Андрей Васильев - Тени Былого [СИ litres]

Коля не сразу понял, к кому он обращается, а после заметил несколько темных фигур на противоположной стороне поляны.

– Михеев, это ты? – удивленно отозвалась одна из них. – Вот не ждал. Что, Арвид, решил пустить в ход тяжелую артиллерию?

– Нет, – звучно гаркнул Ленц. – Мне хочется выяснить правду, а без третьей силы, которая удержит нас от бессмысленной в данном случае свары, здесь не обойтись.

– Правда проста – ты желаешь навлечь на мою семью неприятности, – в голосе князя, скрытого ночью от Коли, проскочили визгливые нотки. – Три трупа в моем доме. Три! И это твоих рук дело. Причем присутствие сыскного дьяка это только подтверждает!

– Я… – начал было отвечать оппоненту Арвид, но тут же смолк, поскольку Михеев вынул из наплечной кобуры свой пистолет и выстрелил в воздух. У Коли, стоящего рядом, даже уши заложило, так громко прозвучал этот звук в ночной тиши.

– Замолчали оба! – рявкнул оперативник, убирая пистолет обратно в кобуру. – Еще раз, Ростогцев – ты с какого перепуга нас именно сюда притащил? Тебе мало тех напастей, что уже есть? Добавки желаешь? Так скоро ты ее получишь. Вон гляди, нас уже учуяли.

И верно – невесть откуда, из-под земли, из-под небольших камней полянку начали затягивать тонкие-тонкие, почти невесомые нити тумана, которым, по сути, взяться было неоткуда. Для утренней раннелетней дымки – рановато. Ну а вечер жаркого дня и вовсе тумана не предполагал.

– А что это за место? – не удержался от вопроса Коля, завороженно глядя на происходящее.

– Это? – Пал Палыч обвел рукой поляну. – Кладбище для самоубийц. Вернее – оно тут когда-то находилось, теперь здесь просто парк. Но тем, кто лежит в земле, на «теперь» плевать, это их дом, независимо от того, как его живущие наверху называют. И они уже учуяли злобу и ненависть.

– Значит, сейчас и Хозяин сюда припрется? – Коля поежился. – Мне тетя Паша рассказывала, что у каждого кладбища есть свой Хозяин, и они сильно непростые сущности.

– О да, – подтвердил Ленц и тоже поежился. С учетом того, что вурдалак не ощущал холода, это говорило о многом. – Очень непростые.

– Нет здесь никакого Хозяина, – рявкнул Пал Палыч. – И не было никогда. Говорю же – кладбище для самоубийц, откуда тут ему взяться? Лежащих здесь прокляли и Жизнь, и Смерть, потому они никому не нужны. Ладно этот недоросль, который по молодости лет ничего не знает, но ты-то, Ленц, куда? Эй, Ростогцев! Если хочешь, чтобы эти души тебя начали иссушать, – твое дело, а мы уходим на аллеи, туда, где они нас не достанут. Хочешь говорить – приходи. Не хочешь – ждем десять минут и уезжаем, но сразу предупрежу – выглядеть это будет не сильно красиво. И в случае чего позиция Арвида, который обратился ко мне с просьбой о защите его чести и достоинства, будет рассматриваться моей конторой как более выигрышная.

– Я не просил защиты, – процедил Ленц.

– Да? – удивленно-дурашливо уставился на него Михеев. – Ну немного не так сформулировал, бывает. А ну брысь!

Одна из тонких туманных нитей обвила его левую ногу, не пожелав отцепиться даже после того, как оперативник ей тряхнул.

– Все, валим, – посерьезнел он. – Нет, ну каков долбень, еще и в полнолуние нас сюда притащил!

– Сам ты долбень! – донесся недовольный возглас с противоположной стороны поляны. – Выбирай выражения, дьяк!

– Да это я еще мягко выразился! – гаркнул Пал Палыч. – Тьфу!

Он развернулся и зашагал к машине, остальные поспешили отправиться за ним.

Как оказалось, не все главы вурдалачьих семейств выглядят так же, как статный и седовласый Арвид Ленц. Непосредственно князь Михаил Ростогцев напомнил Коле соседа по подъезду, где находилась его съемная однокомнатная квартира. Тот на своем непростом жизненном пути завязал крепкую дружбу с бутылкой, но зато растерял все остальное – и семью, и профессию, и даже отчество с фамилией, потому все знакомые звали его просто Петюней. Если бы их с князем поставить рядом, так они бы за близнецов сошли – оба невысокие, одутловатые, с залысинами и бесцветными глазами. Единственное отличие составляла одежда, она у Ростогцева была чистая и не слишком мятая. Ну и подороже, понятное дело.

– Ну? – немного нервно произнес князь. – О чем ты хотел со мной говорить, Ленц? О том, что пожелал создать мне проблемы? Так они есть, можешь радоваться. Пятый день в Останкино власти землю носом роют, меня и то два раза допрашивали. Да еще и интересовались, с каких это радостей я тут обитаю. Пока просто полиция, с ней кое-как вопросы урегулировать можно, но ты еще и судного дьяка на нашу встречу притащил.

– Мне не в чем оправдываться, – поджал губы Ленц. – Мои дети не имеют к данным смертям никакого отношения.

– А брошь? – раздул ноздри Ростогцев. – Я сам ее видел. Это твой знак! Корона и трилистник. Мне он прекрасно известен, была возможность его изучить! Я не забыл Париж и твое гостеприимство!

– Чуть ниже голос, – процедил Арвид. – Ты до сих пор не встретился со смертью, не так ли? Я ведь мог тогда тебя и не выпускать из башни!

– Не мог, – топнул ногой князь. – Не мог. Ври кому-нибудь другому, но не мне. Ты знал, что если я уйду навсегда, то тебе не жить. Ты просто струсил тогда. Кишка у тебя тонка таких как я отправлять в небытие!

– Что? – наконец вышел из себя Ленц. – Ты посмел назвать меня трусом?

– А кто еще устроит такую мелкую пакость, как не трус? – заорал в голос князь. – Подбросить туда, где я живу, обескровленные тела – это же верх низости, простите уж меня за каламбур! Никто до такого не додумается. Никто, кроме тебя! С фантазией у тебя всегда было туго.

– Да за такие оскорбления я…

Ладонь Ленца скользнула под сюртук, его спутники повторили этот жест. Князь сделал пару шагов назад, вурдалаки-телохранители мигом закрыли его собой, а из-за темных деревьев к машине скользнул добрый десяток теней.

– Думаю, вы уже пообщались? – невозмутимо поинтересовался у спорщиков Пал Палыч. – Ну и славно. Значит, настала моя очередь говорить. Не пугайтесь, я надолго вас не задержу. Князь Михаил, сначала вопрос к тебе. Ответь мне – если абстрагироваться от вашей заклятой дружбы и извечного желания насолить друг другу, то какая польза Ленцу от сделанного?

– Вопрос, не имеющий смысла, – буркнул Ростогцев, которого из-за могучих спин подручных и видно-то не было. – Арвид такой – сделал гадость, на сердце радость.

– Это не так, – покачал головой Михеев. – И тебе это прекрасно известно. Я не люблю вас всех, ибо мы враги, но Ленцу, как и тебе, отдаю должное – вы по мелочам не гадите. Так что ответ не принимается. Если бы Арвид хотел тебя уязвить, он бы пошел другим путем. Удары по бизнесу, та же конкурентная борьба на рынке медицинских услуг, в конце концов, натравил бы на твой новый ночной клуб пожарников и СЭС. Но подбрасывать трупы? Сейчас не девяностые, Михаил. Да и тогда он подобной ерундой не занимался.