Виктор Косенков - Гость внутри [litres]

Я узнал его сразу, хотя никогда не встречался раньше. Это он, тот, кто диктовал письмо несчастному психологу перед его смертью. Это о нем Северский сказал: «Ты сука, Беляев, ты знал!» Я знал его. Как мне показалось на тот момент, знал всегда.

– Ну что, Беляев. Я тебя нашел, – сказал он. – А ведь как пришлось постараться. Надеюсь, ты не разочаруешь меня.

И он сделал шаг. Один шаг вперед, но мы оказались лицом к лицу. Мелькающая круговерть, глаза, зубы, губы в улыбке, брови. Все мечется, кружится в каком-то страшном калейдоскопе.

– Я сильно устал, Беляев. Я сильно устал. Это место, Беляев, оно способно уничтожить, оно способно убить кого угодно. И мне было трудно. Да, Беляев, трудно. Но ведь ты мне поможешь?

За момент до того, как упасть, я вдруг почувствовал, что больше не контролирую свое тело. А потом я упал и начал падать, падать, падать. Куда-то в синеву, глубокую, плотную, охватывающую со всех сторон.

– А вот тебе хер, – просипело мое сдавленное горло. Это было так странно. Видеть, но не глазами, чувствовать, но не телом. Быть запертым в клетке тела, которое когда-то было твоим, но сейчас, сейчас перестало тебе подчиняться. Неожиданно я ощутил рядом с собой кого-то еще, даже на какой-то момент показалось, что я различаю лицо, переливчатое, светлое… – Перебьешься.

Я узнал этот голос. Просто раньше я слышал его не иначе как изнутри своей головы. Дядя Дима.

«Вот оно что…» – подумал я и поразился, видя, как в ответ на мои мысли пространство вокруг окрасилось разноцветием радуги.

Дядя Дима умело перехватил Его руку, повернул. Я только успел увидеть удивление в глазах Черного Человека, и он исчез из поля зрения.

– Перебьешься, – снова сказал дядя Дима.

– Какой сюрприз, – пробормотал Черный Человек, поднимаясь с земли. Теперь, когда горячечный страх спал, я смог разглядеть его.

Ничего особенного. Черный кожаный плащ скрывал, по-видимому, человеческую фигуру. Никаких крыльев, копыт, хвостов… Хотя высокие берцы могли скрывать и копыта, а хвост не такая уж и приметная деталь, если на тебе есть штаны. Высок, в плечах не широк, но что-то в нем внушало откровенный страх. Может быть, угловатость рубленой кинопленки, а может быть, то, что его окружал сумрак, словно свет избегал прикасаться к его фигуре. Единственное, что я так и не смог разглядеть, – так это его лицо. Вместо него я видел только круговерть деталей, то нос, то рот, злые глаза. И темнота. Как будто нимб черноты опустился ему на голову.

– Как интересно, Дмитрий Олегович, – снова сказал Черный Человек. – В общем-то не ожидал встретить вас. Особенно в этих краях. Удивили вы меня. Как же так?

– Мы разве встречались?

– Да как вам сказать… – Черный Человек поднялся на ноги и пошел по кругу вокруг нас. – Вы, может быть, этого даже и не помните. Или не запомнили. Наша встреча была довольно мимолетной. Как же вы тут оказались?

– Не важно, – ответил дядя Дима и двинулся в противоположную сторону.

– Дядя Дима, уходи, уводи нас отсюда. Дядя Дима, пожалуйста, – взмолился было я, но тут же замолк, увидев, как в ответ на мои слова из черного нимба выплыла усмешка. Черный Человек слышал меня.

– Верно, Беляев, верно ты боишься. Есть из-за чего.

– Ты со мной разговариваешь! – прорычал дядя Дима. – Со мной, понял?

– Как скажете, Дмитрий Олегович. Вам выбирать…

– Уходи, дядя Дима! Пожалуйста! – закричал я, но дядя Дима упрямо мотнул головой:

– Нет, Леша, нет. Я его знаю…

Мне неизвестно, что видел дядя Дима в этот момент, перед моими глазами мелькнула только желтизна пустыни.

Дядя Дима . Где-то

Мелькнуло и погасло жгучее белое слепое солнце, и куда-то побежал, струясь змеиной кожей, желтый песок. Потом вдруг на мгновение стало темно, и снова ослепительно полыхнуло солнце.

Я уже не понимал, где мы находимся. Все вокруг казалось иллюзорным, все менялось, таяло и возникало снова, в новом обличье, искаженном уже до неузнаваемости.

– Ну так что, Дмитрий Олегович? – Черный Человек стоял посреди всего этого кошмара, расставив руки и повиснув в воздухе, словно на кресте. – Вы хотите продолжать? Или, может быть…

– Не дождешься, второй раз ты мимо меня не пройдешь.

– В общем, я ничего другого и не ожидал, – усмехнулся Черный Человек. – Жаль.

И он ринулся вперед так стремительно, что я не сумел даже понять, куда будет направлен удар. В какой-то миг его удивительно изогнутая фигура появилась справа, словно возникла из воздуха. Только на мгновение.

Наверное, именно этого краткого кадра, с корнем выдранного из кинематографической пленки, хватило дяде Диме для ответа.

Я увидел, как мир дернулся вокруг и возле нас возник Черный Человек. Возник из тумана, из крошащейся реальности, из мутного воздуха. Возник и замер. По его мелькающему лицу прокатилась волна удивления. Дядя Дима уверенно держал одну его руку у нашего горла, а другую блокировал где-то у солнечного сплетения.

Я ничего не чувствовал, но мне показалось, что я слышу, как звенят от напряжения суставы, как скрипят зубы и сводит мышцы. Эта борьба длилась недолго, едва ли несколько секунд. Вдруг Черный Человек дернулся и снова исчез, для того чтобы оказаться на своем прежнем месте.

– Удивлен вами, Дмитрий Олегович.

Картинка вокруг смазалась. Все вокруг нас потекло, сдвинулось, я понял, что теперь дядя Дима сделал свой ход. И только когда из смазанной палитры странно изменившегося мира пугающе близко вывалился Черный Человек, мне стало ясно, что и наша атака не достигла успеха.

– Хорошо, – прошептал кто-то, и я не смог определить, кому принадлежали эти слова.

Впрочем, вскоре я перестал понимать, где верх, где низ, где мы, а где наш противник. Все изменялось, взрывалось, вспыхивало множеством ослепительных искр.

Так было долго…

И кончилось неожиданно.

Вдруг солнце, что металось бешеным кругом у нас над головой, мазнуло ослепительной стрелой перед нашими глазами. Исчезла пустыня, исчез свет, и серый асфальт питерского грязного двора принял нас в свои грубые объятия.

Над нами стоял Черный Человек. Он изменился. Поза сделалась менее вычурной, грудь тяжело вздымалась. Победа далась ему тяжело.

– Не стоило вмешиваться, Дмитрий Олегович, – тяжело прошептал он.

– Откуда… тебе… знать… – вытолкнул из себя слова дядя Дима.

И мир вздрогнул в последний раз.

Черный Человек, как при замедленной съемке, начал удаляться куда-то вверх и назад.

– Беги, дядя Дима, беги! – закричал кто-то рядом, и я узнал голос Егора. – Беги!

Мимо замелькали обшарпанные стены, которые то и дело бросались на нас, били, толкали. Тротуар норовил подвернуть ноги.

Дядя Дима бежал. Из последних сил.

– Мне дай! Дай мне! – закричал я, сам не понимая смысла этих слов.