Хелен Тодд - Люфт. Талая вода [litres]

– Назови. Завтра достану, ничего не будешь должна, не спрашивай. Вылечишься, возвращайся на работу, никого вместо тебя не возьмем, не бойся.

На этом все оборвалось. Ани почувствовала мертвецкий холод: дверь пекарни почему-то была открытой, и через нее внутрь проникал ветер. Неподалеку послышался выстрел. Один, после второй, третий.

Внутри все замерло, сжалось. Аннетт застыла, не в состоянии сдвинуться с места.

Теперь она отчетливо поняла, что в этой реальности пекарню тепло покидает навсегда.

Ощущение холода и тревоги сменилось головокружением. Теплые утренние лучи солнца согрели пекарню. Яркие блики зайчиками рассыпались по стенам, то и дело колыхаясь, как только кто-то открывал дверь.

По прилавку были рассыпаны хлебные крошки. Они напомнили Аннетт, что стоит работать. И пусть в ее сердце все еще болезненно откликались воспоминания о недавней реальности, Аннетт заправила за уши волосы и переспросила покупателя, что он заказывал. На размышления не было времени. Жизнь не ждет.

– Буханку ржаного. Вам нехорошо?

Мужчина взволнованно посмотрел. Не стал торопить и злиться. Его мягкий взгляд успокаивал. Казалось, пекарня специально выбрала именно этот момент для перемещения. Словно говорила, что отогреет и поможет спастись от тяжелых воспоминаний. Хотелось в это верить.

И Ани старалась забыть обо всем, отпустить волнения. Так раны не напоминали о себе, и стало легче дышать. Она ценила эти небольшие моменты света, старалась переступить через неприятие и страх магической реальности, в которой она была просто небольшим сердцем, питающим чьи-то жизни теплом.

– Не переживайте так, я ведь не спешил. А вот посетительница у окна, – он украдкой оглянулся на высокую, слегка несуразную женщину, – явно не в восторге. Но вы не обращайте внимания. Она живет неподалеку от меня. Скажем, ее угрозы ничего не значат. Все ее влияние, пожалуй, на словах и завершается. Мисс Дестер успевает скандалить почти со всеми магазинами в округе. А вы, видимо, недавно здесь. Не переживайте. И хорошего вам дня!

Мужчина улыбнулся, радуясь ответной реакции Ани. Искренне хотел помочь, но понимал: работы много, поэтому не задерживал. Облокотился о трость, взял под мышку пакет и уступил место следующему покупателю.

Несколько секунд Аннетт пыталась вспомнить, кого ей напоминает мисс Дестер, и сразу же нахмурилась. Это именно та женщина, с которой была Тильда. Сердце неприятно кольнуло. Неужели зеркало обмануло и ничего не изменится?

– Мистер Уильтер! Я так рада встретить вас в этой пекарне. Не думала, что она настолько популярна. Какой хлеб любите? – Женщина широко улыбнулась.

Мать Тильды расправила плечи, гордо приподняла подбородок, явно демонстрируя свою уверенность и положение в обществе, ведь не каждый решился бы заговорить с владельцем птицефабрики, учитывая, что тот ведет общение в кругу высокопоставленных и обеспеченных лиц. Впрочем, так только говорили. Он был достаточно скрытным человеком и старательно избегал шумихи вокруг своей персоны. Молли рассказывала, что его часто видели на окраине города, там, где в серых домах-коробках жили малообеспеченные семьи. По ее словам, он им помогал.

– Я озвучу свой заказ возле прилавка. Если не ошибаюсь, мисс Дестер, верно?

На фоне спокойной вежливости мистера Уильтера напыщенность женщины выглядела очень странно.

– Для вас просто Женевьева.

Ее губы расплылись в улыбке. Она была слащавой, наигранной. Аннетт невольно нахмурилась, наблюдая за этим. Помнила, как в зеркале смотрела за общением мисс Дестер с дочерью. Там не было даже тени приятных эмоций, попыток быть мягче, пусть не по-настоящему.

– Я неправильно посчитал?

– Нет, нет, все в порядке.

Аннетт завернула хлеб для военного. Однажды он уже заходил в пекарню, тогда ему удалось до красноты смутить Молли одним своим присутствием.

– Благодарю, до встречи!

За прилавком становилось слишком душно. Ани спешила выполнять заказы и записывать их в блокнот, но краем глаза наблюдала за мисс Дестер. История ее дочери неприятным осадком осталась внутри. Он то исчезал, то накатывал вновь, нарушая спокойствие и спеша напомнить, что испытывала Тильда.

– О, я так рада слышать, что вы придете к нам на вечер! Он будет особенным, моя дочь поступила в закрытый элитный пансион. В Тальвиле он один из самых лучших, не считая мужского, но ее ведь не примут туда.

– Поступила? Насколько я знаю, они выбирают детей сами. И критерии отбора, мне кажется, не зависят от оценок.

– Значит, ее выбрали. Или хотите сказать, что это не престижно?

Женевьева подняла бровь, отчетливо чувствуя неладное. Настрой мистера Уильтера ей не нравился, но, видимо, его статус и желание заполучить такого гостя взяли верх, и женщина покачала головой, стараясь убрать с лица возмущение.

– Это шанс, что ваша дочь получит хорошее образование. Мне кажется, это важнее престижа. Разве нет?

Он смерил ее взглядом, с легкой ухмылкой наблюдая за спектром эмоций собеседницы. Она была поставлена в тупик и не знала, что ответить.

– У вас больше в этом опыта. Кажется, оба сына уже поступили в университет?

– Я дам вам небольшой совет, если вы поймете, к чему он. – Мистер Уильтер поправил очки. – Цените то, что внутри, а не снаружи.

– Что же, все верно. Надеюсь, обучение не обойдется мне в целое состояние. Как-то я слишком обрадовалась новости и не задумалась, потяну ли. Ведь у нас еще репетитор по речи, фортепиано, вокал… Скоро Тильда пойдет на уроки танцев. В моде много нового. Ей необходимо успевать за этим. И ткани, ткани! Нужно заказать ей новой одежды. Ох, одни хлопоты. Наверное, с мальчиками легче?

Женевьева самодовольно поправила широкое жабо, одернула рукава, выдавая свою нервозность. Ей хотелось, чтобы собеседник оценил или хотя бы одобрил ее старания, показать ему, насколько она важна дочери и сколько для нее делает.

– Со всеми одинаково. Эльза не любит танцы, да и игра на фортепиано ее не особо интересует. Мне кажется, ваши хлопоты излишни, если так утруждают вас.

Мужчина будто специально давил на больное, показывая, что суета и ее тяжелый труд – не то, что необходимо девочке. Однажды он видел Тильду на своем приеме, и тогда ее уставший взгляд наполнялся слезами, когда кто-то из гостей предлагал ей угощения.

– Не знала, что у вас есть дочь. И чем же она занимается? Неужели вы ей даете конструкторы и пускаете в гараж?

– Она с братом часто бывает на птицефабрике и любит проводить время в приюте.

– Что же юная мисс делает там?

Услышанное привело мисс Дестер в полнейший ужас, который она даже не пыталась скрыть. Приют? С грязными оборванцами, которые сбегают на улицы, чтобы беспризорничать?