Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию

В семидесятых злодейка эта в Англии всплывала. После войны всю эту нацистскую нечисть именно бриты курировали. Потому Карпович вояж и делал самолично — фотографии искал, дела пересматривал. Пусто! Нет её бумаг, и снимка нет! Похоже, хорошо хвосты подчистила. Есть только словесный портрет, один из пенсионеров, имевших с ней дело, дал. Но так себе... Всё, как обычно, среднее...

Веселье давно покинуло кухню. Все сидели сумрачные, напряжённые.

— А фоторобот? — поинтересовался Сергей, не надеясь, впрочем, на положительный ответ. Начальство не глупее его, однако не спросить не мог.

— Слепенький тот дедушка, не получилось ничего. Да и про чары личины не забывай. Она не хуже меня или шефа нашего наводить их умеет. Единственная зацепка — с сестрой Бездушная похожа. Вот эта карточка как раз есть. Из семейного альбома взяли. Так что общее представление об истинном облике этой мрази имеем.

— И что теперь? — подала голос кицунэ. Ей было очень любопытно.

— Теперь, по идее, ближайшая родственница нашей покойной Яги заявиться должна. Проверить смерть. То, что она кончину сестры почуяла — однозначно. Но сила к ней не пришла. Значит станет искать — для неё это самая лучшая колдовская мощь, родная... Блюдечко, как вы понимаете, спецотдел изъял и засаду в жилище той бабки сделал. Даже обманку склепать не поленились...

— Что склепать?

— Обманку. Вот, — Антон извлёк из курточки небольшое старенькое блюдечко. Самое обычное, с маленькой щербинкой на боку. — Силы в ней почти нет, а вот фонит... да сам посмотри. Специально к тебе завернул — показать, какие чудеса бывают.

Заинтригованный помощник зажёг на ладони Печать и поднёс её к посудине. Та запереливалась всеми цветами радуги, рука аж затряслась от мощных эманаций.

— Ничего себе, покруче артефакта будет.

— Точно. В этом и смысл. Фон издалека ощущается, а на самом деле — пустышка. Хотя в изготовлении, говорят, штука жутко сложная. Какие-то там редчайшие компоненты нужны, типа слюны правой головы дракона или печени всю жизнь творившего исключительно добрые дела беса. Мне её как раз надо на адрес занести и положить на место оригинала. Карпович лично велел, да и Александрос полчаса инструктировал, зануда... Больше, говорят, некому. Все в засаде сидят, во всеоружии...

— А можно посмотреть?

— Почему нет?

Блюдечко легло на стол. Иванов аккуратно, стараясь не дышать, взял магическую приблуду в руки и только собрался поднести её поближе к глазам, чтобы рассмотреть в деталях, как внезапно решившая потереться о его слегка небритую щёку кошка резво прыгнула с подоконника прямо на...

Бзды-ынь!!!

— Пипец...

— Ой ё...

— Ай!..

***

В кухне установилась гробовая тишина. Сергей ошалело смотрел на Антона, Антон не менее сумасшедшими глазами пялился на осколки посудинки. Маша боялась вздохнуть от непередаваемой гаммы самых противоречивых чувств, захлестнувших её по самую маковку, а Мурка подло сбежала за холодильник.

— На себя посмотри, — потусторонним, каким-то не своим голосом произнёс инспектор.

Помощник послушно перевёл взгляд на собственный организм и присмотрелся. Всё его тело переливалось тем же спектром цветов, что и покойное блюдечко.

— Я не хочу...

— Поздно. Не спрыгнешь. Теперь ты обманка. Магический заряд к тебе перешёл и хрен ты от него избавишься.

— Но почему? — истерически взвизгнул Серёга.

— Потому что разбив носитель, ты, дебил, его замкнул на себя. Печать твоя теперь что-то вроде батарейки. Начальство может, и в силах снять эту радугу, но вот захочет ли? Вопрос... Другого блюдечка у нас нет... Ладно, нужно каяться, дело слишком серьёзное. Хана нам. Так что форма одежды «ширинка сзади», и это для начала. Карпович в нужную позицию сам поставит, не погнушается. Маша, лучше спрячься.

Девушка понятливо, и даже с некоторым облегчением, исчезла из помещения.

Антон зажёг Печать. Через пару мгновений из воздуха материализовались боярин и македонский праведник. В небольшой кухоньке стало совсем тесно.

— Что тут у вас?! — командным басом рявкнул Фрол Карпович и сразу сменил гнев на растерянность. — Иванов, это что?.. Как?.. Вы тут совсем?..

Александрос обречённо схватился за свои великолепные волосы и закатил глаза.

— Идиоты...

Между тем боярин перешёл от слов к делу. Активировал свою Печать, провёл ею вдоль помощника. Горько вздохнул. Затем, кряхтя, нагнулся, подобрал осколки обманки. Тщательно рассмотрел каждый и неожиданно обратился к представителю спецотдела:

— Просил же заклинание прочности наложить. Как раз для такого вот случая. Что, тяжело? Или не по чину?!

Прекрасноликий мужчина поморщился, словно укусил кислое, неспелое яблоко.

— Ты виновных не ищи. Твои орлы грохнули...

Фрол Карпович взорвался.

— Не юли!!! Моим дуракам теперь путь один! В приманки! И выживут ли они в этой передряге — большой вопрос! Ты мне ответь — почему не закляли?! Почему?!!

Александрос отвёл глаза.

— Забыли в спешке... Сам знаешь — на скорую руку делали. Не до тонкостей было.

— На скорую... — повторил боярин. — Вот всё у нас так. Тяп да ляп. Через седалищный орган... Ладно, крайних потом искать станем. Сейчас некогда. Значит так. Ты, Иванов, немедля едешь в дом Яги покойной. Там сидишь и не отсвечиваешь, пока Бездушную не поймаем. К окнам не подходишь, телевизор не смотришь, а лучше в шкаф спрячься. Ты, Швец, на подхвате крутись. Когда всё закончится — посмотрим, что с вами делать... Я ведь даже не ругаюсь, — устало молвил он. — Вы сам себя наказали. Понимаешь, с кем дело иметь придётся?

— Д-да...

— Да ни хрена ты не понимаешь! — снова взорвался начальник. — У тебя выжить шансов один на миллион! Там колдунья такая, что демоны шапку перед ней ломают! Знаешь, как Бездушными становятся?!

Насмерть перепуганный предстоящей перспективой Иванов нервно сглотнул, извлёк из пачки сигарету. Сломал. Достал вторую, снова сломал, раскрошив табак по столу.

— Брось зелье! — придвинувшись почти вплотную, крикнул Карпович. — Нагадил — умей ответить!

Помощник, словно ожёгшись, бросил измятую пачку на стол и промямлил:

— Антон рассказывал. Убить надо много...

Начальник, слушая это блеяние, неожиданно взял чашку Антона с остатками чая и шумно, в один глоток, допил напиток, успокаиваясь.

— Если бы много... Тысячами меряют... Наша начала с Освенцима, потом отметилась в Дахау и Треблинке. Догадываешься, чем занималась?

Эти названия всем присутствующим говорили о многом. У Серёги волосы встали дыбом от осознания услышанного. Швец медленно сел на табурет — ноги не держали. Ему, как родившемуся и умершему в СССР, доводилось слышать рассказы очевидцев фашистских зверств из первых уст.

— Да-да, не крестиком вышивала, — неумолимо продолжил боярин. — После войны на Англию работала. По всему чёрному континенту отметилась, во всех войнах, выполняя хотелки короны. Там тогда резня страшная стояла. Потом пропала. И сведений куда — нет. Ни слуху, ни духу. Но живая — точно! Теперь вы, убогие, понимаете, во что вляпались?! И сколько у этой твари сил колдовских, осознаёте?! Да ничего вы не понимаете, потому что мы и сами не поймём истинную её силу! Не знаем возможностей... Зато знаем точно — свидетелей в случае неудачи не будет! У неё только с этим старичком в Англии прокол вышел — она его попросту не видела, он в тех делах краями проходил. Так, на входе столкнулся... Остальные кураторы тю-тю! Все мёртвенькие! Мы, конечно, в Ад и Рай запросы сделали, но пока их найдут и опросят — это время. Время! А если сейчас проморгаем — неизвестно, когда колдунья в следующий раз всплывёт и сколько трупов накрошить успеет.