Макс Фрай - Зеленый. Том 2 [litres]

Зоран так обрадовался, что даже не сразу вспомнил, как сказать «приезжай». Получилось что-то странное: «Дођи до мене», – сам не понял, на каком это языке [10]. Как будто из трех, которые знал, слепил что-то среднее. Но главное, Кара все равно ухватила суть, предупредила: «Мне четверть часа добираться, у тебя как раз есть время спрятать в погреб всю выпивку. Или наоборот, оттуда достать».

Достал, конечно. Открыл бутылку контрабандного светлого рома, налил себе рюмку, выпил залпом, чтобы язык развязался, потому что недостаточно просто увидеть Кару, с ней надо будет говорить.

Язык оценил подношение, развязался как миленький. Открыв дверь Каре, Зоран прямо на пороге спросил:

– Ты же Люси знаешь? Девчонку с Другой Стороны? Она говорила, вы знакомы.

– Знакомы, – кивнула Кара. И помрачнела при этом так, словно Люси была неуловимой преступницей или просто ее личным врагом. Но тут же улыбнулась: – Люси отличная, очень ее люблю. А ты-то с ней когда успел познакомиться?

– Неделю назад на ярмарке, на площади Восьмидесяти Тоскующих Мостов. То есть, на самом деле, познакомился еще раньше, осенью. Как раз перед выставкой. Кстати, на той же ярмарке. Она мне посоветовала попробовать белый мускатный глинтвейн. Я его выпил и убежал рисовать, потом жалел об этом ужасно. А неделю назад встретил ее опять. Мы весь вечер проговорили, и Люси пообещала завтра же мне позвонить. Но пропала. И это странно, потому что… ну, она не из вежливости обещала. Было видно, что тоже хочет снова увидеться, я ж не совсем дурак. Но она больше не появлялась. Я подумал, может, с ней что-то случилось? И мне надо самому пойти на Другую Сторону? Но я понятия не имею, как ее там искать. Она не оставила номер тамошнего телефона, да я и не спрашивал, просто в голову не пришло. А теперь не знаю, что делать. Решил для начала тебя спросить, хотя сам понимаю…

– Не знаю, что ты там понимаешь, – перебила его Кара, – но правильно сделал, что мне позвонил. Я Люси неделю не видела, но знаю, что у нее все в порядке – жива-здорова, я имею в виду. А что к тебе сюда не приходит, это нормально… Эй, не надо так хмуриться, я не имею в виду, что от тебя все девчонки должны с воплями разбегаться. Наоборот! Лично я бы на ее месте, теряя туфли, на свидание прискакала. Просто не все от нее зависит. Она же с Другой Стороны. И, при всем уважении, не профи, вроде меня. И свет нашего Маяка не видит, потому что не здесь родилась. Здесь ее любят – я имею в виду, Люси любит сама наша реальность. И часто присылает за ней трамвай, на котором можно сюда приехать. Но «часто» не означает «как только она пожелает». Скажу больше, обычно бывает наоборот. Я имею в виду, когда человек начинает хотеть чего-нибудь слишком сильно, у него перестает получаться. Это железное правило. Хотеть тоже надо уметь.

Зоран просиял.

– То есть Люси не может прийти, потому что слишком сильно этого хочет? Серьезно? Вот настолько все хорошо?

– Ну, ты учти, точно-то я не знаю. Но вполне вероятно. Так часто бывает. Вернусь, сразу ей позвоню и спрошу.

Зоран сперва обрадовался, но тут же засомневался.

– Слушай, а может, не надо? Вдруг ей не понравится, что я тебе рассказал?

– Почему это ей не понравится? – удивилась Кара. – Совершенно нормально, что ты беспокоишься и общих знакомых расспрашиваешь, если она пообещала и не пришла. – Но тут же сама себя перебила: – А черт знает, может, ты прав. На Другой Стороне люди скрытные. Это мы о своих романах болтаем легко, потому что радостью приятно делиться. А у них все не так.

– Лучше я сам к ней пойду, – решил Зоран. – Дурак, что так долго тянул.

– Ни в коем случае! – рявкнула Кара.

Это было настолько на нее не похоже, что Зоран не рассердился, а растерялся. Спросил:

– Ты чего?

– Прости, – Кара закрыла лицо руками. – Что-то я совсем вышла из берегов. Ты человек свободный, имеешь полное право делать, что хочешь. Запретить я тебе не могу. Могу только попросить: пожалуйста, не ходи на Другую Сторону. С Люси я все улажу. Не волнуйся, я буду тактичной и деликатной. Просто предложу свою помощь, если трамвай перестал за ней приезжать. Честное слово, я ничего не испорчу. Положись на меня, подожди пару дней, вот увидишь, все будет отлично. Только сам на Другую Сторону не суйся. Не надо тебе туда.

– Но почему? – удивился Зоран. – Я же там уже был, и мне очень понравилось. Не рыдал от ужаса, как, говорят, новички обычно рыдают. Даже не загрустил. И свет Маяка видел, как положено. Если бы Эдо тогда тебя не позвал на помощь, мог бы и сам спокойно вернуться домой… Или, – внезапно сообразил он, – ты имеешь в виду, что у Люси на Другой Стороне своя жизнь? Муж, любовник? И я ее подведу, если в гости припрусь?

– Ой, вот это точно не горе! – рассмеялась Кара. – И не моя забота. Если у нее кто-то есть, я об этом не знаю. Говорю же, скрытные они там.

– А чего ты тогда так на меня орала? Что такого ужасного я сказал? Многие на Другую Сторону ходят. Вполне обычное дело, и законом не запрещено. Или думаешь, я захочу там остаться, потому что мне про нее сны часто снились? Но слушай, какое остаться. У меня весной новая выставка. Клаус хочет ее потом по всему миру возить, уже договорился с тремя какими-то галереями; я пока не вникал. А у меня еще конь не валялся. Считай, толком не начинал.

Зоран так разволновался, вспомнив про весеннюю выставку – пока готовы только восемь картин, из которых шесть на самом деле никуда не годятся, не к месту, не так, не о том, и с синим цветом до сих пор не разобрался, не дается, сколько ни смешивай, похоже, нужен какой-то особый пигмент – что временно забыл, о чем они говорили, чего он вообще от Кары хотел. Чтобы она ему синих красок на Другой Стороне купила? Контрабандисты их почему-то на продажу не носят, может Каре не очень сложно в лавку зайти?

Но потом все-таки вспомнил, что собирался искать на Другой Стороне не краски, а Люси. И спросил:

– А может, ты сама меня проведешь? Ну, все равно же будешь отсюда на Другую Сторону возвращаться. И меня прихватила бы заодно. Я там не стану задерживаться, только позвоню Люси, встречусь с ней ненадолго, если она захочет. А потом, честное слово, сразу домой.

Кара молча налила себе полную рюмку рома, поднесла к губам, но в последний момент передумала, поставила на стол, закрыла лицо руками и так долго сидела, что Зоран почти испугался. Спросил:

– Слушай, я что, обидел тебя этой просьбой? Или такое считается должностным преступлением? Прости, я не знал.

Кара отрицательно помотала головой. Но рук от лица не отняла. Из-за этого голос звучал глухо, и Зоран едва разобрал, как она говорит:

– Так не пойдет. Хреновая из меня охранница. Отродясь никого по рукам и ногам не вязала, нечего и начинать.

– Это ты мне? – удивился Зоран.