Хелен Тодд - Люфт. Талая вода [litres]

Уродливые тени, выползающие из каждой щели пекарни. Они скользили по полу, образуя силуэты людей. Те шевелились, тянули свои руки к ней, подступая все ближе и ближе. Хотелось кричать, но кто-то будто сжал ее горло, мешая сделать вдох.

Аннетт сбежала бы, ушла из пекарни и никогда не возвращалась, знай, что попадет в этот кошмар. Внутри похолодело. Хотелось дернуться, сопротивляться, но никак не выходило. Она закрыла глаза и отчего-то протянула руку, касаясь существ. Ее пальцы обволокло что-то липкое, холодное, напоминающее промокшую и перегнившую веревку, которая уже расползлась, но местами сохранила свою текстуру. А после… комнату наполнила черная вода. Она медленно поднималась, плескалась возле кровати, затекала в ботинки, которые, казалось, намертво прилипли к полу. Жидкость поглощала тепло и, казалось, забирала ее жизнь, стараясь вытянуть из сознания воспоминания о хорошем и заменить их страхом.

Холодные капли уже скользили по ее рукам, очищая от нитей-призраков. Хотелось прижать руки к груди, вот только тело не слушалось. Ани тяжело, прерывисто дышала. Уже не ощущалось, как мокрая одежда противно липла к телу. Но сейчас это не имело значения. Она внимательно вглядывалась в темное окно, чтобы точно знать, что это конец, что выхода нет. И вот… за стеклом вспыхнул слабый огонек. Он, как свеча на ветру, то уменьшался, то разгорался с новой силой.

Что-то сильно сжимало ее изнутри, мешая воспринимать навязчивый голос, который раз за разом нарушал плеск воды.

– Все завершилось, просто дурной сон, просто сон. Я рядом.

Роберт помог ей сесть, после чего обнял, согревая теплом своего тела.

– Ани? – Его голос звучал низко и приятно.

Но она не ответила. Прижалась лбом к его плечу и провела ладонью по его груди. Замерла, слыша, как равномерно и спокойно бьется его сердце. Это успокаивало. Ани подумала, что этого маленького счастливого мгновения хватит, чтобы перекрыть ночные ужасы и на время наполнить пространство теплом.

– Ты другая, ты перемещаешься в реальностях без проблем, а меня пекарня отправляет за тобой в нужные моменты. Я не ее часть. Я здесь, потому что нужен тебе.

– А Молли и Коул? – Ани заговорила тихо, почти неслышно, словно боялась собственного голоса.

– Они часть пекарни, но настолько давно, что уже не могут питать ее, не могут быть ее сердцем. Их назначение другое: Молли и Коул оберегают хранителей тепла. Не всегда, правда.

– Значит?..

– Нет, они живые, настоящие. Как мы с тобой. Просто у них другая жизнь. Они не могут быть всегда рядом. Поэтому слегка другие в разных реальностях.

Он достал из кармана небольшой блокнот. Тот, что дал ему Коул прошлый раз. В нем хранились все ответы о пекарне. Вот только прочесть их мог только Роберт. Аннетт видела лишь белые листы.

Ани обдумывала сказанное, понемногу привыкая к происходящему и пытаясь как-то уложить все в голове. Роберт прижимал ее к себе, грея в объятиях и не позволяя вернуться в тот кошмар, который ей снился. Он повторится. Не раз, не два. Темная сторона всегда будет обнажать слабости и тревожить чувствительную душу. Она – дверь в то старое и некрасивое здание, которым может стать любая реальность, если в пекарне и сердцах людей исчезнет тепло.

– Роб…

– Я буду рядом столько, сколько тебе нужно. Ты мне небезразлична.

Эти слова прозвучали по-особенному. Словно речь шла не о заботе и поддержке, а о чем-то большем. Но ведь это большее в словах не нуждается. Ани понимала, что не хотела бы услышать название того, что сейчас витало в воздухе. Она посмотрела на него с растерянностью и зарождающимся беспокойством. Но в теплом взгляде Роберта не читалось намерение что-либо говорить. Он улыбнулся, поцеловал ее в висок.

– Поспи. Завтра тебе за прилавок. А я постараюсь привести в порядок кухню. Здесь слишком давно никого не было.

– А хлеб?

– Он появляется сам собой. Из других реальностей. Не беспокойся об этом.

На этот раз сон окутал ее чем-то теплым, приятным. Под утро только хотелось быстрее проснуться, чтобы развеять иллюзию одиночества. Теперь она понимала, что побег – это не решение проблемы. Если уйти из пекарни, ничего не изменится. Страх одиночества будет ступать за ней по пятам все время. А ведь Яков, к примеру, всегда был сам по себе среди мокрых и неуютных улиц Тальвиля. Но ему хватало смелости идти к своей цели и просыпаться каждое утро с новой надеждой. Ему было достаточно небольшой помощи, чтобы встать на ноги.

Неохотно выбравшись из теплой постели, Аннетт переоделась, выпила ромашковый чай, оставила Роберту незамысловатый завтрак из яичницы и тостов, чтобы тот по возвращении с улицы перекусил. Ей нравилась такая еда: хрустящий хлеб с теплым помидором под слоем расплавленного сыра и сладость ароматного чая.

После ночного разговора она поняла: ей некуда уходить. Ее дом здесь. И если Аннетт может помочь кому-то своим присутствием, то сделает это.

С этими мыслями девушка поднялась в магазин, где почти весь день задумчиво сидела за прилавком. Посетителей не было. Просто пустота и свист ветра с улицы. Пекарню покидало тепло. Тихий, едва заметный сквозняк забирал его, уносил куда-то далеко. Может, прятал, может… это было неважно. От размышлений ее отвлекла девочка.

Она стояла возле широкого окна и заглядывала в одну из створок. Карие глаза смотрели куда-то сквозь прилавок. Ребенок фантазировал, мечтал. Губы расплылись в легкой улыбке, после чего она сжала пальцами явно мужской свитер. Тот был ей вместо пальто, на которое, судя по всему, не было средств.

Аннетт пару секунд наблюдала за незнакомкой, удивляясь, как ей удавалось сохранить умение мечтать, верить во что-то. Но просто смотреть не хотелось. Ани подошла к двери, открыла ее, изрядно напугав этим девочку.

– Тише, тише, не волнуйся так. Заходи, я налью тебе чай, ты совсем замерзла.

– Спасибо, не стоит беспокоиться, мне просто нравится смотреть.

Она опустила взгляд, поправила выбившуюся прядь темных волос.

– Заходи.

Ани открыла ей дверь и протянула руку. Девочка немного подумала и, прихрамывая, вошла в пекарню. Она нерешительно остановилась у прилавка, поежилась, явно ощущая, как тепло помещения пощипывает замерзшую кожу. Шаркнула сапогом, но случайно. Обувь была не то что не ее размера, а взрослая, мужская. Именно из-за этого маленькая незнакомка едва шла.

– Подожди минутку. И сядь, не бойся.

В этой реальности магазин выглядел иначе: в нем не было круглых столиков с кружевными скатертями и резных стульев, которые Коул заказывал у своего друга-столяра. Поэтому Ани вынесла из-за прилавка табуретку и поставила перед девочкой. Убедилась, что ребенок послушно, но с явным трудом, сел, и отправилась заваривать чай. Выбрала ромашку и листья мяты, а пока кипяток напитывался ароматом трав, достала из-под марли булочки с корицей.