Василий Горностаев - Ролевой синдром: Ребилд

Кстати, мама отнеслась к моему возвращению весьма прохладно, всем своим поведением показывая, что вычеркнула батю и обоих сыновей из жизни еще в те бурные годы, и вписывать обратно не собирается.

Другими словами, там меня даже в дачный поселок не пустили. Какой-то скользкий тип на входе устроил настоящий допрос, после чего в воротах возникла маман и пояснила, что мне тут не место, а где мне место я и сам знаю.

Ночевать на вокзале не хотелось, тратить деньги на хостел — сомнительное удовольствие. Особенно, когда их настолько мало.

Пришлось понадеяться на доброту сводной сестрички, как на последний шанс. Доброта не подвела.

— Да ладно, я что, не понимаю? Сама помоталась по съемным квартирам. Платишь минимум двадцатку, потом тусишь в сырой темнице на первом этаже. Врагу не пожелаешь. — ответила Алиса. — Так что, пока работу и жилье не найдешь, можешь оставаться.

— А не помешаю? — спросил я, опять же, из вежливости.

Она фыркнула. — Вот помешаешь, тогда и будем думать.

С сестрой мы, как бы, совсем не близки. Виделись несколько раз в детстве, и, пожалуй, все. Тогда толком не успели подружиться, а потом произошла вся эта история, переезд и т. д. Я рад, что она меня хотя бы узнала.

Мы сели за маленький стол на кухне. Он здесь стоял с доисторических времен. Еще пятилетний Егор с разбега врезался башкой в столешницу. Голова не пострадала, а на столешнице навсегда осталась выбоина.

— С чего вдруг решил вернуться? — поинтересовалась сестра.

— Вот, соскучился по родному краю. Ну его нафиг этот запад. — и это действительно так. С каждым переездом, я все более осознанно перемещался все дальше и дальше на восток.

— А по-чесноку? — эти зеленые глаза просто буравят.

Мы с ней видимся четвертый или пятый раз в жизни, но она как будто видит меня насквозь. Наверное, очень хорошо наслышана о моем прошлом.

— Свалил подальше от бати. Решил начать новую жизнь. Занял денег в микрозаймах и теперь в бегах. И то, и другое и третье сразу. Сама выбирай, какой вариант тебе больше нравится.

— Мне бы больше понравился правдивый ответ.

— Ладно, про микрозаймы я пошутил.

— Так ты у нас шутник, Артур… — она аккуратно отпила чай. А кружку как держит, аж пальчик оттопыривает. Сразу видно, интеллигенция. Не то, что мы, дальние потомки корейских партизан. — Можно нескромный вопрос?

— Валяй.

— Тетя Ира про тебя почти не рассказывала. А если и заходила речь, то в таком, неприятном ключе. Ну, сам понимаешь…

— Ага, понимаю. — когда всплывают всякие психологические подробности, о тебе многие начинают так отзываться. Даже если в глаза улыбаются. Казалось бы, кругом столько неадекватных, но чуть что, сразу клеймо на всю жизнь.

— Скажи мне, с тобой сейчас все нормально? Только честно.

Ну, как сказать. Все таблички на месте. У меня все еще по единице в силе, скорости, выносливости, энергии и воле. Все еще нет ни единого тотема, нет печатей. Приложений тоже нет, как нет и архетипа. Самое главное, я до сих пор уверен, что это меню существует где-то в моем сознании, и одной мысли достаточно, чтобы его вызвать. Но официальная версия…

— А ты поверишь? — хмыкнул я.

— Ну вдруг.

— Нет у меня больше глюков, если ты об этом. И тогда, кстати, их тоже было очень мало. Это все мама раздула. Искала любой повод уйти и обвинить отца во всех грехах.

Алиса как-то кисло улыбнулась.

— Не веришь? Думаю, то, что ты ее до сих пор зовешь по имени, хотя знаешь с четырех лет, говорит само за себя.

— Да почему, верю. Не верила бы, не впустила. — она отвела взгляд. Видимо, попал в точку. — Если честно, мне все равно, что тебе там мерещится. До тех пор, пока это не гномики, которые убеждают тебя сжечь дом. Это ведь не они?

— Нет, скорее острый приступ игромании. В любом случае, это уже в прошлом.

— Вот и хорошо. Так-то мы не чужие люди. А от поведения тети Иры волосы дыбом встают, если честно. С самого начала.

Повисла довольно неловкая пауза. Алиса все время, как бы невзначай поглядывала мне за спину. К чему бы это?

— Сближение брата и сводной сестры на фоне общей неприязни к матери. Как мило. — сказал я, варварски опустошая чашку.

— Не говори. — буркнула она. — Что планируешь делать?

— Начну с поиска работы. Может, удастся быстро найти что-то адекватное на первое время.

— Позвала бы тебя к себе, но ты ведь даже близко не логист, хоть и с английским проблем нет.

— Не-а. Я себе даже плохо представляю, чем именно ты занимаешься. Продаешь коробки китайцам?

— И я о том же. Хотя, если не усложнять — да. Именно коробки, именно китайцам. Но там без образования работа такая, бумажки перекладывать из принтера в принтер. Не похож ты на офисного сотрудника, уж прости.

— Не, не люблю офисы. Так что сам, сам… Мне, кстати, еще нужно найти одного человечка. — сказал я. — Но это явно не дело пары дней.

— Потом скажешь мне детали, вдруг смогу помочь. Есть у меня кое-какие связи в структурах, что человечков разных ищут.

Эта фраза поставила меня в тупик. Точнее, не сама фраза, а поведение Алисы в целом. Не привык я к такому отношению. Вот когда наоборот, нафиг посылают, вот это понятно и объяснимо. А это…

— В чем подвох? — спросил я у сводной сестры.

— В смысле?

— Какая-то ты уж слишком добрая. Такого не бывает просто, уж извини. Мы с детства не виделись, но ты ведешь себя будто мы прям, не знаю, родичи. — особенно заметно после лопаты дерьма в лицо от настоящих родичей.

Алиса сложила руки на груди. — Либо ты водился не с теми людьми, либо я такая же ненормальная. Выбирай, какой вариант тебе больше нравится.

Я устроился в старой комнате Алисы, которая была до этого моей старой комнатой. Сестра уже давно переехала в родительскую, откуда окна выходят на какое-то подобие двора и гаражи, а не на шумную трассу, как здесь.

В помещении, из мебели остались небольшой диван, шкаф и стул. На стене до сих пор висел плакат, который повесил туда Егор. С него на обстановку в комнате взирала довольно свирепая тетка, с сомнительным уровнем социальной ответственности. Из одежды на ней было только серебристое кольчужное белье.

В детстве, эта баба меня жутко пугала, но брат не позволял и пальцем трогать плакат. Как это зверское убожество сохранилось в комнате у девочки — загадка, которую нам не суждено раскрыть.

Ну и ладно. Я не привередливый. С собой у меня была только сумка со вторым комплектом одежды, и, пожалуй, все. Решение уехать с прошлого места было стремительным и импульсивным. Ничего полезного я там не оставил, ушел ночью и огородами. Очень сильно надеюсь, что никому в голову не придет меня теперь искать — кому должен, всем прощаю.

Закинул вещи в стиралку, сам переоделся. Что еще делать, буду спать. Завтра надо начинать искать работу, и вообще осваиваться. В городе, кроме Алисы у меня знакомых нет, и все действительно придется начинать с нуля.