Василий Горностаев - Рассвет - твой враг: Ребилд

— Видите ли, Артур Ильдарович, если я открою вам секрет, вы станете частью нашей войны. Которую мы пока что проигрываем. А тебе, Тима, вообще об этом знать не положено. Ты бы шел, и сунул голову обратно в песок.

— Да чего уж теперь… Решили угробить, наверняка не успокоятся. Колись, Юрий Романович.

— Именно, — подтвердил я. — Так или иначе, мы уже в деле. С шайкой Кузьминского тоже успели подраться.

— Что ж, молодые люди, — хмыкнул Мейер. — Не говорите, что вас не предупреждали. Это и правда дурь. Только не для тела, а для души. Флогистон проистекает из иного мира, куда нам однажды удалось заглянуть. Он опасен и для тех, кто уже контактировал с потусторонним, а уж смертным и подавно разрушает мозги.

— Значит, все же секта. Так я и думал. Но почему вы не хотели говорить? Вы тоже в этом как-то замешаны? — видимо, я подошел слишком близко. Амбалы сильно напряглись, но их хозяин кивнул, давая понять, что все в порядке.

— В свое время, — сказал Мейер, — Я много сделал, чем, скажем так, хвастаться не стоит. Да и сейчас строить из себя святого нет смысла. Законы бизнеса суровы — либо ты, либо тебя. Вы это и сами знаете, молодые люди. Есть, правда и одно благое дело. Именно из-за него, мои потусторонние конкуренты на меня и ополчились.

Вышло так, что охрана олигарха оттеснила Тимофея и Петра от меня. Мы остались один на один. Он как-то резко сбросил образ крестного отца, став обычным «новым русским» дожившим до седых волос. Кем, собственно, и был. Если не считать какого-то странного блеска в глазах, незаметного для обычных людей. Но я-то вижу. Общение со Старыми не прошло бесследно.

— Понимаешь, Артур Ильдарович, мне почти ничего не известно о твоей организации. Да и известные детали доверия не внушают. Потому не могу выложить все карты на стол, — тихо произнес Мейер. — Но раз уж ты настолько сблизился с дочерью моего хорошего друга…

Вот же старый сплетник! Хотя, и так понятно, это всего лишь повод. Хочет надавить на меня? Разыграть карту под названием «Общие враги»?

— А сам Смолянов…? — спросил я. — Он знает обо всем этом?

Олигарх улыбнулся. — Сашка — комсомолец до мозга костей. Материалист. В девяностые, само собой, переобулся, но люди не меняются. Если их сознательно не менять. Так вот. Есть в этом городе одна вещь, которая принадлежит мне. Те ублюдки, которых ты жаждешь найти, очень хотят ее отнять. Вот и срут под дверь. Следят за каждым моим шагом. Улавливаешь?

— Честно? Нет.

— Соображай быстрее, парень. Они не идиоты, а ты уже дважды влез в их дела. Трижды, если считать походы в больницу. Думаешь, я не знаю, для чего они окучивают девчонку?

— Как все и говорят. У вас дверь. А она нужна, чтобы ее открыть. Вот только я не в курсе, что именно за дверь.

— Да и не надо тебе этого знать. Только то, что таких жадных пидорасов, как Мишка Кузьминский к двери нельзя подпускать на пушечный выстрел.

Значит, важная штука лежит в его запертом сарае. Но это было и так понятно. Еще, как день ясно — не скажет. Незачем ему посвящать нас в подобные тайны. И надавить не получится.

— Так чего вы от нас хотите?

— А вот тут правильный вопрос задал, Артур Ильдарович. Важно ведь не то, что Родина может сделать для тебя, но то, что ты можешь сделать для Родины. К несчастью, — хмыкнул Мейер, — или может, к части для тебя, здесь я согласен с шестерками своего, так сказать, оппонента.

Он очень серьезно посмотрел на меня. — Занимайтесь своими делами. Я уж как-нибудь разберусь. Благо, двадцать лет держал этих мудаков в узде, и еще столько же продержу.

— Со стороны, все это кажется игрой в одни ворота. — я усомнился в компетентности собеседника. Прикрываясь фондом, секта творит, что вздумается. Чего стоит только абсолютно наглое вчерашнее нападение. — Но ведь мы можем помочь. Пойдем вместе, раз и навсегда разберемся с Кузьминским и его прихвостнями.

— Раз и навсегда… — повторил Юрий Романович. — Можно подумать, это что-то решит.

Чутье (а может быть новый внутренний голос) подсказывает мне — не все так просто в этих переговорах. Я даже не заметил, как изменилось окружение. Во-первых, мы теперь были одни на крошечном островке под мрачным небом.

Во-вторых, океан просто исчез, оставив голые скалы, кучи мусора и раздутые трупы обитателей.

Иллюзия. Отродясь здесь столько китов не было, сколько туш валялось у подножья Коврижки.

— Что вы делаете? — спросил я у олигарха. Хотел отступить, но ноги напрочь заросли ракушками. Они все же друг друга стоят, эти два сектанта. У одного грибы, у второго морские желуди.

— Проверяю тебя. Больно громкие слова говоришь. А подтвердить? — Мейер вцепился в ворот моего плаща. Пятна вяло попытались ослабить захват. Слишком вяло. — И что же я вижу? Да ты даже близко к Мишке не подойдешь! С кем собрался разбираться?

— Я подумал, важные шишки должны все обсудить между собой. Мы возьмем на себя всех остальных. Например вчера, мы с коллегами успешно избавили вашего сына от страданий.

Ну вот что ты несешь, Ким? Да, мальчик уже давно не мальчик, но отец-то тоже не в себе. Такие новости надо деликатно сообщать! Некому держать меня в узде. Новенькая не справляется.

Мейер отвернулся, собираясь с мыслями.

— Да жив он. Я-то знаю. Вы даже с пацаном справиться не смогли. Еще чуть-чуть и он бы вам задницы надрал.

— Но откуда…?

— Знаю и все. Я ведь отец. — олигарх стряхнул пот с морщинистого лба. — Послушай меня, Артур. Ты может и человек неплохой, правое дело делаешь. Но мне не мешай. Влезешь в это — можешь пострадать. Если на себя плевать, о родных подумай. О Вике. Будет грустно, если с ней что-нибудь случится, не думаешь?

— Я не думал, что вы опуститесь до прямых угроз, Юрий Романович. — это больше в духе другой команды.

— Какие тут могут быть угрозы? Дело серьезное. И кто сует руки в котел, наверняка в итоге получит ложкой по лбу. Так что сиди ровно, и не отсвечивай.

Все было как во сне. Не хватало только моего бати, и чтобы еще он был тигром, а я был тыквой с батиным лицом. Сюрреализм зашкаливал. Опомниться не успел, как оказался на соседнем берегу. Ярко светило солнце, океан плескался на своем месте. Иллюзия развеялась.

Неподалеку, мои спутники сушили одежду у костра. Тимофей усиленно вытряхивал из ботинок песок.

— И как это все понимать? — поинтересовался я, глядя в холодное Приморское небо.

— Морок прошел. — хмыкнул культист. — Романыч тебя припугнуть хотел. И мне сказал, чтобы я отговорил вас от разных замечательных идей.

— Но искупались мы почему-то все разом. — ворчал Петр.

Кажется, нас перенесло через пролив. Причем по воде. Это очень сильное колдунство и неплохой аргумент против того, чтобы враждовать с Игорем Романовичем.

— Такой он человек. Не церемонится ни с кем. К тому же, меня тоже не особо любит. — Тимофей встряхнул штаны, натянул их на тощий зад. — Че разлеглись? Весь день тут что ли с вами сидеть?