поставила перед нами две стопки, наполненные прозрачной жидкостью.

– С-спасибо, – прошелестел губами я и машинально опрокинул содержимое стопки в рот.

Желудок обожгло. Кажется, это тело не знало алкоголя, и потому болезненно на него реагировало.

Мои глаза наполнились слезами.

– Зря ты так сразу махнул – это же разведённый спирт. Надо было сначала перекусить чего-нибудь, – покачал головой Санников. – Эх, молодёжь, всему вас учить надо – даже элементарным вещам. Спирт – и тот пить не умеете.

– Воды? – участливо спросила официантка.

– Не надо, – прохрипел я.

Мне очень хотелось казаться мужественным, брутальным по самое нехочу.

– Как скажете. Позовите. Когда будете делать заказ, – она отошла, виляя бёдрами.

Кафе специализировалось по традиционной русской кухне. Щи, борщи, расстегаи, вообще куча всяких пирогов… Много блюд, названия которых мне ничего не говорили.

Я бы сожрал это всё…

Однако, я помнил, что денег у меня практически нет, за всё собирался платить Санников, а загоняться в долги, причём не зная, когда сможешь отдать – мягко говоря, не комильфо. Так что мой выбор был весьма скромен.

Я ориентировался скорее на цену, чем на вкус, выбрав самые дешёвые блюда.

Заказ принесли быстро. Капустные щи – раньше я понятия не имел, почему они так нравились моим бабушке и дедушке, прежде казались какой-то перепаренной кислятиной. А стоило глубокой тарелке, налитой до краёв, оказаться у меня перед носом, как я умял всё это дело за милую душу.

Точно так же с сверхсветовой скоростью исчезли в желудке макароны «по-флотски». Вроде только что стояли передо мной и вдруг, хоба – и нет!

Зато иван-чай с капустным пирогом я уже пил медленно, растягивая удовольствие и смакуя каждый откушенный кусок.

Это было действительно райское наслаждение, и куда там до него всяким «Баунти».

Только один по-настоящему сытый солдат может понять счастье другого.

Впервые за эти дни я наелся до отвала, даже пришлось ослабить поясной ремешок на брюках.

Санников от меня не отставал. Он тоже по-солдатски быстро расправился с первым, вторым и третьим.

Само собой, после столь плотного обеда резко напала сонливость – недосып вечный спутник любого военного. Но было жаль тратить драгоценные часы и минуты увольнения на сон, тем более, следующий этап «культурной программы» включал в себя визит в бордель. А это меня волновало ещё сильнее, чем еда.

Я, конечно, опасался «намотать» чего-нибудь на свой «винт». Хрен его знает, какие тут свирепствуют болячки, кроме венерических… Да и лечатся ли они вообще?

Предварительно от Цыгана выяснил, что ничего такого подхватить в городском «лупанарии» мне не грозит. Девочек тщательно осматривают, они регулярно сдают анализы и проходят всяческие медкомиссии, и вообще отношение к этой индустрии довольно серьёзное, почти как к космонавтике моего мира.

– Расслабься и получай удовольствие, – так напутствовал меня Цыган перед увольнением.

Я всё-таки был человеком мнительным, однако сейчас эта своеобразная опасность скорее распаляла моё желание, чем отпугивала.

– Пора и честь знать! – сказал Санников.

Он подозвал официантку, расплатился с ней по счёту и дал хорошие чаевые.

Когда я выходил из кафе, то невольно повернулся, ощутив на спине чужой взгляд. И не ошибся – это официантка по-прежнему разглядывала меня с какими-то странным интересом, но я не мог понять с каким именно – было в нём что-то нехорошее, вивисекторское.

Довольные как коты, обожравшиеся сметаной, мы потопали к следующему пункту назначения.

Снова залезли в такой же «бусик», вернулись на несколько остановок назад, и вышли возле небольшого бульвара.

Пешком отмахали пару кварталов.

– Далеко ещё идти, господин ефрейтор? – спросил я.

– Видишь, вон то здание с розовой вывеской? – показал мне Санников.

– Так точно, вижу.

– Нам туда, – сказал он. – Даже не сомневайся, тебе там понравится.

– А я и не сомневаюсь, – мой рот сам по себе растянулся в улыбке.

И так же самопроизвольно улыбка стёрлась с моего лица. Из борделя навстречу нам высыпала толпа молодцеватых парней в военной форме.

И, судя по погонам, это были юнкера.

А, что хуже всего – они тоже нас заметили.

У меня в голове сразу выветрились остатки хмеля. Не будь рядом Санникова, я бы развернулся, чтобы позорно измотать противника бегом. Их человек десять-двенадцать, а нас двое. Против такой оравы можно выстоять только в американских или гонконгских боевиках. В реальной жизни драка заканчивается быстро и прозаично.

– Господин еф… – взволнованно заговорил я, но спутник меня прервал:

– Не ссы, рекрут. И не вздумай бежать – потом лучше в часть не возвращаться, позора не оберёмся.

– Есть не ссать, – вздохнул я, всеми фибрами души чуя, что вот он – песец котёнку, а вернее сразу двум котам в форме.

Юнкера знали, что мы не дёрнемся, не смажем пятки салом, а потому надвигались на нас медленно и неумолимо словно грозовая туча. Ещё немного, и тверди небесные разверзнутся…

Физически крепкие парни, с развитыми грудными клетками, уверенные в себе, успокоенные численным превосходством. Да они уже предвкушали скорую потеху. У многих на лицах появились кривые ухмылки, не предвещавшие ничего хорошего. Они подступали к нам полукругом.

– Идём, – приказал Санников.

Мы двинулись навстречу, одинокие, как парус в океане. Дураку ясно: краями не разойтись, ещё несколько шагов и мы схлестнёмся.