Генрих - Отпуск на всю жизнь

– Каков лимит дополнительных вопросов на устном экзамене? Вы уже задали пять, считая некорректный.

Мужчины переглядываются. Я угадала? Думаю, да.

– Не можете же вы терзать меня непрерывно целые сутки? – это выстрел вдогоночку и ещё один, – вы сами сказали, что вопрос про одну девятую последний.

– Некорректный вопрос считать не будем, он не оценивается, – решает председатель, – Отвечайте на последний вопрос и на этот раз действительно закончим.

– Вы записали? – смотрю на «протокол», – Тогда мой ответ таков: сходимость рядов в школьной программе до восьмого класса не изучается. Записали? Ставьте плюсик.

– Хм-м, опять некорректный вопрос? – председатель трёт лоб, как же он не сообразил…

Вид у всех такой, будто неожиданно проснулись в незнакомом месте и теперь оглядываются: а где это они очутились?

– Не важно, – безмятежно улыбаюсь я, они кое-что не заметили, и я получила в руки оружие против них, – Мой ответ абсолютно верен.

– Вопрос некорректный, и отвечать по сути вы не стали, – упрямится председатель, – Вы обоснованно сослались на выход за рамки программы…

– Есть, простите, на это жёсткий ответ: это ваши проблемы, – нежно улыбаюсь я, – Лимит на пять вопросов дан не с потолка. Интеллектуальные ресурсы любого человека имеют предел. Вы его уже достигли. И собираетесь пересечь.

– Каким образом? – вступает мрачный, – Какие ресурсы вы затратили на отказ отвечать?

– Интеллектуальные, – я не смущаюсь, – я мысленно прокрутила в голове весь учебник алгебры за восьмой класс. Несомненно, это умственное напряжение.

А ведь они не оспорили моё утверждение про лимит в пять вопросов! Значит, он есть. Будем знать.

Председатель вздыхает. Сдался?

– Давайте зачётку… то есть, экзаменационный лист.

– Какова моя оценка? – не тороплюсь выполнять указание. Мало ли что он там прилепит.

– Десять, – председатель сдался.

Вспархиваю со стула с ликованием, иду на выход, оборачиваюсь и одариваю всех солнечной улыбкой:

– Всем удачи!

Самый мощный редут пал! В моём листе две высшие оценки! Кто повторит рекорд? Ну, кто? А как они на меня смотрели, когда я уходила!

Походка у меня лёгкая, а вот думы сложные. Направляюсь в кафе, прямо тут, на территории. Экзаменаторы-математики попались. Сами себе вырыли ловушку и запрыгнули туда. Я фактически за горло их держала. Только ничего не понадобилось. Мне даже протокол забирать не пришлось. Всё смывает, все интриги обесцениваетвысший балл. Победа! Возможности для дальнейшей борьбы не нужны. Иначе бы я их на уши поставила и за вопрос о бесконечной периодической дроби. Тема тоже выходит за рамки программы. Эти дроби и сумму геометрической прогрессии проходят в девятом классе. Увлеклись парниши…

А это что за парнишки вдруг нарисовались вокруг? Сижу за столиком в кафе, никого не трогаю, изящно… то есть, изящно сижу, изящно ем мороженое, аристократически изысканно хлебаю кофе, элегантно никого не трогаю, и на тебе! Слегка напрягаюсь, я в близости любых незнакомых существ, способных нанести вред, привыкла видеть угрозу. Тут же расслабляюсь, красивая девушка в этом мире в большинстве случаев существо неприкосновенное, вид парней это доказывает. Они робеют и немного смущаются. Какие милашки!

– Г-х-м-м, – откашливается стоящий поближе, – Ты ведь Молчанова? Поступаешь в Лицей?

Подтверждаю еле заметным кивком. Жду.

– Эта… мы учимся в классе, куда ты поступишь. Ну, если…

– И если зачислят в ваш класс. Это второе «если».

Смотрю, изящно поедаю мороженое, не менее изящно отпиваю мелкими глоточками успокаивающий меня горячий напиток. Кофе обладает замечательным свойством снимать психологическое напряжение.

Я смотрю, парни мнутся.

– А вы чего? Берите что-нибудь и садитесь, – делаю милостивый разрешающий жест.

Парни как-то поначалу бестолково суетятся, толкая друг друга, но могучие их разумы в итоге справляются со сложнейшей задачей рассаживания троих по трём местам. Благосклонно наблюдаю за этой толкотнёй. Подлетевшей официантке делают заказ и вот столик заставляют высокими бокалами с соком и тарелками с бутербродами и какими-то ватрушками.

– Вы из какого класса?

– Девятый ИМ-1, – отвечает самый смелый. Потом они представляются. Самый смелый носит знакомое имя Миша, остальные – Саша и Паша.

– Хорошо бы тебя к нам распределили, – мечтает Паша.

– Не распределят, – вздыхает Саша, – Не знаешь, какая грызня идёт у юристов из-за того, что когда-то одному классу четыре девочки достались, а второму – пять?

– Скажешь тоже, грызня, – это Миша, – так, дежурные нападки.

– А у вас совсем девчонок нет? – меня это живо интересует.

– Нам повезло, – отмечает факт большой удачи Саша, – единственная девочка у нас. Ледяной королевой мы её прозвали.

– Почему?

– Я такого бескомпромиссно белого цвета волос никогда не видел, – впадает в раж Паша, – И она вовсе не альбиноска, глаза синие, как лёд километровой толщины …

– Девушка сказочной красоты, короче, – подводит итог Миша, – потому и Ледяная Королева.

– Ну, и характер, – вздыхает Паша, – если хоть слово от неё услышишь, потом ходишь три дня под впечатлением.

– Ну, и правильно, – беззаботно отвечаю я, – о чём ей с вами, оболтусами, разговаривать?

Мальчишки на мгновенье замирают, я безмятежно доедаю мороженое.

– Почему ты так думаешь? – очень осторожно любопытствует Миша, – И ты же с нами разговариваешь.

– Мне есть о чём. Вы мне много полезного рассказали. А ей не о чём, – растолковываю свой прагматичный интерес, – Она всё это и без вас знает. Если по-другому, вы мне нужны, а ей – нет.

– Да! – вскрикивает Паша, – хоть кому-то мы понадобились, а то ходим неприкаянные, никому не нужные, сирые, забытые…

Гляжу на него с нескрываемым одобрением и откровенной благосклонностью. Клоун! Обожаю таких. С ними весело. В сумочке принимается вибрировать и тренькать мобильник, мальчишки чуть не подпрыгивают от неожиданности. Смотри-ка, а статусная вещь мобильник, ни у кого его нет.

Номер незнакомый.

– А-л-л-ё-о-о-у, – тяну я томно, с излишним изяществом отставляя руку.

– Дана! Ты где? Я тебя везде ищу, мерзавка рыжая! – громко негодует Эльвира. Мальчишки слышат и давят смешки.

– Мамочка, как ты можешь? Рядом мальчики сидят из хороших семей, потенциальные поклонники, а ты меня в их глазах деза-вуи-руешь, – кое-как выговариваю последнее слово.

– Мальчики? – моментально сбавляет обороты Эльвира, – Что за мальчики?

– Ну, я же сказала: хорошие приличные мальчики… – с сомнением оглядываю всех троих, все приосаниваются, – ну, кроме одного, наверное.

Смотрю на Пашу, уже без всяких сомнений. Тот хватается за сердце, осуждение в моём взоре тут же меняется на одобрение.