Людмила Макарова - Время инверсий [сборник]

У дальнего поворота Швед оглянулся — не идет ли кто следом? Два человека шли, но поди разберись, за ним или просто по своим делам…

Он еще ускорил шаг и вышел под открытое небо, на мостик над пригородными путями. Чуть впереди и левее высился вестибюль метро, еще дальше сиял ярко освещенный вокзал.

Билетами Швед решил пренебречь: скорее всего удастся договориться с проводниками, причем без всякой магии. И лучше, если без магии, поскольку пользоваться ею — значит оставлять следы, а этого Шведу инстинктивно делать не хотелось. Очень удачно объявили, что на шестой путь прибывает Хмельницкий — Москва, поэтому Швед даже не стал сворачивать в сторону вокзала, сразу выскочил на перрон и сунулся вправо, к переходу через пути близ приметной башенки с часами.

По перрону, конечно же, сновали люди, с поклажей и без. Поезд как раз только прибыл — кто-то выходил, кто-то грузился, кто-то встречал, кто-то провожал. На Шведа никто не обращал внимания, и это было очень кстати. Без особой спешки, но и нигде не задерживаясь, Швед миновал пяток вагонов и задержался у того, где около открытых дверей стояли только дородная проводница и единственный пассажир, который опередил Шведа буквально на пару секунд.

— Добрий вечiр! — поздоровалась проводница, принимая у пассажира билет и вглядываясь в отпечатанные строки.

— Добрий, — отозвался пассажир тоже по-украински.

— Восьме мiсце, — сообщила проводница, возвращая первую страницу билета. — Яке у вас громадянство?

— Росiйське громадянство, — совершенно без акцента буркнул пассажир, входя в вагон.

— Добре, — кивнула проводница и вдруг спохватилась, сообразив, на каком языке отвечает пассажир. — Як росiйське?

— Отакий я нетиповий москаль! — донеслось из вагона.

Швед рассмеялся; улыбнулась и проводница.

— Веселий дядько!

И протянула руку, несомненно, за билетом.

— До Брянска возьмете? — смиренно поинтересовался Швед.

— Тобто, квитка в вас немає?

— Нет билета, — подтвердил Швед.

Проводница просто наклонилась чуть вперед и негромко назвала Шведу цену, которая его, естественно, вполне устроила.

— Посидьте поки в службовому купе, там вiдчинено, — добавила проводница, когда Швед поднимался по лесенке.

Тесное служебное купе действительно было открыто, и там было на удивление свободно — в том смысле, что не нашлось никаких груд белья, стопок одеял и тому подобного. Только на столике лежала форменная железнодорожная фуражка. Швед присел на полку, но не у окна, а примерно посредине, хотя это было совершенно бессмысленно — вряд ли кто-нибудь с улицы рассмотрел бы его в темном купе.

Телефон коротко вякнул примерно через пять-шесть минут. Швед тотчас отозвался, мельком отметив, что номер, во-первых, российский, во-вторых — незнакомый.

— Да?

— Садись на поезд и дуй в Москву. С вокзала прямо в офис Дозора, — велели ему жестко, и мгновением позже Швед узнал голос Завулона. — И постарайся сделать это по возможности тихо и без магии. Ты понял?

— П-понял, — пробормотал Швед.

Завулон положил трубку. Швед подумал-подумал и решил последовать совету Ефима: отключить телефон вовсе. На нет, как говорится, и суда обычно нет…

«До Москвы, так до Москвы. Заодно и проветрюсь. Только с проводницей заново договариваться…»

Но у Шведа не было ни малейших сомнений: договорится.

Так оно и произошло, едва тронулись. А еще через минуту настала полночь.

Всю ночь и большую часть утра Швед бессовестно проспал в служебном купе. Потревожили его дважды, при пересечении границы; документы Швед предъявлял, по большому счету, не просыпаясь. Зато отдохнул наконец-то после изматывающей и насыщенной событиями недели. В полдень проснулся, умылся, встретил в коридоре нетипового москаля с чаем — вот и все события. Ну, поглазел в окно еще, долго, часа полтора. А потом — бац, и Киевский вокзал.

Местного времени был уже третий час, поэтому Швед торопливо выразил всевозможные гран мерси доброй проводнице, стрельнул у нее заодно использованный билет и направился на вокзал регистрироваться. Как-никак в столицу соседней страны прибыл.

Москва всегда чем-то неуловимо отличалась от привычных Шведу городов, даже сравнительно крупных и людных. Как-то все здесь было иначе, непривычно. Говор, выражения лиц… Даже вывески, черт возьми, выглядели иначе. На входе в вокзал — рамка металлоискателя! И полицаи на каждом шагу.

Один из полицаев, кстати, Иной. Вот у него и спросим, где тут у них регистрация, чтоб зря не тыняться по вокзалу.

До сих пор Швед чаще финишировал на Курском и за много лет изучил его достаточно хорошо. А на Киевский если и приезжал когда, то обычно в компании с Лайком, а Лайк предпочитал сначала поселиться, а потом уж заниматься неизбежными формальностями.

Невысокий сержант-крепыш с интересом глядел на приближающегося Шведа. Он уже все понял и очень ловко сделал пару шагов в сторону от своего напарника-человека, так, чтобы с подошедшим Шведом перемолвиться скорее с глазу на глаз, чем в компании.

— Здравствуйте, — поздоровался Швед и, как того требовали правила, представился: — Дмитрий Шведов, Темный Иной.

— И вам не кашлять, — сдержанно отозвался полицейский. — Игорь Шибаев, Иной, Светлый, Ночной Дозор Москвы. Что вас интересует?

— Регистрация. — Швед решил быть лаконичным. В конце концов, чего ему распинаться перед Светлыми?

Сержант указал большим пальцем за спину:

— До конца, налево и опять почти до конца, около входа с площади. Там понятно будет.

— Благодарю, — кивнул Швед и зашагал в указанном направлении. Где расположен главный вход в вокзал, он помнил прекрасно.

У поворота Швед отчетливо почувствовал взгляд в спину, аж мурашки пошли.

«Наверное, полицейский», — подумал Швед, неторопливо оборачиваясь.

Ничего подобного: сержант с напарником сами в данный момент были обращены к Шведу спинами и занимались тем, что проверяли документы у четверых ребят восточной наружности; их необъятные клетчатые баулы громоздились посреди зала, как столовая гора Тепуи над амазонской сельвой.

Наблюдал за Шведом кто-то другой.

Слегка приободрил его тот факт, что ощущение было не таким разящим и сковывающим, как около дома с башенкой после находки чужого артефакта-«фонарика». Тогда Швед едва не поддался панике. Сейчас, невольно поежившись, просто зашагал дальше, хотя ему сделалось тревожно и неуютно.

Вон уже и дверь нужная видна. Без вывески, конечно же. Действительно, приметная, не ошибешься.

По мере приближения к двери ощущение взгляда в спину слабело и метрах в десяти окончательно сошло на нет.

«Елки-палки, — подумал Швед сердито. — Я так параноиком стану!»