Мария Данилова - Сезон звезд. Академия магии

Но раз он молчит…

Я поднесла дрожащую ладонь к его губам и сотворила исцеляющее заклинание. Свет вспыхнул, как будто перекись водорода, нашедшая множество микробов, и заполонил все его лицо. Ормарр не двигался, не уходил, не останавливал. Он ждал. Я тоже.

Оказалось, ждать пришлось долго. Судя по часам на стене, прошло около получаса, хотя мне казалось, будто пронеслась целая вечность. Свет погас далеко не потому, что я его исцелила. Свет погас, потому что мои запасы маны почти истощились.

Уронив ладонь от бессилия, я стала делать тяжелые вздохи, параллельно разглядывая его губы. Я думала, все изменилось, исправилось, все теперь хорошо.

Но нет. За время моего истощающего исцеления слегка надорвалась одна маленькая ниточка. А когда свет совсем исчез, она тут же восстановилась.

– Что?..

– Так проклинает зло, – объяснил Ормарр.

Не знаю, что он сделал, но теперь мне вдруг хотелось ему доверять. Просить остаться, защитить меня от того зла, о котором он рассуждал. Ведь он это выдержал, он спасся, он смог выстоять. Но я не смогу, это точно. Я не хотела знать, не хотела никогда столкнуться ни с чем подобным.

Но в то же время я яростно желала, чтобы он ушел. Оставил меня в покое. Был стерт с лица земли. Навсегда.

Он выпрямился неожиданно. Отошел, вернулся за стол, сел на свое место и снова взглянул на меня.

– Ты будешь помнить, – отвечал на мои не заданные вопросы Ормарр. Он не читал мысли, он угадывал это в моих глазах. Он читал эмоции. – Не для того, чтобы бояться. Для того чтобы не оступиться.

Делая глубокие вздохи, я продолжала сидеть и хотела успокоиться. Но прислушиваясь к себе, я понимала, что не нервничаю или переживаю, я вообще ничего не испытываю. Какие-то легкие намеки тревоги, но они меня не беспокоили. Просто Ормарр чужой…

– Как я вернулась? – Спросила я его. – Почему я жива? Что ты знаешь?

– Ничего, – качает головой. – Сам бы хотел это знать.

– Ты… Где мой брат?

– В другом мире.

– Ты сказал, что он там незаконно. Что ты сделаешь, когда он вернется?

– Если вернется…

– КОГДА! – Рявкнула настолько громко я, что даже сама свой голос не узнала.

Ормарр улыбнулся мне своими глазами.

– Когда, – признал, согласился. У него просто не было иного выбора. Я его не оставила. Если в чем я и была уверена на все сто процентов, так это в том, что Уинс вернется. – Встречу его, конечно.

Мне стало страшно за брата, я сделала глубокий вздох.

– Пожалуйста, не наказывай его.

– А разве есть за что?

– Ты же сказал – он нарушил правила!

– Я в какой-то степени тоже, – пожал плечами он. – Хэйгарт предупреждал, что тебя нельзя трогать, но я его не послушал.

Я нервно сглотнула. Теперь я точно знала, что дяде Майлзу известна вся правда.

– Так я могу…

– …не начинай эту фразу, Аврора, – попросил Ормарр, зная, что я могу предложить жалкий шантаж, подался вперед, снова предоставляя мне для изучения рисунок на своих пальцах. – Я не трону твоего брата. Но по другой причине.

– Какой же?

Его глаза стали для меня загадкой Вселенной, но только лишь на мгновение, потом он впервые за все время нашего общения спрятал взгляд.

– Спасибо. – Внезапно. – Что попыталась.

То, что он имел в виду свое исцеление, я поняла не сразу. Немножко смутилась.

– Я не смогла.

– Я веду допросы разными способами, и за все пятнадцать лет ты первая, кто предложил мне помочь, – насмешка, скрывающая горечь, сквозила в его голосе. – Это больше, чем можно предложить.

Он замолчал, а я даже не знала, что сказать. «Пожалуйста»? Но я по-прежнему ничего не добилась даже своей попыткой. Так или иначе, но несмотря ни на что мне почему-то все еще хотелось оказаться полезной.

– Если когда-нибудь я найду способ, я избавлю тебя от этого проклятия, – пообещала я.

Насмешка горькая, пронизывающая беспощадными иглами тысячи разбитых надежд. Это не первый раз, когда кто-то обещал ему подобное. Пришлось сделать глубокий вздох, чтобы успокоиться.

– Ты справилась с испытанием и это главное, – заключил Ормарр, возвращаясь к теме нашей встречи. – Можешь идти.

– Это… – ком в горле не дал закончить сразу, – жестоко.

– Я дал тебе ровно то, с чем ты могла справиться. И это твой важный урок. А уроки жизни никогда не бывают легкими.

– Я была на грани.

– Вся наша жизнь на грани.

– Не наказывай других, прошу.

– Я не судья этого мира, я лишь «проявляю пленку». Изображение на нем следствие вас самих. Ты, как и другие, уже давно встала в очередь на собственное слушание. И когда придет время, ты ответишь за все. Но не передо мной.

Это прозвучало зловеще, на несколько мгновений как будто бы даже заставило почувствовать всю незначительность жизни. Но потом я вдруг еще больше успокоилась. Все закончилось. Он больше не испытывал меня. Не проявлял моих демонов, не заставлял их выходить на свет.

Но что было самым неприятным в этой ситуации – я так и не поняла до конца, были ли у меня демоны? Или я просто отказывалась их признавать?

Моего возвращения ждали все друзья. Конечно, Кай не мог дежурить у двери, поэтому выглядывал из столовой. Ближе была Джози. Сказать, что я могла выдать что-то вразумительное, было нельзя. С одной стороны, я прекрасно поняла, что делал Ормарр, и вроде бы это было не так чтобы плохо. Просто я начинала понимать других студентов, кто был не просто опрошен по стандартной анкете. Я чувствовала опустошение. Ни одна другая эмоция больше не зарождалась.

Этот Ормарр был очень странным. Он сочетал в себе множество противоречий: ясность надежды и беспроглядную обреченность. И это были лишь те стороны, которые он являл миру, показывал их, демонстрировал.

Мне почему-то было очень жалко, что я не смогла исцелить его. С другой стороны – я без году неделю учусь в Академии магии, что я ожидала? Все исправить за раз?

Не знаю, почему приходило словно откровение или знание, но я понимала, чего он добивался. Он вытаскивал демонов из душ тех, кого он допрашивал. Он делал это специально, ведь демоны не выдерживали этой пытки, а свет бы спасался иначе.

Я и спаслась, предложив ему исцеление.

Но спасет ли это теперь Кая?

Ближе к ужину мы собрались в столовой, и вроде бы все было даже не плохо. Но потом, когда мы выходили из столовой, собираясь уже одеваться и выходить наблюдать за метеорами, мы увидели, чье имя вместе с фото красовались на доске позора и настроение заметно ухудшилось.

Сама доска нам особо и не нужна была, но вот на ней висел портрет Эни и назначенное наказание. Единственное, что радовало, так это «мытье полов». Неизвестно что могла назначить мисс Силбертон за такой проступок. Она была так зла, когда разговаривала с моей подругой в зале вчера, что вполне могла заставить бедную Эни отмывать крышу без страховки. Или, например, выгуливать Баргеста. Что она еще могла придумать?