Руслан Шабельник - Следы Атомных богов [litres]

– Если доберутся другие кандидаты и если кто-то из них согласится стать Смотрителем, ты сможешь уйти. Как и позже, если мы отыщем и вырастим нового кандидата. При условии, что он согласится заменить тебя добровольно.

– Честно?

Мэй развел руки: хочешь верь, хочешь нет.

– Про что вы еще соврали? Крысы, опасности в пути? Это тоже часть испытаний и плана?

– Крысы действительно порождение части разума настоящего Смотрителя, и он действительно пытался убить вас, не понимая, что отсрочка мало что изменит. Другая часть его же разума оберегала вас.

– Поэтому измененные не нападают на нас здесь?

– В Амалорме у Смотрителя нет власти, так установлено испокон веков. Собственно, поэтому он пытался остановить вас на подходах…

Он – Жан Элиасен – запишет, да, запишет все, услышанное здесь! Эти зазнайки из Академии лопнут от зависти, подавятся своими теориями, заплесневелыми, как и их мозги. Как они сами! А он по праву займет положенное место. Лучший среди лучших!

Его труд будут изучать, на него станут ссылаться. Имя Жана Элиасена станет в ряд с виднейшими умами прошлого: Герундусом, Полонием Младшим, Роуэлом, Миклахом. Да что в ряд! Над ними! Он, а не кто другой познал устройство всего сущего, и его долг, как ученого, поведать об этом остальным! Слава! Деньги! Почет! Он долго шел, и он достоин этого!

Когда Даниил покинул комнату, одна из полупрозрачных стен тихо отъехала в сторону, из ниши выступил смущенный ученик:

– Извини, учитель, она рассказала ему все, я не успел. Когда вернулся, кандидат уже был у тебя.

Мэй посмотрел на так и не тронутый Даниилом чай.

– Не вини себя, злость вела его. К тому же я был готов к визиту.

– Готов? – удивился ученик.

– Так всегда происходит, почти всегда. Чувства берут верх над разумом, девушки и парни влюбляют в себя кандидатов, но и влюбляются сами. Не удивлюсь, если те, кто не дошел, не погибли, а решили просто не продлевать путь.

– Но ведь это… глупо. Мир гибнет!

Мэй подумал, придвинул чашку Даниила к себе, отпил.

– Человеческая природа полна загадок и противоречий. Может, глупы наши потуги оставить все как есть, может, действительно, из руин, хаоса старого родилось бы что-то новое. По счастью или на горе, мы этого не узнаем, ибо сейчас у нас есть кандидат.

Четыре человека стояли на пороге пещеры. За городом к пещере вела едва приметная тропка. Подъем был весьма пологий, но путники все равно устали и остановились отдышаться. Дальше по склону рос самый настоящий, на вид непроходимый лес. В сравнении с соседними скалистыми горами, снежные вершины которых поднимались почти до облаков, их гора казалась покрытым мхом холмиком.

– Это… здесь? – Даниил опасливо заглянул в черный зев пещеры.

Мэй кивнул, тяжело дыша. Сопровождающий их ученик прошел внутрь, что-то сделал, и каменные своды озарились светом ярких ламп на стенах. Лиз, молчавшая всю дорогу, опустив глаза и переставляя ноги словно во сне, неожиданно кинулась к Даниилу:

– Нет! Послушай, ты не должен…

Юноша обнял ее, прижал к себе, поцеловал.

– Должен, и ты знаешь это.

– Знаю, – донеслось сдавленное.

– Пора. – Мэй прошел вслед за учеником, остальные – за ним.

Пещера оказалась неглубокой, противоположная от входа стена была ровная, к тому же ее покрывали уже знакомые узоры, искусно вырезанные прямо в камне. Мэй огладил резьбу пухлой рукой.

– Надо же, поколения учителей, тайна, хранимая тысячелетиями, и я… мне выпала честь… Для меня ведь это тоже волнующий момент.

Даниил продолжал утешать Лиз:

– Это ненадолго. Настрою погоду и вернусь, и вообще, может, еще дойдут другие группы. Если что, я даже могу побыть несколько лет, а потом выйти, когда, ну, подрастет следующий.

Лиз кивала каждому его слову сквозь слезы, сил на то, чтобы говорить, не осталось.

– Как я смогу управлять всем этим, когда окажусь там? – Даниил обратился к Мэю, который все еще гладил стену. – Нужно что-то знать, может, чего-то произнести, нажать.

Учитель покачал головой:

– Мудрость Изначальных богов безмерна: едва новый кандидат становится Смотрителем, знания сами появляются у него. Никто никогда не учил Смотрителя, да и разве можно научить этому.

Раздался грохот, словно тысячи громов разом ударили в небе, кажется, даже гора содрогнулась.

– Что? Что это было?

Ученик побежал к выходу, через мгновение он вернулся, бледный, будто обсыпанный мукой.

– Учитель… наверху… снег, лавина, она идет на город!

Мэй кивнул, словно ожидал нечто подобное.

– Не думал, что дойдет до этого. Старый Смотритель, не имея власти, не видя, что делается в Амалорме, решил просто уничтожить город.

– Сэр Уилфред! И остальные! – вскрикнула девушка. – Они же там, внизу!

– Наша обитель! – выдохнул ученик.

Даниил отстранил Лиз.

– Давайте поскорее, я попробую что-то сделать.

Мэй покачал головой:

– Не думаю, снег не остановишь, но ты прав, давай. – Казалось, Мэй также продолжал гладить резьбу, однако стена посередине неожиданно треснула щелью, затем с тихим шелестом две половинки спрятались в скале, за ними было маленькое помещение с кругом в центре. – Встань туда, – указал учитель на круг.

Даниил в последний раз поцеловал Лиз, затем прошел внутрь, занял указанное место, повернулся к присутствующим, улыбнулся:

– До встречи.

Мэй ничего не делал, половинки стены встали на место, словно и не расходились.

– Что, что теперь? – шепотом спросил ученик.

– Подождем.

Лиз тихо плакала, на улице гремело, лавина вот-вот должна была обрушиться на город.

– Как вы думаете, наши… они же видят, успеют? – вновь зашептал ученик.

– Надеюсь и молюсь.

Лиз вскрикнула – перед лицом девушки, прямо из воздуха, соткался голубой цветок, запахло как после грозы. Цветок плавно опустился в подставленные ладони Лиз.

– О, Даниил, – прошептала она.

– Мир получил нового Смотрителя! – торжественно произнес Мэй.

Лиз всхлипнула:

– Даниил, лавина, прошу, останови ее!

Мэй покачал головой:

– Я же говорил, снег не остановишь…

– Учитель, слышите, – перебил его ученик, – что-то изменилось.

И действительно, грохот стал тише. Они выбежали наружу. Лавина – масса снега и льда, которая неслась с вершин и должна была засыпать город, – остановилась.

– Не может… – прошептал Мэй.

Было видно, что лавину держало голубоватое свечение, похожее на Божью Пелену.

Мэй, словно стараясь убедить себя, качнул головой:

– Это… чудо! Настоящее чудо. Но… законы природы…

– Даниил, ты сделал это! – Лиз прижала цветок к груди.

– Учитель, зачем вы соврали ему?

– В чем?

Они стояли у подножия горы, прямо под лавиной, сдерживаемой голубоватой дымкой. Лиз ушла в город, баюкая драгоценный цветок.