Владимир Ильин - Замыкание [исправленный и дополненный автором текст] [СИ]

– Он тут не с самого начала. И не беспокойтесь, человек надежный. – Отмахнулся советник. – Наш друг принес бумаги – подписанный имперский ордер на обыск в резиденции Самойловых по делу о покушении. В том здании, где сейчас его супруга, владеющая вашим княжеством.

– И что мне с ними делать? – Вопросительно посмотрел Иван Александрович.

– Вторая часть бумаг, – терпеливо продолжил Первый советник. – О признании девки – княжной Черниговской. Император подписал с большой неохотой, он желал использовать признание для чего-то еще… – Задумался чиновник. – Пришлось пообещать ему другой рычаг… Но это было до покушения, так что если малец умрет, с меня даже никто не спросит. Не важно.

– Зачем мне эти бумаги? – Повторил бывший князь.

– Да все очевидно! Вы возьмете конвой из верных людей, у вас ведь остались таковые в МВД?

Иван Александрович медленно кивнул.

– Возьмете с собой ордер на обыск и признание. Возьмете с собой вот этого человека, – указал Первый советник вбок от себя на сутулого старика.

– А его зачем? Кто он?

– Это бывший хозяин Архангельска, князь Наумов. – С уважением произнес Первый советник. – У него счеты к Самойлову. Вернее, даже к Юсуповым, с которым тот одной крови. Он хочет присутствовать в момент, когда вы возьмете вдову Самойлова себе в жены, тем самым вернув себе княжество на правах супруга.

– С чего бы она согласилась? – С подозрением переводил взгляд бывший князь Черниговский по невозмутимым лицам интриганов.

– У господина справа от меня будет блокиратор, – улыбнулся советник. – И нож.

Князь Наумов радостно закивал.

– Вот, блокиратор, – суетливо завозился он, доставая сероватый мешочек из брюк.

Да так неловко, что уронил все бумаги.

– Что же вы так! – С укором и старательно задавленным раздражением произнес Советник, провожая взглядом поток разъехавшейся бумаги.

А затем отчего-то вздрогнул всем телом, захрипев на низкой ноте.

– А вот, нож, – провернув клинок в сердце Первого советника, Наумов дернул клинок выше и опасными волчьими глазами посмотрел на Черниговского. – От Самойлова привет.

Черниговский вздрогнул, отшатнулся назад, попытавшись опереться на протез, и неловко рухнул на бок.

Трость откатилась в сторону, а сам он, загребая руками, пытался отползти, пока Наумов ставил Первого советника на колени и деловито выкалывал ему глаза, отрезал нос и уши, все тщательно складывая в карманы мундира.

Сила, к которой обратился Иван Александрович в первые же мгновения, не откликнулась – но шершавое чувство активированного блокиратора расползлось по телу.

– Тьфу, изгваздался весь, – тем временем Наумов достал платок из кармана советника и оттер ладони вместе с затейливым серебристым клинком в руках – кажется, с вензелем Романовых в навершии. – Иван Александрович, вы не поможете?

– Ч-что? – прекратил отползать Черниговский.

Да и бесполезно – он все равно не успеет до двери, даже если, позабыв про вид, попытается бежать на трех конечностях.

– Надо эту тварь вернуть к нему в постель. – Сутулость старика как-то сама по себе исчезла, Наумов смотрелся вполне собранно и уверенно. – Вас не затруднит открывать передо мной двери?

Наумов поднял Первого Советника на руки и вопросительно посмотрел на Черниговского.

– Да, конечно, – кивнул тот, и быстро дотянулся до трости.

А это – уже оружие! Это – уже шанс! Да еще нож этот дурак убрал за пояс!

– Можно было оставить его здесь, – задумчиво пожал плечами Наумов. – Но Максим попросил положить его рядом с мелкой тварюшкой.

– С кем? – Запнулся Черниговский.

– Девка молодая. Первый советник пообещал Тарковским, у которых известные вам проблемы с родовым проклятием, супругу, от которой будут здоровые наследники, – со смешком произнес Наумов, зашагав к тайной двери.

Иван Александрович шагнул следом. Самое время для удара. Но отчего-то вперед действия пошел вопрос, а трость нервно дернулась в руке.

– И почему она в его спальне?

– Ну вы как маленький. – Посмотрел на него Наумов. – Откуда, по-вашему, у нее возьмутся здоровые дети? А он еще денег с них стребовал море. Первый советник обожал так развлекаться. Вы откроете мне дверь? – Вопросительно смотрел Наумов на тяжко задумавшегося старика.

– Да, конечно, – засуетился тот, открывая и шагая вперед.

В длинный коридор, который тут же изогнулся вправо. Встать там и занести клюку… Или нет. Проверить слова. Он видел фото новой супруги патриарха Тарковских – прекрасное создание, чистой души. Явный мезальянс, ей восемнадцать, ему сорок три – дольше нынешние Тарковские не жили. Хорошая семья, правда зарубежная, обедневшая, но с отличной родословной. Одни плюсы. Как у его Литы…

– Шагайте дальше, пятая плита под мрамор, со светильником. Вот его нажать вниз. – Донесся голос.

Черниговский шагнул в темноту зашторенного кабинета и нащупал светильник справа.

Слегка вздрогнул, обнаружив в кресле за писчим столом мощного мужчину лет сорока, с широкими плечами, волевым подбородком и черной бородкой, шедшей волной к вискам. Перед ним бумаги – часть отпечатаны, часть написаны от руки.

– Иван Александрович, разрешите пройти. – Кашлянул позади Наумов. – Нам дальше, дверь напротив вас. А на этого мертвеца не обращайте внимание.

И точно – положение тела безвольное, а рука неудобно лежит на ребре кресла… Еще не успел окоченеть – кожа обычного цвета.

– Это кто? – Сглотнул Черниговский, посторонившись.

– Элим Шуйский, – мельком глянул на того Наумов. – С речами о том, как вернет былое могущество княжеству. Не то, что прежние неудачники, шестые по богатству в Империи.

Иван Александрович подшагнул к столу и вчитался. И точно… «В эту тяжелую минуту, я принимаю на себя всю боль, весь стыд и ответственность за содеянное моим братом. Вырванный случившейся бедой из долгого пути заграницей…».

– У него стиль отвратительный, – прокомментировал Наумов интерес старика. – Вон же, лежат отпечатанные специалистами тексты. Так нет же, лезет сам писать. Смакует, падаль.

– Он же лишится Чести и Силы. – Не понимал Черниговский, совершенно ошарашенный увиденным и услышанным. – Все же увидят.

Одно дело – подставить старых соперников. Он не любил Шуйских, как не любил девяносто процентов других князей. Но чтобы так – когда брат предает брата…

– Его тут кое-чем кормили. Кое-чем бодрящим. – Хмыкнул Наумов. – Особо очищенным. Говорят, все вокруг кажется правильным. Вы идете со мной или почитаете? Я справлюсь сам, там последняя дверь.

– Нет-нет, я с вами, – заковылял Иван Александрович.

На симпатичную девушку, аккуратно уложенную под одеяло, старик смотрел со смесью странных чувств – как смотрят, как на разбитую вазу или дорогую машину, опрокинутую в яму. Сколько всего вложено создателями – и как распорядилась судьба.