Мари Ардмир - Отборная гадина, или Вы нужны нам, Лилли [litres]

Мало того, что расстроил, так еще и хлебец с авокадо и семгой умыкнул. Закинул в рот и прожевал с видимым удовольствием. А мне почему-то взгрустнулось. С досадой подумала о несправедливости бытия, смахнула набежавшие слезы.

– Да, знаю-знаю. Все заявляют – от договоренностей не уйти, а попытки увильнуть чреваты, но…

– Почему нельзя? Очень даже можно, – перебил сосед-объедатель и, подав мне платок, коварно улыбнулся. – Чтобы увильнуть от тотального контроля, нужно подписать все листы, кроме двадцать седьмого и сто двадцатого.

– И он не заметит?

С тарелки стащили последний хлебец и ответили:

– Нет.

Счастье расправило крылья, мир заиграл новыми красками и оглох от разъяренного крика:

– Где эта сволочь?!

Невольно вздрогнула и разбила тарелку. Я, конечно, понимаю, что у Соро была тяжелая ночь, а до этого и весь день, но и у меня потрясений через край за один лишь бал. Так что можно было позвать и помягче.

– О, меня ищут, – неожиданно хмыкнул консультант, чем основательно удивил. А затем удивил повторно – отложил бутылку, поднялся, застегнул рубашку, завязал шейный платок и протянул ко мне руки. – Не соблаговолит ли юная дева спасти несчастного? Позвольте, я отнесу вас в ваши покои и тем самым отсрочу свою моральную порку.

С сомнением воззрилась на сотрапезника. Его предложение было заманчивым, но… Не может быть, чтоб вот этот статный, исполненный гордости мужчина так легко отзывался на «Сволочь».

И тут Соро выкрикнул громче:

– Гадость?!

Я криво улыбнулась и самостоятельно поднялась.

– Вы ошиблись, это зовут меня.

– Не уверен, что вы подобное заслужили.

– Я отравила Соро, – призналась как можно беспечнее, а в ответ услышала:

– А я его обсчитал! Так что мы с вами на равных, – хмыкнул консультант и подхватил меня на руки.

Я вскрикнула. Ребра промолчали. Вздох облегчения вырвался сам собой. Оказавшись в объятиях неизвестного, забыла сказать, что также я косвенно виновата в гибели посыльного ворона, в двух самосожжениях портного и принятии вето, с которым к дому главнокомандующего прибыли Ирвиния N и ее глава рода. Не открой я дверь, хранитель бы на просьбу не откликнулся…

Так что я предложила компромисс:

– Уверена, следующий крик рассудит, кто из нас нужней.

– Предлагаете дождаться?

– Да. – Меня аккуратно прижали к мужской груди и окинули теплым задумчивым взглядом. Под которым я не нашла ничего лучше, чем смущенно пролепетать: – Если вы не против.

– Я – за…

Вот только крика мы не дождались, в беседку незамедлительно влетел встревоженный и вновь запыленный лич-дворецкий. Увидев меня, радостно оскалился, сделал стремительный шаг, раскинул руки…

– Кхм, – выдал мой консультант.

И лич остановился, заметив, что я стою не одна и, вообще, не на своих ногах.

– Советник?! – Секундное замешательство, секундный обмен взглядов. – Греф, простите, я совсем забыл, что вы здесь, и не принес свои поздравления, – явно смутился Даниэль и нараспев добавил: – Счастья, искренних друзей и не менее искренних чувств, долгих лет благоденствия и службы на благо королевства.

– Спасибо, – выдавил из себя, по всей видимости, Грефран Волль, тот самый Блик королевства. Пожри меня демоны, великая честь быть с ним знакомой и тем более лежать на его руках!

– Всегда рад. А теперь позвольте, я ее заберу…

– Как? И эту тоже?!

Сдается мне, то самое счастье, вырванное у него из рук, было живым и глазу приятным, и звалось оно Ирвиния N.

– Вынужден забрать, – развел руками Даниэль, – она тоже проходит свидетелем по очень важному делу. – Тут лич помолчал, пережидая бурю эмоций на лице советника, и обратился ко мне: – Лилли, мои соболезнования. Но вам нужно присутствовать при оглашении указов. Лично и немедля.

– Я пойду с ней, – вдруг заявил Волль и направился к выходу, унося меня.

– Но у вас отгул на двое суток.

– Спасибо. Свое я уже отгулял. Теперь готов вникнуть во все очень важные дела.

Не знаю, зачем меня позвали в качестве свидетеля, зачем принесли в малую гостиную и расположили напротив портала на софе. Как по мне, ехидный Соро с мрачным, как туча, Палачом прекрасно общались и без свидетелей. Они находились за пределами пространственного перехода, в небольшом кабинете, освещенном магическими пульсарами и несмелыми всполохами рассвета. Сидели на диванах у чайного стола друг напротив друга и перекрывали бумаги, как игроки карты.

К началу «игры» мы не успели, поэтому перед противниками уже лежало несколько листов, а пространство вокруг них трещало всполохами магии.

– …отрубить руку за то, что не предотвратила вспышку, – потребовал второй советник короля и положил перед собой заполненный бланк для пыток. – Подпись королевы.

– Выдать поместье за бездействие и возможность оценить силы противника, – ответил главнокомандующий, перекрыв бланк дарственной. – Подпись короля.

Несмелая догадка оборвала мое сердцебиение и заставила похолодеть. То есть тут решается моя судьба? Вот так незатейливо и просто? На рассвете в закрытом кабинете.

– Посадить на три года за то, что неподобающе говорила с братом короля принцем Авиясом, – продолжил настаивать Аффо, выуживая из папки новую бумагу. – Визировала королева-мать.

– А сам Авияс просил выдать внушительное денежное поощрение за то, что поговорила, – не сдал позиций Соро.

– Подвергнуть пыткам за то, что оскорбила принца Оррана. Морально и физически. – Последнее второй советник добавил для весомости, хотя и сам прекрасно знал, что мерзавца королевских кровей оскорбить невозможно.

Листы с приказом плавно опустились на стол. Брови Соро взлетели вверх, а лич и советник, стоящие возле моей софы и меня, перестали обсуждать, как феерично прошел торжественный вечер. Молчание затягивалось.

– А что она сделала? – Главнокомандующий наконец-то отмер, начиная торопливо просматривать свои бумаги.

– Испачкала, – сверившись с записями, заявил Аффо. – И пыталась его раздеть!

Соро замер, заинтригованно покосился на меня через портал, дернул уголком губ и ответил:

– Не аргумент. – Он выхватил три листа из своей пачки и положил их поверх приказа советника. – Принц явно был не против произвола, поэтому у меня здесь есть именной допуск в его кровать… простите, в кампус общежития при Академии Верховных.

– Допустим, но она испачкала пиджак принца Оррана. Это собственность королевства. Я требую выдать розог. Публично. Хотя бы двадцать пять.

Главнокомандующий откинулся на спинку дивана и потер подбородок.

– Ну, если каждый предмет его выходного гардероба – это собственность королевства, то, может, подвергнем пыткам вашу протеже на пост министра иностранных дел? Помнится, в прошлом году графиня Исабэ оставила на рубашке принца отпечаток нестираемой помады…