Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #4

— В районке. Только оттуда. Слабая ещё. И паспорт, пожалуйста, покажите, — не отставая, вежливо попросил Швец.

На порог из дома вышел мужчина. Худой, словно щепка, согбенный, мрачный. Сколько лет — не поймёшь, но не дед.

Он пришёлся кстати. Дарья сразу же его озадачила.

— Юра, принеси, пожалуйста, мой паспорт. К нам люди по поводу Юноны приехали, хотят пообщаться.

Не отвечая, тот развернулся и скрылся за дверью.

Расположившись за столом, по привычке спиной к стене, Антон, присмотревшись куда-то себе под ноги, поднял с земли тонкую полоску кожи. Затем ещё одну. Посмотрел на свет, потёр в пальцах, продемонстрировал напарнику.

— Мой муж ремни на заказ делает, — быстро, точно её в чём-то начали подозревать, пояснила хозяйка. — Летом здесь мастерит, на свежем воздухе. Не убрал, по-видимому.

— Ремни? — оживился призрак. — А поглядеть можно?

— Конечно, — всплеснула руками женщина. — У Юры талант... Он по интернету торгует. Иногда по два в неделю продаёт! — с особенной гордостью уточнила она. — Правда, недорого. Мог бы и посерьёзней что делать, но больной он у меня. Вторая группа инвалидности. Половины внутренностей нет после аварии. На таблетках живёт...

Перед инспекторами лёг паспорт, который Иванов незамедлительно изучил: Грабчак Дарья Вадимовна, тридцать шесть лет, прописана по этому адресу...

— Юра! — присевшая с краю, напротив друзей, хозяйка снова обратилась стоящему у стола, бессловесному мужику. — Покажи ремни. Ну, те, дорогие...

Швец немного отвернулся и уставился в забор. Ему была неприятна складывающаяся атмосфера, до боли знакомая по служилому прошлому. Вроде нормальные люди, небогатые, работяги — чего им бояться? Но нет... Стараются понравиться власти, балансируя между угодливостью и пресмыканием. Лебезят, заискивают, норовят в глаза постоянно посмотреть, да ещё как-то снизу, преданно. Будто виноваты в чём.

Ни один преступник себя так не ведёт. Он будет бодриться, врать, хамить, обещать золотые горы, выливать водопады пустого трёпа, давить на жалость, презрительно молчать, в конце концов. Но самоуничижаться — никогда. Ибо знает, почему к нему карающие структуры привязались. А эти... неискореняемое безденежное раболепие надломленных жизнью людей.

Захотелось сплюнуть от накатившей гадливости. Антон еле сдержался.

На стол легли ремни. Вроде бы простенькие, без изысков, но стоило присмотреться — изумительная работа. Идеально ровные, прошитые, из толстой, добротной кожи. Покрутив изделия в руках, Сергей передал аксессуары напарнику. Призраку они тоже понравились, он даже восхищённо поцокал языком.

Вернув образцы самопального творчества владельцу, инспектор перешёл к делу:

— Что вы можете рассказать по поводу случившегося?

— Не знаю... Я Юну, в смысле Юнону, три дня не видела. Она ко мне в гости приезжала. Взаймы просила и... — тут Дарья Грабчак замялась, беспомощно посмотрела на мужа. Юрий остался невозмутим. Не сдержалась, всхлипнула, смахнула полой халата выступившую слезу. — Это из-за травок, да?

— Подробнее, — протокольным тоном потребовал Серёга, не желая до поры выкладывать все карты. Он слушать приехал, а не болтать.

— Эх... — тонко, фальцетом осмелился заговорить мужчина. — Пойдёмте, покажу. Сами поймёте. Вон туда...

Худой Юрий провёл гостей за дом, где вдоль забора, от сарая и до конца участка тянулась корявая, в облупившейся краске теплица, собранная из старых, деревянных оконных рам со стёклами. Метров пятнадцать длиной, не меньше. Открыв низковатую дверь, муж Грабчак, наклонившись, вошёл внутрь. Позвал:

— Заходите.

По очереди втиснулись. Против ожидания, тут не воняло тухлятиной, как в комнате Петуховой. Обычное садоводческое строение с типовым содержимым: вёдра, грабельки, ковшики, пакет с удобрениями, огороженные старыми досками грядки, узкая дорожка между ними, разнообразнейшие стебельки и листья. На одной из грядок зелень отсутствовала.

Визуально некоторые культуры походили на ранее виденные в общежитии.

— Кровью не поливаете? — не подумав, брякнул Иванов и мысленно себя выругал. Тщательно продуманный план допроса в это мгновение однозначно полетел на помойку.

— Нет, — не удивляясь, ответила Дарья. — Отказались. Землю потом свежую где брать? Это ж пару КАМАЗов чернозёма надо завозить, не меньше.

— Мандрагору покажите, — досадуя на напарника, встрял Швец, рисуясь единственным известным ему названием колдовских растений.

— Не поняла, — растерялась женщина. — Вы о чём?

— Там она, — хмурый Серёга, бочком обойдя стоявшего на пути Юрия, подошёл к неприметным листьям. — Вот.

— Какая мандрагора?! — не переставая опасливо удивляться, зациклилась на одном и том же Грабчак. — Откуда?! Я не знаю никакой мандрагоры...

Заткнулась она лишь после того, как супруг довольно сильно дёрнул Дарью за рукав халата.

***

Покончив с осмотром, вернулись обратно, под навес. В этот раз Юрий не стал изображать из себя манекен и сел рядом с женой. Пошарил на полке под столом, извлёк оттуда пыльную пепельницу. Поставил поближе к гостям.

— У Петуховой в комнате был найден парник с подобными травами. В холодильнике — банка с разведённой кровью для полива. Что можете пояснить по данному факту? — щёлкая зажигалкой, начал дознание Антон, с благодарностью кивнув хозяину за оказанную заботу и предлагая сигарету мужчине. Тот отказался, отрицательно помахав ладонью перед собой.

— Так это бизнес наш, — не понимая, продолжать бояться дальше или попробовать снова успокоиться, торопливо пояснила Грабчак. — Не мак, не конопля...

Прямота, с которой женщина делилась сведениями, напрягала. Обычно вот так, открыто, говорят люди, не имеющие ни малейшего понятия об истинной подоплёке их деяний и твёрдо уверенные в правильности своих поступков. Ну или те, кого «играют в тёмную».

... Беседа затянулась почти на час. Хозяйка дома оказалась дамой суетливой, беспрестанно сбивающейся с темы и норовящей, вместо прямого и понятного повествования по сути, рассказать о детях, о дороговизне, о своих многочисленных бытовых проблемах.

Инспекторам приходилось её постоянно одёргивать. Юрий сидел тихо, не вмешивался, лишь изредка вставлял короткие, ничего не значащие реплики...

***

...С потерпевшей Дарья познакомилась давно, во времена юношеского максимализма и покорения города.

— Лет семнадцать мне было, — говорила она, мечтательно вздыхая об ушедших навсегда беззаботных деньках. — Сбежала в область. Замуж выйти хотела удачно, жить хорошо и легко... У нас девки только про это и судачили — как лучше окрутить парня побогаче, чтобы непременно с квартирой, родить от него и ни в чём отказа не знать. Счастливая страна «замуж»...