Лилия Роджер - Инферняня [litres]

Томасу? Любопытно? Оказывается, есть в нем что-то человеческое.

Мы вышли из машины и зашагали по хрусткому гравию к замку. Интересно, там кто-нибудь живет? Или внутри располагается большой гараж? Пройдемся вдоль ряда странных машин и выберем, например, луноход.

По вымощенной камнем дорожке мы подошли к зеленой деревянной двери. Томас подергал за веревку медного колокольчика.

Дверь открылась со страшным скрипом, и вместо какого бы то ни было приветствия было сказано:

– Как раз стая Пегасов собиралась заскочить к ужину.

Произнес это щуплый старичок в длинном зеленом, как дверь, которую он открыл, сюртуке и в малиновом колпаке.

Томас этим странным словам совсем даже не удивился, а спокойно сказал:

– Нам везет.

– Да, – сказал старик. – Проходите.

И распахнул дверь шире.

А внутри все было, в общем-то, обычно, разве что мебель старовата. Да пара сотен кошек расположились везде, где только можно было: на столе, на каминной полке, на стульях и диванах, некоторые просто вальяжно растянулись на ковре.

У стены, выстроенные в два ряда, пестрели миски всех цветов радуги.

Вот чего-чего, а кошачий приют здесь увидеть я не ожидала!

– Не приют, а родной дом! – крикнул старик.

Я выпучила на него глаза. Он что, мысли читает?!

– Ну и что, – пожал плечами старик. – Ручаюсь, вам встречались биосущности и постраннее… Сама ты с приветом! – вскинулся он на Вивиан.

Хм. А он забавный.

– Нет, я свой замок продавать не собираюсь, – сказал он ей.

Вивиан хмурилась, старик махнул рукой в сторону диванов:

– Можете присесть. Набегались сегодня.

Потом покивал рыжей в крапинку кошке:

– Да, тот самый, что приносил сосиски. Но сегодня он без них, так что клянчить нет смысла.

Но кошка, наверное, решила, что стоит попытаться: подошла к Томасу и выгнула спину.

– Жаль, что они меня не понимают, как я их, – проскрипел старик и крикнул в сторону дверного проема в глубине комнаты:

– Нэнс, у нас гости. И они голодные!

Неужели он слышит все до одной мысли? Так, главное, не думать о чем-нибудь типа какие у него кривые ноги, и волосы в ушах… Ой!

Старик обернулся и, посмотрев на меня в упор, засмеялся.

Я просто обмерла. А он вдруг обратился к Томасу:

– Нет, лучше не говори, что они его няня и мамаша, скажи, твои помощницы, секретарши. Выглядят неподходяще, конечно, – он критически оглядел меня и Вивиан.

Я съежилась, опустила глаза: разрез узкой юбки предательски открывал изодранные капроновые колготки. Я схватила край разреза рукой и прижала к ноге.

– Одна слишком шикарна, другая – наоборот, – сказал старик.

«Наоборот» – это я. Вивиан безупречна, будто только что от стилиста.

– Ничего, они там мало что понимают в людских заморочках, – сказал старик.

А потом вдруг хмыкнул, глядя на Томаса. А Томас, смотревший в нашу с Вивиан сторону, явно смутился и стал гладить рыжую кошку, расположившуюся у него на коленях.

Интересно, что этот старик прочел в мыслях Томаса? Он подумал о Вивиан или обо мне? Наверное, вспомнил, как с ней целовался. А может, вообще жалел, что рядом нет его библиотекарши!

– Поэтому я предпочитаю общаться с животными, – раздался голос старика. – Людские мысли слишком суетливы, – и он посмотрел на меня.

Черт, он все слышал!

– Ну, – я приняла непроницаемо-умный вид, – вы могли бы постараться их не слышать. И все.

Он схватил со стола колокольчик и затряс им прямо у моего уха – я думала, оглохну! И закричал:

– Почему бы тебе не постараться его не слышать!

Я хотела отобрать колокол, но старикашка уже вернул его на стол.

Вивиан, сидевшая рядом со мной, поморщилась.

– Ужин у нас в семь, – сказал ей старик. – Так что если тебя не устраивает мое общество, можешь эти два часа гулять по саду.

Вивиан тут же соскочила с места.

– Задняя дверь там, – он махнул куда-то влево, и я заметила там еще один проем.

Вивиан решительным шагом направилась туда. Через секунду хлопнула дверь.

– Только не нарвись на моих слизней и улиток, они к вечеру любят совершать променад! – крикнул старик, живо обернувшись на стук двери. А потом спросил у нас: – Надеюсь, она любит животных?

В этот момент из другой двери вышла женщина с подносом. Женщина была румяная и добродушная, а на подносе виднелись тарелки с супом и горка гренок.

– Здравствуй, Томас, – улыбнулась женщина, поставила поднос на стол.

– Здравствуйте, Нэнси, – обрадовался ей Томас и, аккуратно переместив кошку с колен на диван, бросился помогать.

Я тоже поздоровалась.

– Здравствуй, – снова улыбнулась женщина.

– Ее зовут Алисия, – сказал старик.

Я только робко кивнула.

– Успел уже ее напугать, Алан! – сердито бросила она старику.

Ну, не то чтобы сердито. Она и сердилась как-то добродушно.

Старик не успел ответить, как хлопнула дверь в сад, и в гостиную ворвалась взлохмаченная и почему-то вся в грязи Вивиан:

– Там! Там!

– Не любит, – коротко сказал старик.

Не любит?

– Животных, – кротко сказал старик мне.

– Каких животных! Это монстры! Монстры! – плакала Вивиан.

Нэнси салфеткой счищала грязь с ее платья.

– Монстры? – я привстала. Интересно, что там за монстры. Я хотела предложить Томасу: «Пошли посмотрим», но Нэнси сказала:

– Успеешь, детка. Это всего лишь улитки. Ешьте, а то суп остынет.

– Улитки, – вздрогнула Вивиан.

– Конечно, не всего лишь улитки! – обиделся старик на слова Нэнси. – Полметра ростом и говорят!

Полметра! Говорят!!!

А старик продолжал:

– Может, еще скажешь, что я их на обед выращиваю?

– Нет? – сказала я, с опаской покосившись на суп и пытаясь разглядеть, из чего он.

– Для еды у нас улитки и лягушки обычные, как у всех людей.

– Будто все люди едят лягушек, – пробормотала я.

– Здесь – все, – тихо сказал мне на ухо Томас. – Это же Франция.

– Ты совсем дикая, девочка, – сказал мне старик.

Я, значит, дикая. А тот, кто ест насекомых, значит, не дикий!

– Мы не едим насекомых! Мы же не варвары китайские, – сказал старик уже совершенно спокойно, засовывая белоснежную салфетку за воротник. – Томас, тебе придется заняться ее образованием.

– Чего? – возмутилась я.

А Томас с громким хлюпаньем втянул суп с ложки.

Вивиан, слегка успокоившись, тоже села за стол. Нэнси снова скрылась на кухне.

Знаете, что интересно? О чем можно разговаривать с улитками.

– О погоде, – как ни в чем не бывало сказал старик. – О толщине капустных листьев. И лучше ли брюссельская капуста, чем кольраби?.. А вот и интересные! – сверкнул старик глазами на Вивиан.

Кто интересные? Улитки интересные? Тяжело, знаете, уловить нить разговора, когда половина диалога не произносится вслух. Это как слушать, как кто-то болтает по телефону. Ты уже готов поздравить женщину с тем, что у ее племянника родились тройняшки, а она, положив трубку, сообщает: