Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #2

Домовая не заставила себя ждать. Выйдя из своих апартаментов, куда она ушла, чтобы не отвлекать Серёгу от работы, бегло взглянула на усталого, с воспалёнными глазами, Антона и безапелляционно заявила:

— Какое ему сейчас печенье? Ему сто грамм в самый раз.

Призрак отрицательно замотал головой, а после прижал активированную Печать к собственному лбу, тихо охая.

— Понятно, — с сочувствием в голосе произнесла кицунэ; дождалась, пока закипит и принялась готовить напиток.

Сергею досталась полная кружка, а Антонова наполнилась лишь до середины. Вторую её половину вскоре занял ликёр, добытый Машей в одном из шкафчиков.

— Пей! — поставила она ароматную смесь перед болезным и, предупреждая возможное возмущение почти принципиального, в плане злоупотребления в рабочее время, Швеца, добавила. — Это лекарство. Чай такой... своеобразный.

Призрак с благодарностью схватил предложенную кружку, жадно приложился к ней и долго, гулко глотал, расцветая прямо на глазах.

Пока один из инспекторов активно лечился, а другой неторопливо прихлёбывал вкусное китайское зелье, кицунэ с интересом взяла обнаруженный на даче клочок бумаги, повертела его в руках, понюхала, сразу недовольно скривившись.

— Трупом пахнет, — брезгливо утирая платочком носик, заявила домовая. — Зачем вы эту погань в квартиру припёрли? И что там за человек из земли обнаружился?

Иванов растерялся.

— Ты что, подслушивала?

Однако такими мелочами бойкую Машу было не смутить.

— А что я за домовая, если не буду знать, что у меня в жилище творится?! Тьфу, а не домовая! И не подслушивала я вас, вот ещё! Орать тише надо, если секретничать хотите...

Антон наконец-то оторвался от кружки, окинул всех шальным, весёлым взглядом и в качестве благодарности за чудесное исцеление встал на защиту кицунэ.

— Серёга! Чего ты расходился? Она и так в курсе всех наших дел, какой смысл тень на плетень наводить? К тому же красавица, — за эти слова девушка сходу огрела его кухонным полотенцем. Но не сильно — исключительно для порядка, с улыбкой. Призрак не обиделся, ойкнул для виду и продолжил. — Умнее нас обоих. Садись, Машуля! Втроём подумаем.

Однако домовая не спешила воспользоваться столь радушным предложением Швеца, с тревогой посматривая на Серёгу. Как-никак, хозяин в квартире он, ему и решать.

— Садись, — улыбаясь, повторил Иванов. — Я тебе сейчас тоже чайку сделаю.

Донельзя довольная таким развитием событий кицунэ уселась за стол и, пока парень заваривал ей напиток, с живейшим интересом выслушала рассказ Антона о самоубийстве Юргена, о даче, о найденных там странностях. Со стороны могло показаться, что инспекторы мелят языком о своих делах кому ни попадя, вовсю нарушая должностные инструкции, однако напарники точно знали, что это не так. Маша — это Маша... Преданная, любящая, заботливая и хитрая, словно настоящая лисичка. «Третья в дуэте», как когда-то, со всем уважением, охарактеризовал её Швец.

Домовая своей репутации не уронила. Пока входила в курс дела — ни на что не отвлекалась, вопросы задавала изредка и по теме, привычные эмоциональные ахи и вздохи держала при себе, понимая, что им сейчас не место.

Когда призрак закончил, заговорил Иванов. Коротко рассказал о своих изысканиях, показал страничку покойной в интернете. После перешли к вещдокам.

Первым делом открыли банку с травами, которые Инга с неизвестной себе заваривали. Парни по очереди понюхали, попробовали мелкое крошево на ощупь.

— Сбор лечебный. Наверное, от почек. Его чаще всего люди берут, — озвучил свою мысль Швец.

— Похоже, — на всякий случай с умным видом согласился абсолютно не разбирающийся в ботанике Иванов.

— Нет... — протянула задумчиво кицунэ. — Странный состав. Чую, — и она перечислила несколько наименований трав, свободно продающихся в любой аптеке. — Но это не все. Тут специалист нужен. Навскидку скажу: сильное успокоительное. Я в зельях и отварах не слишком сильна, так, пока в деревне жила — кое-чего нахваталась...

Баночку отставили в сторону, перешли к пробам грунта.

Только развязали пакет — в кухню хлынул заплесневелый, приторно-сладковатый аромат смерти. Оба инспектора, не сговариваясь, уставились на кицунэ, ожидая вердикта. Её лисья ипостась, как они только что убедились, позволяла более тонко вникать в сложную гамму запахов.

Маша не подвела. Не дрогнув ни единым мускулом, она сунула личико внутрь и долго, с шумом втягивала в себя воздух. После вдумчиво поковыряла один из грязно-серых комков ноготком.

— Выбросьте эту гадость. Прямо сейчас! — немедленно потребовала домовая, лишь только отстранилась от влажного, липкого, неприятного даже на вид грунта и сразу направилась к мойке, где с остервенением стала намыливать ладони. — Провоняете здесь всё, ещё и беду накличете.

Швец, ни говоря ни слова, споро завязал пакет и тотчас исчез вместе с ним. Вернулся почти сразу.

— Выкинул? — требовательно уточнила домовая. — Тогда иди руки помой.

— Нет, — честно признался призрак, послушно отправляясь в ванную комнату. — Припрятал. Вдруг пригодится?

В ответ девушка лишь равнодушно пожала плечами. Главное — из её дома эта гадость с мертвечиной убрана, а куда — ей было без разницы.

Дождавшись Антона, она заявила:

— Нет там ничего особенного. Земля с камнями, химии немного и чья-то кровь.

— Юргена, — уточнил Иванов. — Или кого-то другого.

Швец отмахнулся.

— Не будем плодить вероятности. Давай для удобства предположим, что кровь принадлежит оборотню. Просто предположим, и не больше... Как по мне, сейчас важнее понять — зачем вся эта возня? Для чего лепить человеческую фигуру на такой престранной основе? У кого-нибудь идеи есть?

Все задумались. Намечающийся мозговой штурм требовал переосмысления ранее полученных выводов и логичности в построении новых умозаключений. Каждый исподволь посматривал на соседа, надеясь, что тот начнёт первым.

Наконец, роль первопроходца решительно взял на себя Иванов:

— Секта это. Божка себе сооружали. Потому и кровь понадобилась. Ритуал какой-нибудь чокнутый, из разряда «для начала возьмите правое ухо нетопыря, сваренное в желчи карликового козодоя в ночь с тридцать второго мая на пятое февраля». Дураков хватает...

— Именно оборотня? — сходу принялся разбивать версию друга Антон. — Сомневаюсь я. Хотя... в идее с сектой что-то есть. Чувствуется определённая связь: бывшая или действующая наркоманка, плотно сидящая на успокоительных и повесившаяся при первом приближении Серёги, самоубийца Юрген с его запиской о другом мире, неизвестная бабёнка, весьма ловко свалившая при первом намёке на шухер...

Серёга при упоминании сбежавшей женщины вскинулся, грозно сверля глазами коллегу: