Лада Лузина - Бесы с Владимирской горки [litres]

И нынешнее намерение Виктора Топова покорять Эверест по имени Катерина Дображанская обсуждали сейчас столь же серьезно, как первое решение Алика покорять реку Амазонку и замаячившее на горизонте полгода назад намерение Юрика жениться на девице вдвое моложе него.

– Ладно вам! Катерина Михайловна Дображанская – это я вам скажу, легенда, – друг Андрей (в миру – владелец сети аптек, обладатель двух детей и трех бывших жен) относился к попытке приятеля с уважением. – Если он такую сумеет объездить…

– Дображанскую-то? Может, лучше сразу переключиться на диких быков, неприрученных лошадей, львов, тигров… на кого-то с чуть более мягким характером, – сказал любитель экзотики Алик. (После осуществления детской мечты о путешествиях по Африке и Южной Америке он увлекся Непалом, именовал себя «человеком мира», но не утратил любви ни к коктейлю юности «секс на пляже», ни к сексу, ни к пляжу, ни к долгим дружеским посиделкам в перерывах меж путешествиями, ни к публичным красавицам вроде Кати Дображанской).

– Что еще ты о ней знаешь? – деловито спросил Андрей.

– О, у меня целое досье, – Топов потянулся к смартфону.

– Давай-ка, давай-ка… – поощрил Андрей.

– Возраст – за тридцать. Не замужем. Не так давно была владелицей каких-то двух-трех супермаркетов, но провела несколько неправдоподобно удачных операций и стала одной из богатейших женщин в стране. Собирает антиквариат. Любит драгоценности – очень недешевые. Занимается экстремальными видами спорта. Боксом, конным спортом и даже фехтованием на мечах.

– Я же говорю, львы, тигры, пантеры – потренируйся на кошечках, Нечего сразу лезть к черту в пекло! – продолжал упражняться в остроумии Алик.

– На мечах? Ничего себе! – впечатлился Андрей. – А видео есть?

– Так она у тебя феминистка? – Алик пригубил желтоватую жидкость в своем стакане.

– Или лесбиянка? – скривился Андрей.

– Точно нет, – отмел Топов. – Три года назад встречалась с Алешиным. Ты его помнишь. Очень плохо расстались. Говорят, он порезал ее. Из ревности. Считал, что она ему изменяла.

– Так она шлюха? – Андрей прищурился.

– Какое там!? Не встречается ни с кем. Ни с кем не живет. Всем отказывает. Мне отказала на первом же ужине. С остальными даже на ужин не идет. Похоже, она и ему не изменяла, это он устраивал сцены, все контролировал.

– Да, ты много знаешь. Вошел в материал, – сказал Алик.

– Я не знаю главного – почему она мне отказала? – Топов отложил бесполезный смартфон. – Что я сделал не так?

– А еще говорят: плохо, когда бабам нужны только твои деньги. Куда хуже иметь дело с богатыми бабами – им вообще не нужно от тебя ничего!.. – с удивлением высказался владелец аптек.

– Точно. Я ей вчера розы послал…

– Сам додумался до такой необычной идеи? – засмеялся Алик.

– Потом серьги. Потом колье и бриллиант. Она же вроде любит драгоценности… Все вернула! Думаю, может купить ей картину, например, Репина? Она же интересуется антиквариатом.

– Люди, которые интересуются антиквариатом, Виктор, они в нем разбираются. В отличие от тебя, – резонно заметил Алик. – Откуда ты знаешь, что она любит, что нет?

– Ничего не любит, ничего не хочет. Ничего я не знаю… – Топов встал, подошел к стеклянной стене.

И понял, что несказанно устал. Пора расходиться.

– Чего тут знать? Все ясно, – весомо сказал Андрей. – Мужик порезал ее. Теперь она боится мужчин. И чем он сильнее мужик, чем больше в нем власти – тем больше она боится его.

– А ты у нас именно такой, – добавил Алик. – Хочешь все держать под контролем. Иначе б не собирал целое досье на женщину, с которой встречался один раз.

– Дображанская не просто женщина, – возразил Топов.

– Вот именно. Не просто. Она такая же, как ты. Ты решил все о ней узнать… а вдруг она узнала об этом? – предположил Алик.

– Думаешь?

– А я думаю, каждой женщине можно что-то подарить, – убежденно сказал Андрей.

– Может, остров? – оживился Топов. – Звезду? Замок в Шотландии?

Алик вздохнул и подошел к стойке бара, намереваясь сварганить себе новый хитроумный коктейль. Андрей поднял руку, напоминая самопровозглашенному бармену, что у него есть друзья.

А лежавший на столе смартфон Топова завибрировал, как пойманная золотая рыбка.

Все с любопытством воззрились на аппарат: кто будет писать человеку в пять утра?

– Это она! – вздрогнул Топов.

Он жадно прочел смс. Моргнул. Перечитал. Попытался изобразить улыбку – но безуспешно, углы его рта не послушались, поползли вниз.

– Она ненормальная, – угрюмо констатировал он. – Она написала, чего она хочет!

– И что же?

– Кирпич.

– Золотой? – осторожно уточнил Андрей.

– Хуже. Кирпич от дома, снесенного на моей стройке… Она пишет, что мусор со стройплощадки уже вывезли, но, если я разыщу и предоставлю ей хотя бы один целый кирпич, она даст мне еще один шанс.

– Она издевается? – сощурился Андрей.

– Нет. Хуже. Она совершенно серьезна.

Древняя византийская фреска над камином, изображавшая первую Киевицу, казалась потемневшей, словно пережившей пожар.

Правая чаша Весов в руках Великой Марины опустилась на минимум, сигнализируя Трем Киевицам: Равновесие в Городе нарушено. И, глядя на эти Весы, неуловимо похожие на вставшего на дыбы коня, Маша с печалью подумала: уже который раз за годы киевичества Весы Великой Марины грозят им Апокалипсисом…

Но столь откровенно – пожалуй, впервые.

Потому еще в четыре утра в «предбаннике апокалипсиса» – круглой комнате Башни Киевиц, на Яр валу, 1 собрался истинный шабаш. Помимо основного состава, трех кошек и Трех Киевиц, здесь были еще двое: Глава киевских ведьм Василиса Андреевна и ее помощница – юная ведьма Акнир, по совместительству ближайшая Дашина подруга.

– Вначале, когда наши сигналы на небе решили врубить светомузыку и загорелось сразу семнадцать огней, мы слегка прихренели, – роль Нестора-летописца нынешней ночи досталась Землепотрясной Даше. – Никогда такого еще у нас не было. В общем, я сразу стала звонить Акнирам.

– А я Василисе Андреевне, – сказала Катя.

– Ну и спасибо, что у нас есть Мирослав, – добавила Чуб. – Удобно быть привидением. Он за семнадцать секунд может проинспектировать семнадцать объектов. Хоть рассказывал нам, куда бежать в первую очередь…

Мир появился без зова, безмолвно, как положено призраку, и сразу включился в работу, словно и не было между ним и Машей никакой ссоры на проклятом мосту. И помощь их крылатоногого «меркурия» была, как обычно, неоценима… и одновременно бессмысленна.

– Но толку-то! – горько вздохнула Чуб. – Если воскрешать мертвых и умирающих у нас умеет одна только Маша. Пришлось нам всем на части ее разрывать.