Алексей Федорочев - Лось 3

– Забирай! – указал на стопку папок. Всё, что хотел я в них уже нашел. Ненамеренно, но Тоня оказала мне большую услугу, собрав не просто список, а целые досье, что особенно важно – с фотографиями. Пусть плохими и нечеткими, но взгляд художника, привитый Масюне, вычленил в подборке два интересных сходства. С кем бы только поделиться своими выводами?.. Восемнадцать чеков с четырьмя нолями на конце приложились сверху, но только две фамилии из них я запомнил, а приложенные дела изучил до последней запятой.

– Тоня, скажи Ван-Димычу, пусть два по десять в мой самолет погрузят. И напомни Жопперу, что завтра со мной летит, а Квадрату, чтобы пришел за инструкциями.

– Два по десять?..

– Ван-Димыч знает. Вылет завтра в десять, как только Сомов прибудет. Как там наш князюшко? Перестал хиредать?

– Вроде бы да. Завтра прилет ожидается. Утром в Москву?

– Куда же еще? Забелина уже заждалась.

– Кого-то предупредить в столице, что вы прибываете?

– Кому надо – те уже в курсе давно. Разве что Дарью Александровну набери, подтверди мой завтрашний приезд. Не хочу больше «жопу» созерцать.

– «Жопу»?! – снова удивилась Антонина.

– Тоня, действуй! И Софью ко мне позови.

– Зачем?

– Тоня! Я тебе задание дал? Марш исполнять!!!

Помощница скрылась за дверью с ворохом папок.

– Князь Сомов умер, – раздался Сонин голос спозаранку в трубке.

Для меня, легшего сильно под утро, проведя почти всю ночь в разборах докладов Беренгольца, новость не сразу осозналась.

– Как – умер?

– Просто умер. От старости. От болезней. Вылет отменять?

– Пока отмени. Но пусть самолет стоит наготове, ладно? Днем станет понятно.

Направляясь спозаранку на работу, поразился количеству растерянно идущих куда-то людей. Скорбную весть уже объявили в утренних новостях, и для них умер не просто князь, не просто муж императрицы и, прямо скажем, – не самый лучший человек, – для них уходила в небытие целая эпоха.

В КБ мне кланялись. Я всё еще был «и.о.», но все понимали, кто станет следующим командующим. До переезда под Москву оставались считанные недели – там уже вовсю отделывались для нас корпуса. Почти весь пакет документов о выводе нас из-под руки Забелиной уже был согласован наверху. Еще вчера, проверяя перед вылетом форму, я мысленно примерял к ней полковничьи орлики. Сегодня все встречные вели себя так, словно на мои плечи уже взгромоздились генеральские птички.

– Десятки выгружать? – спросил Ван-Димыч, отловив меня посреди отдачи целой серии распоряжений.

– Нет, пусть будут, – ответил, немного подумав.

– Зачем?

– Императрице, согласен, не до нас. Но есть Утробина, есть Забелина, есть Скоблев, в конце концов! Найдется, кому показать! А нет, так просто так скатаются, хуже не будет.

– Кого за себя оставляешь?

– Квадрата, само собой. Юру Юрьева.

– Не Иголкина?

– Иголкин поедет со мной.

– А Ярославцев?

– Тоже.

– Зачем?

– Во-первых, он, если что, нужен мне для демонстрации десятки. Во-вторых, мне сейчас нужно светить Жоппера везде, где можно – слишком много надежд у меня на этого парня. Игла так и так получит своего майора – тут деваться некуда, но полк я ему не доверю.

– Прими мои соболезнования.

– А?.. – откликнулся я, не врубаясь.

– Сейчас объявят траур, любые разговоры о свадьбе вряд ли будут уместны.

– Посмотрим.

– Император умер. Да здравствует император! – неожиданно отсалютовал мне собеседник.

– Шеф… – позвал я его, ошалевая от нагрянувших перемен.

– Миша, все будет хорошо. Просто будь собой.

Сомов был родом из-под Ржева, хоронить его собрались там же. Знакомый аэродром поприветствовал очередным «жим-жим» в очке, но я себя успокоил – не на окно еду! Обычная – не совсем, конечно! – гражданская церемония, не предполагающая участия всадников. Вот только самолеты опять приземлялись один за другим, привозя в небольшой город персону за персоной, заставив нас добрый час кружить в воздухе в ожидании окна. На узкой дороге наш грузовик опять постоянно тормозили, проверяя документы. Надоело! Кто бы знал, каких усилий мне стоило его заказать! В итоге пришлось даже отвлекать от скорбных дел Свету, потому что только до нее удалось дозвониться! Точнее даже не до нее, а до Красновой, но это почти одно и то же.

Холодный фургон двигался рывками.

Коварный Макс, вымоливший у Ван-Димыча место сопровождающего от бюро в надежде повидаться с невестой хотя бы и по такому поводу, в полете расчехлил флягу. С Жоппером они, видимо, братья по разуму, потому что рыбожоп тоже захватил за помин души почившего императора – несмотря на мою нелюбовь, князь Сомов пользовался в полку нешуточным уважением. И даже Игла достал заныканное спиртное, после чего все дружно посмотрели на меня. Что ж, не можешь предотвратить, так возглавь! Два пузыря «Столичной», извлеченные из-под полы, были понимающе встречены собравшимся в салоне коллективом. Даже суммарно для искровых мы все еще не вышли за пределы разумного, да еще под обильную закусь причитающегося нам сухпая, но есть у меня особенность – плохо переношу поездки после выпивки – укачивает. А тут еще постоянные «стоп – поехали»!

Пока ехали за городом еще как-то держался, а, едва показались пригороды, спрыгнул с подножки:

– Пройдусь!

Только успел порадоваться, что не пришлось «травить Ихтиандра» на глазах у подчиненных, как из машин повыпрыгивала свита, увязавшаяся следом. Но на воздухе полегчало и шансы опозориться вроде бы уменьшились. Постоянно сплевывая, брел по улице среди старых домов и облетевших деревьев.

– Лось?!.

– Рустам?!

– Привет! Слушай, так ты и есть – Лосяцкий?!

– Ну, как бы, да. Я вообще-то, свою фамилию никогда не скрывал…

– Да, понятно, что не скрывал, просто мы с парнями забились год назад – ты или не ты?!

– Я.

– Миха, прекрати меня сбивать. Нет, ты вправду – тот самый Лосяцкий?!

– Рустам, тебе паспорт показать?!

– Круть!!! Я знаком с Лосяцким!!! Вот бы Володька удивился!

Подоспевшая охрана деликатно оттеснила парня от меня. Ни будь у меня так муторно в голове, я бы расспросил его – что он делает здесь, вдали от Питера? – но мутило конкретно.

– Распишись, а?

– Где? – вместо меня спросила у спортсмена Соня.

– Где?.. – он похлопал по карманам и вытащил свернутую бумажку, – Вот! Вот здесь!

– Это накладная, – не расписываться на чужом документе удерживала многолетняя, вбитая в подкорку привычка, которую не перебивал даже хмель, – Где?.. – зашарил руками в пространстве.

– Вот здесь! – протянула чистый листок Соня, – Пишите: с наилучшими пожеланиями… кому? – обратилась она к моему бывшему приятелю.

– Рустаму! Рустаму Северцову! – обрадованно заголосил он, забыв про зажатый в моей руке бланк, – Лучшему другу!!! Пусть обязательно напишет – лучшему другу!!!