Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #4

Так и жили бабка с внуками, да ещё пара десятков дворов без особых перемен.

Вернулся из армии старший брат, устроился водителем. Познакомился с девушкой Тамарой, трудившейся почтальоном. Начали встречаться.

В один из вечеров, спровадив Прасковью Ильиничну в ночную смену, Дмитрий попросил младшенького куда-нибудь свалить до утра, чтобы тот не мешал культурному отдыху с избранницей. У подростка вопросов не возникло — он в те дни был прыщавым семнадцатилетним оболтусом и великолепно понимал незамысловатое желание братца.

Придя домой с утра пораньше, как сам признавал Никита Михайлович, счастливым и пьяненьким — обнаружил, что старшего нигде нет, а Тамара лежит в кухне на полу мёртвая, с проломленным черепом.

— Утюгом её Димка приложил. Чугунным. У нас он всегда у печи стоял. По старинке гладили, электричество экономя. На печи разогреешь — и при должной сноровке не хуже этих... с паром.

...Перепугавшись, подросток вместо милиции сразу рванул к бабке, заканчивавшей трудовую смену, и всё ей рассказал.

Та не растерялась. Спокойно завершила дела на фабрике, без спешки пришла домой, осмотрелась. Поохав, дождалась сумерек и вместе с внуком перенесла девичье тело в погреб, а там спустила в люк, прикрытый железной плитой, оставшейся ещё от прадеда, к остальным покойным. Орудие преступления снесла на помойку в другом районе.

Тамару, фамилию которой Рваных не смог вспомнить, сколько не силился, стали искать через два дня. Оказалось, у неё с собой имелась довольно крупная сумма денег — получила для раздачи пенсий старикам на своём участке и, в нарушение всех инструкций, взяла на ночь с собой. По-видимому, планировала после приятных игрищ, не заходя на работу, приступить к исполнению служебных обязанностей. Сумма оказалась немаленькой. Со слов следователя — почти шесть тысяч.

Пенсии исчезли вместе с братом.

— Больше о нём ни слуху, ни духу, — печально шамкал дед. — Ходили сплетни, будто Димка на приисках под Бодайбо сгинул...

Хлопнула входная дверь. В дом вошла Татьяна. Не предлагая ничего гостям, она прошла на кухню, погремела дверцами и раздражённо позвала:

— Никита! Иди таблетки выпей!

Смутившись от такой бесцеремонности, хозяин дома невнятно извинился и направился к своей сожительнице.

Воспользовавшись моментом, Сергей шёпотом спросил у друга:

— Ты ему веришь? Я про смерть почтальонши... Мог бы просто отморозиться и сказать, что ничего не знает.

— А смысл? Мужик не тупой. Начни он открещиваться от всего — настоящая полиция ему бы все мозги вынесла. На допросы бы как на работу ходил. Зачем очевидное замалчивать? Мы же ему сразу сказали про комнатку... Так проще — да, помогал, малолеткой был, испугался. Грохнул брат, прятала тело бабуля, а он краями. Любой адекватный следак в лёгкую прекратит дело в связи со смертью подозреваемого, тем более с таким свидетелем. И ни один крючкотвор не подкопается.

Вернулся Рваных, промакивая губы краем рубахи. Татьяна опять ушла на улицу.

— Тогда все решили, что Томка вместе с братом сбежала, — повздыхав, продолжил пенсионер, усаживаясь обратно в кресло. — В розыск объявили... Дом трижды переворачивали.

— И не нашли ваше семейное кладбище?

— Нет. В погребе картошка хранилась постоянно. От неё дух тяжёлый — ни одна собака не учует, если трупной вони или крови нет. А сам лаз под полкой для консервации прятался, старой глиной присыпанный. Не вдруг заметишь. Я его сам случайно обнаружил. Лет, — тут дед замялся, припоминая, — в тринадцать. Меня бабка послала порядок наводить — старые кадушки достать, помыть, ну и вообще... Тогда и наткнулся. Открыть силёнок не хватило — плита тяжёлая сверху была, тридцатка, да и место неудобное. До сих пор помню — побежал, ног под собой не чуя, сообщил о находке, возбуждённый весь... Думал — клад нашёл, а она меня на лавку усадила и рассказала о потайной комнатке. Тихо-тихо говорила, плакала... Я засыпать предложил упокоище — отказалась. Боялась бабуля ту комнатку. Проклятой называла. А чтобы я по детскому любопытству не полез посмотреть, погреб стала на ключ запирать, который всегда с собой носила.

...Рваных пошёл в армию. Старый дом наконец-то снесли, выдав старушке однокомнатную квартиру неподалёку. Погреб засыпали...

После дембеля молодой Никита, покрутившись пару месяцев на вольных хлебах и присматриваясь к гражданской жизни, не пожелал оставаться в родном городе — переехал в другую область, где устроился на завод токарем. За ним перебралась и совсем одряхлевшая бабка. Женился, развёлся, снова женился, обзавёлся детьми, овдовел...

— Жили на Бажова? — ввернул Антон, демонстрируя осведомлённость.

— Да. Поменялись с одними алкашами. А потом я ту квартиру продал и вот этот домик купил... — последнее прозвучало зло, с нескрываемой обидой.

— А что не так с домом? Или при продаже кинули?

— Нет... Я продешевил. У меня же трёшка была. Сталинка. Потолки за три метра, места — можно на велике кататься, за мебель не цепляясь. Только продал, а через год цены вверх взлетели. Три дома мог бы купить... Ну да дело прошлое.

Внимательно слушавший пенсионера Антон негромко попросил напарника:

— Подождёшь? Я отлучусь на секунду. Вспомнил кое-что...

— Давай.

Ничего не объясняя, призрак вышел из дома под удивлённым взглядом Рваных.

— Работа, — обезличено пояснил Иванов, возвращаясь к основной теме. — Получается, брат пропал, труп спрятан, милиция в пролёте — а в душе ничего не беспокоило?

— Ты, сынок, с подобным грузом жизнь проживи — поймёшь, — холодно ответил Никита Михайлович. — Ежедневно трясясь от ужаса. Память — она ведь никуда не девается...

Не зная, стоит ли сочувствовать этому человеку, инспектор пришёл в некоторое замешательство. Что-то не вязалось в рассказе старика. Что-то, лежащее на самом виду. Или нет? Профессиональная привычка сомневаться всегда и во всём с ним шутит, заставляя искать чёрную кошку в чёрной комнате, которой там нет? Кто его знает... Попросить напарника приложить к голове Печать и допросить?

И вообще, куда Тоха свалил?

Дед тоже не спешил с продолжением. Устал. Дышал тяжело, веки опущены, на груди и лысине выступили капельки пота. Нелегко, похоже, далась ему эта исповедь.

***

Вернулся Швец быстро. Не снимая обуви, протопал прямо к Рваных и угрожающе навис над ним. Посопел, сжав зубы и поигрывая желваками.

— Чего? — беспокойно ёрзая, слегка оживился хозяин дома, нервно переводя взгляд с одного инспектора на другого.

— Врёшь ты, сволочь старая, — уверенно прошипел призрак, активируя Печать. — Как сивый мерин. Я тебе, гадине…

— Эй! Ты обалдел?! — ничего не понимая, вскочил с дивана Сергей. — Не вздумай! Дедушка старенький! Сердечко может не выдержать!