Дмитрий Данилов - На пороге [сборник litres]

– Я свяжусь со службой безопасности, – решительно кивнул Патель, прикасаясь к своему браслету.

– Эй! Что вы делаете?! – гневный окрик Эллен заставил Пателя прыжком обернуться и посмотреть туда, куда был направлен её метавший молнии взгляд.

Без какого бы то ни было признака смущения или вины Антонов, деловито двигавший пальцами по экрану свободного терминала, убрал руки и спокойно встретил подошедших.

– Ради бога, простите, доктор… Не смог удержать любопытства. Очень хотелось узнать побольше о внутренней структуре системы. Хобби ради…

– Вам лучше перейти в переговорную, мистер Антонов, – звенящим металлом голосом предложил Патель. – Вы закончите интервью, как только доктор Джефферсон освободится.

Эллен были ясны намерения шефа. Как только журналист окажется в переговорной, его без лишнего шума примут на попечение парни из службы безопасности.

– Что вы собираетесь делать? – дружелюбный голос Антонова категорически не вязался с обликом его собеседников.

– Потрудитесь уточнить вопрос, мистер Антонов, – соревнуясь с ним самообладанием, попросила Эллен.

– Простите… Я думал, это очевидно. Я так понял по обрывкам разговоров сотрудников, что вы намерены осуществить какой-то вброс?

– Мы намерены восстановить нарушенную траекторию, – коротко ответила Эллен. – Отсечь ветвь. Вам, кажется, пора идти.

Антонов упёр руки в бока и опустил голову будто в задумчивости.

– Вы сами знаете, насколько это опасно, доктор. Опасно и… бесчеловечно. Боюсь, я не могу позволить вам это сделать…

– Больно будет, док? – спросил один из армейцев – внушительных размеров боец, когда Онг Дар прилаживал на него шлем и прочую аммуницию, опутанную проводами и поблёскивающую радужными мембранами, содержащими сверхпроводящий жидкий сплав.

Вопрос, заданный намеренно шутливо, немало позабавил остальных вояк.

– Я не того толка доктор, – парировал Онг, хотя самому ему было не до веселья. То, что должно было произойти, являлось кульминацией более чем трёх лет напряжённого труда, прошедших с того момента, когда министр Либ Ур поставил своё одобрение на предложенном доктором Даром проекте и согласился выделить ресурсы.

Ви стоял уже в полном «обмундировании», и напряжённая поза его выдавала нешуточное волнение. Онг выронил одну из пластин и, нагнувшись за ней, проговорил, обращаясь неизвестно к кому:

– Только бы успеть. Только бы успеть…

Оставался только сам доктор Дар. Неловко поворачиваясь, он помогал, пока главный лаборант Имр Садр прилаживал, подгонял и скреплял. Онг не терял времени, давая последние наставления:

– Результаты в сводном виде выйдут сразу в объёмной форме. Отправьте их немедленно министру. Надеюсь, токтроника не подведёт. Держите оборудование на ходу. Если всё пойдёт, как я надеюсь, то ответное проявление материализуется через несколько лет. Может быть, через пару десятилетий.

– А если нет? – спросил Садр тревожно.

– Тогда, возможно, уже будет всё равно, – ответил Онг медленно.

– Безумие… – не сдержался Ви.

Армейцы сосредоточивались то на одном, то на другом учёном, не обмениваясь больше шуточками. Тревога передалась и им.

– Всё получится, Ви, – повернулся к нему Онг и вновь обратился к Имру: – И тогда уж не зевайте тут – ставьте процесс на конвейер. Удачи, Имр.

– Удачи, доктор…

Доктор подождал всего несколько коротких ритмов, прежде чем скомандовать лаборантам:

– Ну… жми!

Патель с изумлением воззрился на Антонова:

– Да он псих!

Неожиданно всё огромное помещение погрузилось в тишину. Работники перестали переговариваться, и хотя некоторые продолжали манипулировать изображениями и данными на прозрачных экранах, все без исключения следили за происходящим.

– Я не понимаю сути возражения, мистер Антонов, – холодно отреагировала Эллен. Она знала, что Патель приказал сотрудникам безопасности отправиться в переговорную. Антонова нужно было отвлечь, так, чтобы Раджеш мог незаметно скорректировать свои указания.

– Неужели? – Улыбка Антонова была исполнена незлого сарказма. – Вы создали разум, доктор. Осознающих себя существ, которых вы упрямо продолжаете именовать то объектами, то субъектами, то в лучшем случае особями. А ведь они ничем, по сути, не отличаются от вас, или доктора Пателя, или любого другого человека в этой комнате. Они существуют. Они мыслят. Переживают. И да, познают. Они даже оказались способны проникнуть в самую сокровенную тайну своего мироздания – догадаться о вашем существовании, о надмире. Не делает ли это их по меньшей мере равными вам? И, собираясь осуществить рискованный вброс, вы сознательно подвергаете опасности гибели значительное их число, а может быть, и всех. Неужели тот факт, что они существуют здесь, – он указал на блестящие пластины кристаллических накопителей в стеллаже, – и в такой форме, тот факт, что вы обладаете полной властью над ними, лишает вас человеческих качеств? Лишает способности понять, что на вас лежит ответственность за то, что с ними происходит? Это ответственность, а не право распоряжаться ими, как вам заблагорассудится.

Краем глаза Эллен следила за тем, как Патель, смирно державший одну руку в другой, коснулся браслета. Мышцы его челюстей задвигались едва заметно. Он пользовался новомодным и пришедшимся сейчас весьма кстати безголосовым методом связи. Укреплённый за ухом чип интерпретировал нервные импульсы, бегущие к мышцам лица и языку, и генерировал голос, слышный собеседнику на другом конце канала. Эллен поняла, что парни из безопасности будут здесь с минуты на минуту.

– Быть может, в ваших словах есть доля истины, – бесстрастно обратилась она к Антонову, – но я не думаю, что вы – тот человек, который имеет право читать другим проповеди на тему морали. Мне уже известно, что вы не журналист, а самозванец. И, скорее всего, занимаетесь шпионажем. Если я не права, то сейчас самое время это доказать. Кто вы такой?! – последние слова прозвучали как удар хлыста, заставив вздрогнуть даже Пателя.

Но не Антонова. Он бросил взгляд на экран, с которым только что работал, и улыбнулся почти наивной улыбкой, в которой, как ни старалась Эллен, невозможно было найти злости, нахальства или испуга.

– Вы так и не поняли? Честное слово, я был о вас более высокого мнения, доктор Джефферсон. Я знаю, что вы тщательно разобрали обстоятельства возникновения беспокоящего вас ветвления. И после моего вопроса также осведомились о судьбе его источника. Обратили ли вы при этом внимание на макропараметры Симуленной?

Эллен почувствовала сомнение, что с ней случалось крайне редко.

– В этом нет необходимости, – ответила она внешне невозмутимо, – эти параметры не подвержены изменениям, кроме как в пределах заданных глобальных закономерностей. Деятельность активных объектов Симуленной не способна оказать на них влияние.