Василий Горностаев - Радикальные меры

На эту же травмированную руку пришелся следующий удар. Что-то мне подсказывало, в травмпункт потом все же стоит заглянуть. Я закрылся от мощного пинка, разорвавшего подошву вражеского ботинка. За этим последовал резкий рывок — попытка треснуть лбом. Натиск рибху заставил отступить к кухне. Где-то за спиной шевелилось и ворчало хищное трехлапое существо, окруженное более мелкими собратьями. Враги зажимали со всех сторон. Врубив зрение, я сумел хоть немного замедлить эту сволочь. Резко убрал щит в тот момент, когда враг открылся и сделал выпад, ударив противника в плечо.

Гад оказался крепче, чем ожидалось от беглеца первого уровня — он слишком быстро оправился. Будь у меня приложение, отслеживающее количество жизненной силы в процентах, уверен, оно бы показало, что я нанес просто мизерный урон. Но я до этого обходился без такого приложения. Мелкие монстры умирали слишком быстро, а о здоровье больших спокойно можно было судить по яркости внешнего вида.

Нет, точно не первый уровень, а как минимум, пятнадцатый. Ушастый вряд ли был сильнее меня, но каким-то невероятно несправедливым образом наши силы оказались равны. Если бы не щит, я бы уже завалился на бок. Рибху бил наотмашь, но каждый удар ощущался словно влетающий в кирпичную стену грузовик. Шанс отлететь в новый мир был велик. Я бросил молот вперед, но тут же убрал его. Костяшки пальцев приземлились ровно между глаз остроухого. Он забавно крякнул и крутанулся в воздухе.

Противник сплюнул кровь. С хрустом он вправил себе нос, и размял руки. — И это все?

— Давай без вот этого пафоса. — мне удалось найти брешь в его защите. Аура остроухого делала воздух вокруг него эластичным и пружинистым. — Что вам от нас нужно? Для чего это все?

Полностью закрыться он не мог, но окно возможностей было очень и очень маленьким. Врага будто окружала целая связка невидимых воздушных шаров.

— Узнаешь, и очень скоро. — рибху увернулся от замаха. Молот проломил хрупкую стену и на кухне появилась еще одна дверь. Оттуда сразу же высунулась отвратительная зубастая голова. На загривке твари в текучем металле тонула покореженная собачья морда. Отродье не просто сожрало овчарку, оно переваривало, поглощало носителя бурлящей кожей.

Чудище понюхало остроухого, и пришло к выводу что кушать здесь нужно меня и только меня.

— Этот уже поел мертвой плоти. — равнодушно сказал остроухий. — Они становятся сильнее, когда больше узнают о своей добыче. Особь, что отведает твоего мяса получит любопытные свойства.

Что ж, мне просто нужно было раздавить его, пока этого не произошло. Расправиться с отродьем было бы очень просто — по дороге сюда я уже положил несколько штук. Но противники резко сделали неожиданный финт ушами.

Рибху ударил чудовище. Ударил в полную силу, совершенно не сдерживаясь. Кулак вошел глубоко в тело твари, а нити ожившего жидкого металла поползли вверх по руке остроухого. Чудище превратилось в бесформенный пузырь, сливающийся со своим хозяином. Оно стало уродливой перчаткой с большими когтями и обнаженными псевдо-мышцами под рвущейся серебристой кожей.

Я двигался достаточно быстро, чтобы двинуть ему в печень прямо во время трансформации. Рибху устоял на ногах, зацепившись своей новой когтистой граблей за стену. Ладонь перчатки раскрылась, являя еще один зубастый рот. Меж острых игл вспыхнула искорка — конус алого пламени лизнул стены. Обои мгновенно занялись, и мне пришлось отступить на несколько шагов назад.

Стены содрогнулись. Снаружи кто-то громко и грозно завопил, причем матом. Голос показался мне знакомым.

C тех пор, как я обрел тотем, огонь не просто обжигал. Он опалял по-настоящему, как жесткое солнце опаляет небеса. На некоем глубинном уровне даже крошечный огонек свечи мог заставить меня нервничать. Что говорить про вот такой ходячий огнемет? Он вызвал прямо-таки животный страх. Я сорвал с себя полыхающий свитер. Пусть на мне не было плаща, но здравомыслие пошло вниз.

Мимолетная задержка едва не стоила мне жизни. Если бы ему удалось врезать мне в челюсть, острые шипы жидкого терминатора наверняка пробили бы мне голову. Я сумел задержать его кулак уже травмированной рукой. Выскочившие на костяшках лезвия вспороли ее до самого запястья. Блестящие язычки принялись слизывать хлынувшую потоком кровь.

Он заблокировал меня слева, лишив щита и возможности высвободиться достаточно быстро. Удар тяжелого ботинка в висок выбил из глаз фонтан звезд. Я едва не отключился прямо там — кровопотеря делала свое дело, а мозг скорее всего хорошо тряхнуло. Я почти не слышал, что говорит Кворл, лишь на каком-то подсознательном уровне понимал — дух предлагает помощь.

Раны на запястье затянулись, превратившись в уродливые пульсирующие шрамы с яркими прожилками. Рука окончательно перестала шевелиться, но в голове немного прояснилось.

— Вот теперь ты точно мне должен. — сказал Дьявол. — Прекрати заниматься ерундой и избавься от него. У нас нет времени танцевать с одним врагом из, возможно, сотен.

Какое-то движение справа. Еще одна металлическая тварь присоединилась к нему. По инерции рибху рванул вперед сквозь дым. Вытянутое треугольное лезвие полоснуло меня по плечу.

На мгновение я потерял контроль, и дал копившимся внутри силам вырваться на волю. В этот раз даже не понадобилось выкрикивать мантру — тело само перешло в режим усиления. Наполненный энергией звезд, я прыгнул, направляя образные хвостатые осколки комет в сторону изрыгающего огонь нахального остроухого монстра

Резкие, отрывистые удары потянули воздух за собой, создавая жуткий огненный вихрь. Чудище лопнуло сразу, а рибху встретил осколки лицом и телом.

Он кубарем улетел в другой конец горящего коридора, где должен был тихо и мирно распасться в пыль. Но хрен там, остроухий в очередной раз встал и стер кровь с лица. На вид у этого гада не было никаких способностей к восстановлению. Иначе бы сломанный нос встал на место. Просто он вдруг оказался вот таким крепким, слишком крепким для смертного и маникина.

Пожар усиливался. Сейчас бы очень пригодилась помощь Олега, но, если верить Вике, он вдруг решил куда-то свалить.

Искать огнетушитель тоже возможности не было. Рибху уже бежал ко мне, на яростной морде сверкал жуткий оскал. Он несся по прямой, целясь серебряным мечом в сердце, а раскрытой пастью огненной перчатки в лицо. В ту секунду, атма во мне всколыхнулась — вся эта гамма впечатлений от пережитого за последние дни скопилась в темной волне, напоминавшей сносивший все на своем пути черный прилив из видения. Страх, беспокойство, сомнения, неуверенность, неудовлетворенность, тревога.