Людмила Макарова - Время инверсий [сборник]

— Так у вас говорят, у мореманов?

Швед кивнул.

— Не слышал… Ладно, едем дальше. Что у тебя отобрал Совиная Голова?

— Не знаю, — ответил Швед, причем ничуть не погрешил против истины. — Я нашел какую-то штуковину неподалеку от логова чужаков. Думаю, их артефакт, раз Совиная Голова аж с какой-то евроинквизиторской сходки немедленно примчался.

Завулон искоса взглянул на Шведа.

— Ты и это знаешь?

— Ну… — Швед пожал плечами. — Слышал.

— Не знаю, как там насчет ракушек в жопе, — одобрительно заметил с дивана Юрий, — но пропеллер у него там точно оборудован.

Завулон на это никак не отреагировал, продолжил допрос:

— Как выглядел артефакт? Где нашел?

— Сначала про «где нашел», — начал Швед. — Напротив логова чужаков, через улицу, стоит жилой дом, сталинка. На дальнем его краю на крыше надстроечка есть, наподобие беседки или ротонды. Такая хрень с колоннами. Когда после торжественного выноса дверей в логове все разъехались, и Совиная Голова, и Юрий, и Светлые, я на крышу и заглянул.

— Почему? — перебил Завулон.

Тут Швед немного замялся, потому что убедительно это объяснить не мог.

— Честно говоря, сам не знаю. Двери дверьми, но у меня отчего-то возникло чувство, будто не все еще сделано в доме чужаков. Не могу объяснить, интуиция, наверное. А почему беседочка на сталинке напротив… В общем, когда меня ночью в подвале накрыло и я удирал через Сумрак, что-то там в этой беседочке светилось. Понимаете, весь мир серый, небо серое, все серое, и только там, наверху, — лиловый огонек. Холодный, как гнилушка, но все равно — светит же! Его я и вспомнил, когда уже днем около дома задержался. Увидел эту беседочку и моментально вспомнил. Дай, думаю, поднимусь, погляжу, что там и как.

— И?..

— Ну и поднялся. Ничего вроде особенного, дом, подъезд, чердак, крыша. Ну, беседочка, колонны, говно везде голубиное. Не знаю, чего я ожидал, но сперва разочаровался по полной. А уже когда уходить собрался, на ступеньке, в уголке, у самого выхода с чердака на крышу эту штуковину и заметил.

— Опиши ее.

— Немного похожа на зажигалку из дорогих, — принялся вспоминать Швед, машинально сопровождая слова жестами. — Такая серебристая или, скорее, хромированная. Монолитная, то есть головка, как у зажигалки, не откидывается. На плоской грани рифленая кнопка, на торце — черное пятнышко… Вроде инфракрасного порта на древних ноутбуках.

Завулон переглянулся со своими замами, потом полез в ящик стола, что-то достал.

— Такая? — спросил он, держа в руках что-то, издалека действительно похожее на давешнюю «зажигалку-фонарик».

Швед встал, приблизился, глянул.

— Точь-в-точь, — подтвердил он и вернулся на место.

Конечно же, определенное удивление Швед испытал, поскольку хорошо помнил слова Совиной Головы: Иным-де ни разу не удалось пленить никого из чужаков или захватить их артефакт, а вот обратное случалось. Но, во-первых, невзирая на эксперименты с провалами в лиловое, населенное жутковатыми призраками НЕ ЗДЕСЬ, это мог оказаться никакой не артефакт, а просто какая-нибудь завалящая вещица чужаков, по ценности равная той же зажигалке любого из курильщиков-Иных. А во-вторых, мало ли что Совиная Голова со вчерашним трофеем сделал? Может, на исследование Темным передал?

— Что, не ожидал? — с любопытством спросил Завулон, сверля Шведа взглядом.

— Не ожидал, — подтвердил Швед честно.

— Я объясню на всякий случай. — Завулон неожиданно перешел от допроса к диалогу. — Совиная Голова вчера говорил правду. Вернее, то, что он сам считает правдой. Инквизиции артефакты чужаков действительно до сих пор в руки не попадали, иначе они бы не стали затевать… то, что затеяли. Светлым, думаю, тоже не попадали. Ну а мы-то народ особый, да?

Завулон вдруг по-свойски подмигнул Шведу.

Тот изобразил на лице осторожную неопределенность. Дескать, может, и так, но судить не мне.

Завулон, успев, кстати, куда-то спрятать «зажигалку» (скорее всего назад в ящик стола), наконец-то взял с подносика стакан.

— На кнопку жал? — ворчливо осведомился он.

— Жал, — признался Швед.

— Что видел?

— Не знаю, не успел разобраться. Что-то вроде того же Сумрака, только в лиловых тонах.

— Долго там был?

— Не особенно… Может, с полминуты.

— Призраков видел?

— Ну… Что-то там такое шастало в тумане, — не стал отрицать Швед.

— А они тебя?

Швед невольно передернул плечами, вспоминая.

— По-моему, один меня заметил. Но я отпустил кнопку… и сразу вернулся. А больше нажимать не решился.

— Шустрый у нас пострел, — опять подал голос Юрий. — Везде поспел.

— А что ты намеревался с этой, как ты выражаешься, штуковиной делать? — снова не обращая внимания на слова зама, поинтересовался Завулон.

— Не знаю, — пожал плечами Швед. — Честно говоря, я был уверен, что долго она у меня не задержится. Так и вышло, Совиная Голова нагрянул.

— А если бы не нагрянул? — спросил Завулон со всевозрастающим интересом.

— Хотите верьте, — вздохнул Швед, — хотите нет, но скорее всего позвонил бы кому-нибудь из вас. Не Светлым же ее нести, в самом деле? Звучит как-то… подобострастненько, я знаю, сейчас я говорю правду. Ну, не мой это уровень — подобные артефакты исследовать. Тем более чужие. Я вообще в последнее время ощущаю себя крысой в лабиринте с ловушками. То вода за шиворот хлынет, то током по пяткам долбанет. Сто раз подумаешь, прежде чем за встреченный рычаг дернуть.

— Но кнопку на чужом артефакте ты таки нажал, — заметил Завулон ехидно.

Швед не нашел что возразить. Только пробормотал:

— Значит, это все-таки артефакт…

— Это ключ, — непонятно зачем объяснил Завулон. — Открывает проход из нашего мира в их мир. И, должно быть, обратно.

При этом Завулон очень внимательно глядел на Шведа, словно чего-то от него ждал — сделает, не сделает? Спросит, не спросит?

Швед этого не замечал, он глядел в пол. Потом глухо поинтересовался:

— Вы уверены, что мне нужно это знать?

— А тебе страшно? — спросил Завулон не то разочарованно, не то презрительно.

— Страшно было в подвале у чужих, когда они меня чуть не закрыли. А сейчас… не знаю, скорее нет, чем да. Я все равно для вас всего лишь живец, какая разница, сколько я знаю? Фактом больше, фактом меньше…

— Начнем с того, что живец ты только для Светлых и для Инквизиции. А для нас ты коллега… пока, — сообщил Завулон и неторопливо приложился к выпивке. — Хочешь, открою карты, расскажу тебе все — и об операции, и о твоей роли в ней?

И опять уставился на Шведа — пытливо, оценивающе.

У Шведа нервы начали помалу сдавать; он вяло махнул рукой и практически безразлично сказал:

— Валяйте…

В другое время Завулон вряд ли стерпел бы подобную фамильярность, по крайней мере Шведу так казалось. Но чем дальше, тем сильнее на Шведа наползало безразличие. Он запутывался все сильнее и сильнее, как муха в паутине, и медленно, но верно терял интерес к разговору. Вот Завулон предложил рассказать все об операции. Что-то расскажет, несомненно. Но будет это только макушка айсберга. На Шведа, как на живца, ловят чужаков. Им играют в странный трехсторонний пинг-понг Светлые, Темные и Инквизиция. Он выбран из множества Иных если не на заклание, то уж точно на роль грибного человека или смертника, первым идущего по минному полю. Повезет — выживет. Не повезет — что ж… Извини, высокие цели высоких людей предполагают отъем чьих-нибудь малоценных жизней. Но зачем при этом парафинить мозги тому, кого все равно назначили жертвой?