Василий Горностаев - Рассвет - твой враг: Ребилд

Ын-Бёль почему-то не предложила откусить ему голову. Сущность молчала с тех пор, как я рявкнул на нее. Сейчас, я был вот настолько близок, чтобы принять его предложение.

— Твою мать, а? У него рожа мухоморами заросла! Какие еще правильные вещи?!

— Артур, успокойся. — твердо сказала Вика. Сразу же после ее слов с кухни донесся дикий грохот. — Если ты и на мой дом навел каких-нибудь пчел, беги из города.

Я сидел ближе всех к барной стойке. Заглянув за нее, увидел, что дверка мини-холодильника сорвана с петель. Чешуйчатая четвероногая тварь, выросшая до размеров маленькой собаки, увлеченно грызла замороженные полуфабрикаты.

— Как она сюда попала? — Вика, кажется, совсем не встревожилась и не испугалась.

— Шла за нами по запаху через два портала? Как вариант. — предположил я.

Маленькая гидра вытащила часть голов из холодильника, громко пискнула. Вика уже подбиралась к ней сзади, с куском салями в вытянутой руке.

— Что ты делаешь? — спросил я.

— Ща я ее добью, погоди. — Олег сбегал за посохом.

— Пошли вон отсюда, упыри безмозглые! — прорычала Вика, и стала разговаривать с животным, как с ребенком, рисовавшим на обоях. — Не надо так делать. Это лед. Если будешь его есть, можешь заболеть. Попробуй вот это, куси-куси-куси.

— Совсем поехала. — пробормотал напарник. Ну да, кому как не тебе ставить нам всем диагнозы.

Гидра потянулась к угощению. Понюхала. Лизнула своим змеиным языком. Смешно перебирая пухлыми лапками, развернулась и вгрызлась в колбасу тремя головами из шести.

— Вот так, молодец. — девушка протянула руку и погладила свободную голову. Гидра прикрыла глаза, будто сова, которой чешут переносицу. — Не торопись, у меня есть еще.

— Вик, это дикая тварь из дикого леса. — тихо сказал я, перелезая через барную стойку. — Знаешь, что делаешь? Уверена?

— Эта малышка родилась у меня на глазах. — ответила она. — Можешь считать меня какой угодно сукой, но я не собираюсь воевать с детьми. И тебе не позволю.

— Ты назвала дитем ящерицу-мутанта. По-моему, это немного разные вещи.

Гидра доела салями, сделала еще несколько шагов в сторону Вики. Потянулась, и тыкнулась носом ей в шею. И вторым носом. И третьем. И носами с четвертого по шестой.

— Ух ты, какая же ты все-таки лапа. И совсем не дикая.

— Оно увидело тебя сразу после вылупления. — сказал Олег. — И теперь, думает, что ты его мама. Прямо как большой гусь. Очень странный, уродливый гусь.

…

— Когда мне было восемь лет, — на улице уже светало, а Вика все продолжала играть с гидрой. — Мне подарили котенка пумы на день рождения. Он прожил со мной полгода, пока не прокусил горничной ногу. Отец тогда от злости чуть не лопнул.

Мифическая тварь пищала, терлась головами об диван и в целом, демонстрировала несвойственное хладнокровным животным поведение. На то она и мифическая, наверное.

— Усыпили? — спросил я.

— Горничную? Хотели. Эта курица еще год потом пыталась стрясти с нас денег. Уже после того, как ей отвалили пятьсот тысяч.

— Я вообще-то про пуму.

— Передали в корейский зоопарк. Ты что, я бы сама там кого хочешь усыпила к хренам собачьим. Нельзя винить животное в человеческой тупости.

Что ж, это более ответственный подход, чем спуск крокодилов в унитаз. Однако только наша поехавшая на всю голову элита может дарить детям хищных животных.

— Если ты настолько любишь природу, как у тебя рука поднимается охотиться на милых зверушек с луком? — я, походу, слишком устал, чтобы спать.

— Охота — тоже часть природы. Та же пума в любой момент может пойти и загрызть зайца, собаку, оленя, тебя. Природа вещь жестокая. Как и сама жизнь. Мы оба охотимся на монстров, Ким.

— Вот на этого мы почему-то не охотимся.

Гидра меня услышала, повернула крайнюю голову. Ее взгляд обещал безжалостный и свирепый «кусь».

— Потому что она милашка. И я запишу ее в питомцы. — Вика растянула эластичные мешки на змеиной морде. — Да? Будешь со мной жить?

— Всякую гадость тащишь в дом…

— Радуйся. Иначе бы ты сейчас ночевал на пляже.

Ну, нет, конечно, я поехал бы к сестре. А потом, Андрей проел бы мне все мозги. Кстати, мне показалось, или Петя так и не приехал обратно? И еще одно кстати.

— Наблюдатели тебе вставят за это. Все. По очереди, — напомнил я зоозащитнице. — Для питомца нужно разрешение.

— А мы никому не скажем, правда? — она все сюсюкала с клубком змей, приделанном к пухлой ящерице. — Что в этом плохого? Звери не превращаются в беглецов, тем более питомцы. И если нас кто-нибудь сдаст, я его не прощу, Артур.

— И в мыслях не было. Просто, напомнил, чтобы ты была осторожнее. А так, можешь, кого угодно тащить себе в кровать. Гидр, сатиров, кентавров, медуз…

— Ты прямо нарываешься сегодня, — хмыкнула Вика. — Что, сдох и резко осмелел?

Чисто технически, игра распыляет тебя еще до того, как ты двинул кони по-настоящему. Потом восстанавливает, целого и невредимого. Но это все же довольно своеобразный опыт.

— Я слышал, как ты кричала.

— И что? Да, признаю, я испугалась. Пока не вспомнила, где мы были. Елки-палки, целый самолет уродов!

— У них это считается за красоту. Девушка с шеей на шарнирах строила мне глазки.

— Она спасла нас. Сделай милость, пригласи ее на ужин. Это как минимум.

— Не спасла бы, если бы не ты.

— Я с тобой на ужин не пойду. — Вика взяла гидру на руки, чтобы почесать ей брюшко. — Знаешь, если бы мне было настолько плевать на всех, как тебе кажется, я бы тебя бросила валяться вон там, на пустыре, когда кровью истекал.

— А говорила, просто информация нужна.

— Дурак ты, Ким… — вздохнула Вика.

Именно. У меня так и в характеристиках написано.

— Слушай, — я сел, так как смысла лежать больше не было. Вместо головы у меня было нечто, больше похожее на самовар, — Я говорил с тем парнем, который работал на Мейера.

— Да, я в курсе, — ответила она. — Думаю, если бы ты узнал что-то охренительно важное, уже бы давно сказал.

— Вообще, да. Никаких зацепок. Кажется, твой отец с этими культистами никак не связан, — ну, разве что дружит и ведет дела с их предводителем.

— Хорошо, если так. Было бы забавно. Батя молится на морепродукты. Дочь завербовали в космическую задротскую Уганду. Мать… хз, не могу придумать.

— Ты вообще про нее почти не говоришь, — заметил я.

— А должна? Мама не представляет какого-то научного или практического интереса. Не вижу смысла впутывать в наши с тобой дрязги.

— Ну да. Как там говорил классик: «мать» — антоним слова «приключение».

— Слышь, приключенец. — Вика слезла с кровати, оставив болотную тварь барахтаться в одеяле. — Мать вроде как переживала за тебя. Ты б съездил, успокоил ее что ли.

— Вик, ей пофиг. Это просто какой-то странный приступ эгоизма. Само пройдет. И вообще, когда я успел тебе рассказать про свою неблагополучную семью?