Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #2

— Дальше можешь не продолжать, — еле сдерживаясь, закончил за неё Иванов. — Картинка мне примерно понятна. Ты, в конце концов, смогла закрутить со мной роман, книжки колдовские подсовывала, зелья учила делать, постоянно поблизости крутилась, параллельно отчитываясь о каждом моём шаге кому следует. Так?

— Да... Не в общем до секунды, но... так.

Парень поиграл желваками.

— А рассказала зачем? Ну устроила бы мне вырванные годы своими капризами и истериками — умеешь ведь. Я бы снова свалил — и нормально. К тебе не подкопаешься! Наплела бы Карповичу что-нибудь, если так уж совесть заела... Не понимаю. Сама себя раскрыла, сама, фактически, подставилась. Для чего? А ты не подумала, что будет, если я своему шефу весь твой рассказ передам? Понятное дело, в тюрьму он тебя не посадит, но жизнь подпортить ой как сможет, а посмертие и вовсе...

— Рассказывай. Мне всё равно. Устала... не хочу так... Не хочу! — Элла бросилась к парню, обхватила его за шею и уткнулась лицом в его грудь. — Не хочу... не хочу... не хочу... дурак...

Сергей стоял столбом, не зная, что ему делать.

— Успокойся. Я никому ничего не скажу. Считаешь, что нам нужно расстаться — значит так и поступим. А с начальством я сам разберусь...

Ведьмочка прижалась к парню ещё сильнее, не прекращая плакать. Иванов ей не мешал. Знал — иногда нужно дать волю эмоциям, потом легче будет. Слёзы помогут победить всё скопившееся внутри горе. Пусть не до конца, но тем не менее...

Пока ждал, когда Элла успокоится, успел не по одному кругу прогнать услышанное через призму логики. Многое из того, на что он ранее не обратил внимания — сходилось, однако главное оставалось непонятным: зачем? К чему такие сложности? Для чего Карповичу штатный колдун? Хотя это как раз понятно — он сам и рассказывал. В Европу учиться направлял. Просто позабылось... Другое гораздо интереснее: что об этом знают Антон и Марек? Хотя у демона уже не спросишь, а вот у Тохи можно будет аккуратно поинтересоваться, между делом...

Внезапно вспомнилась переданная призраком для ознакомления колдовская тетрадь. Та, которую у ведьмы, отправившей приснопамятного Ростика в последнюю очередь, отжали. Интересно, по чьей инициативе — шефа или призрака? Почему именно тогда, а не раньше? Наверняка подобного барахла у начальства пруд пруди! Каким боком Антон к этим интригам?

И тут инспектор услышал тоненький, едва различимый звон. Повертел головой, оторвавшись от размышлений — нет, ничего такого... однако через секунду он понял: звенело не снаружи. Звенело внутри. Казавшаяся нерушимой дружба со Швецом дала трещинку, и кто знает — разрастётся она или удастся заклеить клеем правды? Очень хотелось ошибиться...

К удивлению, мозг после рассказа ведьмы работал точно, размеренно, словно швейцарские часы. Сам собой составился черновой план действий: первое — молчать, не подавать виду. Второе — про Эллу нигде не упоминать. Даже если она сейчас сознательно провокацию устраивала, по принципу «Донесёт или нет?». Если и так — открутиться легко, обвинить в истеричности или вообще, морду кирпичом сделать. Третье — понаблюдать за Антоном, решение по нему принять потом, по мере сбора данных. Четвёртое — больше общаться с шефом, больше слушать. При всей отвратительности сложившейся ситуации его действия ничем особо криминальным не отличались. Ну склонял подчинённого к обучению через бабу, ну и что? Раньше боярин это делал абсолютно открытым способом — и он, Серёга, за него на это не обижался. Требовал Эллу информировать о своём сотруднике — обычная спецпроверка, на болтливость и прочее. Сам бы так поступил. Иванов в Департаменте человек новый, присмотр не повредит. Да и любит начальник устраивать такие вот... учения, чтобы бдительности не теряли. Пятое — обдумать возможность увольнения. Нельзя работать там, где тебя, словно разменную пешку, используют. Но такие решения сгоряча не делаются. В их службе отдела кадров нет, КЗОТ тоже не приплетёшь... Нет! Разобраться надо! Не тот человек Фрол Карпович, чтобы своим сотрудникам пакости делать — в это Иванов верил твёрдо.

Вот вроде бы и правильные рассуждения крутились в Серёгиной голове, но как же гадко...

От невесёлых мыслей инспектора отвлекли глаза. Огромные, мокрые, жадно всматривающиеся в его лицо. Только сейчас он заметил, что ведьмочка перестала плакать и теперь со страхом, мелко дрожа всем телом, ждёт его решения.

...Парень прислушался к себе и, к огромному облегчению, не почувствовал ни отвращения к Элле, ни злости на неё. Запутавшая из-за старых грехов девчонка, при этом старающаяся остаться честной. Такое в людях нужно ценить...

— Знаешь, — с улыбкой обратился он к ней, — я не против, если ты и дальше будешь сообщать о моих похождениях куда следует. Так даже хорошо — случись что, ко мне вопросов меньше будет. И борщ ты варить умеешь... Помнишь, угощала меня? Вкусный очень был, между прочим... Потому не смогу я людям о том, что ты плохая хозяйка соврать. Так что придётся тебе пока потерпеть мою персону... Конечно, если ты не возражаешь.

Ответом ему стал дикий визг, горячие поцелуи и новый поток слёз, теперь уже счастливых.

— Серёжа... Серёженька, — словно зациклившись, повторяла девушка, -Ты хороший, я знала... Ты понял...

Оторвать от себя Эллу инспектор смог лишь через десять минут, когда терпеть затянувшийся приступ радости стало совсем уж невмоготу (затекла шея, на которой, забывшись, всем своим весом повисла счастливая таким хорошим окончанием её исповеди ведьмочка). Убедившись, что она крепко стоит на ногах, парень с задором предложил:

— Поехали бабушку твою искать. Погода — дрянь, простудится ещё.

Автомобильный поток еле полз со скоростью ленивого пешехода, однако Эллу такая медлительность нисколько не заботила. Ведьмочка лучилась счастьем. Казалось — с души девушки упал тяжёлый груз, успевший за время их знакомства натереть матёрые, нервные мозоли. Движения саморазоблачившейся «агентессы влияния» стали лёгкими, ласковая улыбка не сходила с лица и каждую секунду она, будто бы невзначай, старалась прикоснуться к Серёге, словно сомневалась в его реальности. Слова журчали бесконечным, обволакивающим ручейком.

Болтала девушка так, ни о чём, просто чтобы не молчать и лишний раз почувствовать в скупых, однообразных мужских ответах крупицу такого нужного ей сейчас внимания.

А вот инспектор, напротив, с каждой минутой хмурился всё больше и больше. Он не слишком вслушивался в трескотню своей спутницы, по инерции кивая головой и согласно «угукая», когда она замолкала, чтобы перевести дух или в ожидании реакции с его стороны на какие-то свои, только что озвученные, события.