Владимир Ильин - Замыкание [СИ]

– Я делегировал! – Доложил Ломов, стоя по стойке смирно.

– Делегировал?!

– Так точно! Нанял людей, что прошлись по всем кабакам и пили за ваше здоровье. Учусь быть начальником! Желаю поступить на офицерские курсы!

– Запомни, рядовой! Никогда не передоверяй важные поручения!

– А пить в кабаках – это разве?.. – Осторожно уточнил Ломов.

– В первую очередь, это приказ вышестоящего начальства! – Гаркнул ротмистр.

– Так я ж сдохну на третьем баре.

– О, я научу вас как пить и не посадить печень! – Оживился князь Давыдов, приподнимаясь с топчана. – Для этого надо всего лишь выпить на тощак…

– Господин полковник, – перебил его Самойлов, продолжая раздраженно смотреть на Ломова. – Ваше сиятельство, прошу прощения. Но если бы Ломов выполнил приказ, то проснулся бы завтра утром, живым и здоровым.

– Так он и сейчас жив и здоров, – пожал плечами князь.

– Да, но необоснованный риск, – заикнулся ротмистр, все еще хмуро глядя на рядового. – Я же за него в ответе! У него мать со слабым сердцем, родные!

– А раз жив, то награждайте. – Строго приказал ему Давыдов.

– Так точно, господин полковник, – вздохнул Самойлов, подошел к Ломову и обнял. – Риск. Риск должен быть оправданным.

– Где бы я еще огромного медведя поцеловал, – пожал плечами рядовой.

– М-да? – Заинтересовался ротмистр, отодвинувшись.

– Огромного, со шрамами. Из Шуйских. – Кивнул он в ответ меланхолично. – Думал, расколдуется. Ну, как в сказках, с принцами.

– Рядовой Ломов! – Строго произнес Самойлов. – Мы не можем допустить, чтобы союзного князя целовал рядовой! Поздравляю с новым званием, юнкер Ломов!

– Виват! – Выпалил уставное и радостное юноша.

А из соседних камер громко загрохотали ложками по металлическим мискам.

– Спасибо, – Ломов смущенно обернулся по сторонам.

К званию чуть позже добавился орден Святой Анны четвертой степени и торжественный бланк приглашения на императорский бал с аккуратно вписанным: «Михаил Андреевич Ломов» и пустыми полями для спутницы.

Впрочем, туда легко поместились сразу две фамилии и имени – владелицы которых, мадемуазели Голицина и Баюшева, визжали от радости и прыгали по диванам совсем не на свой титул и родословную.

Правда, за что, чтобы вписать в билет имя кого-то другого, рядовому эдак с десяток раз предложили какие-то несусветные суммы, должности и членства в советах директоров солидных компаний. Но слышать вопли восторгов было куда приятней и ценнее…

Князь Давыдов, согласовывая ему два имени, напомнил лишь о том, что если у двух девушек на кухне ножи, то дело идет к резне.

Что до денег – к ордену прилагалась некая сумма, в нулях которых юнкер сначала слегка запутался. Оказалось, что головы неких лиц по фамилии Ли и Паундмейкер, в уничтожении которых он принимал участие, были весьма солидно оценены в мире. С учетом того, что Ломов в их убийстве был просто статистом и получил соответствующую усилиям долю – кое-кому отвалились и вовсе астрономические деньги.

Заодно в тематических форумах, посвященной конспирологическим теориям, мелькнули сообщения, что вся заваруха была исключительно ради выманивания и убийства трех мировых палачей, подставившихся, когда самовольно нарушили законы гостеприимства. А остальная кутерьма, мол, всего лишь блеф – оттого никого и не наказали. К слову, популярная теория – как и всякая, которую высочайше одобряют к распространению.

Правда же была проще и напряженной – не смотря на помилование, благородные боялись. Боялись истово, укрепляли замки, скупали продовольствие и присылали императору щедрые дары.

Возможно, это как-то связано с экзаменом на ранг Силы подростка тринадцати лет – брата Самойлова, высокой комиссией которому составили уцелевшие восемь виртуозов, а объектом экзамена которому послужило хранилище под фундаментом разрушенного Сенатского дворца. Ломов, присутствуя при этом, слышал, что хранилище было класса «Диамант». Так же он слышал одобрительные жиденькие аплодисменты от комиссии, и дикую суету людей в черных мундирах, хоть и с почтением, но буквально на руках вынесших посторонних с Кремлевского подворья. Федору – так звали брата господина ротмистра – вручили перстень. Наверное, справился за отведенное время.

Михаил Андреевич Ломов, юнкер и гусар, привалившись к колонне, отпил слабое шампанское и посмотрел во двор Ливадийского дворца, на танцующие пары – его Катерина и Ирма изволили вальсировать друг с другом. Площадку вынужденно вывели под открытое небо, расчистив и подготовив под нее место, достаточное для людей и живого оркестра.

В остальном же место не могло похвастать ровными площадями – от дворца к мою начинался ощутимый склон, увитый дорожками. Идеально для неспешных прогулок и отдыха в раскиданных повсюду беседках – зима и декабрь почти не чувствовались, ветра не было, так что стабильные двенадцать-тринадцать градусов были поводом надеть меховые накидки разве что ради красоты. А на серой глади декабрьского моря проходили белоснежные парусники.

Хорошее место. Московский дворец ему понравился гораздо меньше – какой-то черный, холодный и без крыши…

Да и наблюдать за людьми высшего уровня было интересно – те, словно в самом деле звезды, притягивали к себе спутников, порою выдергивая из чужого окружения, и создавали завихрения в толпе. И чем «массивней» была звезда, тем мощнее был за ней «хвост» последователей. От колонны, с постамента, можно было смотреть за всей бальной площадью и множеством тропинок ниже.

Впрочем, не один он предпочел удобное местечко – справа от него, скрытые за колонной, разместилась немолодая пара супругов в довольно дорогих одеждах и статусных драгоценностях. Они его не заметили, оставаясь скрытыми колонной, да и сам Ломов решил не напрашиваться на беседу, подходя ближе. Тем более, что его вполне устраивало созерцание и вкус шампанского.

– Ты слышал, что князь Давыдов вновь набирает свой полк? – Строго спросил женский голос.

– Да, дорогая. – Ответил ей супруг с печалью, что вырабатывается за долгие годы брака.

Когда точно знаешь, что за вопросом непременно последует поручение, которое придется безо всякого на то желания выполнять.

– Наш Гришенька играет на скрипке. Им не нужен скрипач в музыкальный батальон? – Напористо спросила дама.

– Милая моя, у князя нет музыкального батальона. – вздохнул муж.

– Раз нет, значит, Гришенька возглавит!

– Что значит, возглавит? – Всплеснул руками супруг. – Да зачем Грише вообще идти в эти гусары!

– Потому что там сейчас все! – С горечью на недотепу-мужа произнесла дама. – Шуйские, Юсуповы!.. Я разговаривала с Тамарой Андреевной, она сказала, что Гагарины и Шереметьевы уже отправили прошение. Ее Витеньку не сегодня, так завтра, тоже запишут в полк. Одни мы, как всегда, упустим все шансы!