Игорь Фоменко - Пепел: Мир праху моему [СИ]

- Я тебе дам, "на щите"! - Отвесила мне звонкий подзатыльник Эмбер.

На этой позитивной ноте мы с Эмбер откланялись и отправились на боковую. Завтра предстоял ранний подъём и тяжелая ночь.

В монастырь мы приехали около полудня. По дороге, в машине, я не переставал теребить воротник рясы. Не только из-за нервов, а еще и оттого, что он был слишком коротким и не прикрывал мой временный шрам на шее.

- Хватит его дёргать. В христианстве любят мучеников. - Криво усмехнулась Катя, взяв меня за руку.

Встретили нас, как и говорила Ава, Игуменья с молодой монашкой. Они представились, узнали наши имена, настоятельница проверила фальшивое постановление чуть ли не на зуб и спросила:

- Почему же меня не известили о вашем прибытии?

- Не знаю того. - Я был смиреннее ягнёнка. - Мне самому сообщили за день до отбытия.

Смерив нас взглядом прищуренных глаз, она повела нас в сторону храма. По пути она задала несколько каверзных вопросов, вроде имен настоятелей "наших" монастырей, где они находятся, и каков был наш распорядок служб. К этому мы были готовы, Глобал нашел всю необходимую инфу и заставил нас её выучить. Но к следующим вопросам подготовиться было невозможно:

- Отец Борис, - Обратилась ко мне настоятельница. - Вы, я думаю, в курсе происходящих у нас... неурядиц?

- Да. - Немного неуверенно ответил я. - До меня доходила эта информация.

- Значит, вас прислали к нам не из-за этого?

- Я здесь по повелению Архиерея для сопровождения сестры Таисии. - Я кивнул в сторону Кати. - Но буду рад вам помочь, если вы мне позволите, матушка.

- А вы не считаете, - она прищурилась. - Что это испытание, посланное нам Господом за грехи наши? И лишь усердными молитвами да кротостью мы можем его пройти?

- Я считаю, матушка, - я понемногу начал закипать, но виду не подавал. - Что не стоит приписывать Богу все земные беды. Иначе, с такими рассуждениями, Бог получается либо садистом с манией величия, либо страдающим от биполярного расстройства.

У Марии округлились глаза, она прикрыла рот руками. Игуменья же насупила брови:

- Не смейте богохульствовать при мне, отче!

- Я знаю, что говорю, матушка. Это мы с вами достаточно знаем о своей вере. А что расхожий ум подумать может, постоянно слушая такие выводы? Обвиняя Бога во всех катастрофах, называя каждое неприятное событие Его испытанием, мы забываем о том, что Сатана так же не дремлет. Как вы считаете, Бог ли направляет руку убийцы, испытывая веру его жертвы?

- Нет, но...

-Именно. Но и диавол здесь так же не при чем. - Остановил я настоятельницу. - Лишь человек решает, идти ли ему к Богу, либо же обречь себя на геенну огненную.

Пока игуменья набирала в грудь воздуха для отповеди, нас прервал звон церковного колокола.

- Оставим пустые споры, Отец. - Смиренно склонила голову она. - Время обеда. Присоединитесь?

- С удовольствием, матушка.

После обеда и совместной молитвы, в течение которой мы с Эмбер просто открывали рот, нас встретила Мария. Она провела нас в парк, где мы сели на лавочку в тени кустов сирени, и пересказала историю, которую поведала Аве. Не сказал бы, что узнал много нового, но пара подробностей заставила мурашки активнее забегать по коже. После она провела нас по двум этажам госпиталя, показала его планировку и входы-выходы.

Палата, в которой была убита последняя жертва, пустовала. Мария сказала, что пациентов увезли на процедуры, и я попросил осмотреться. Как итог - ничего. Ни холода по коже, ни посторонних запахов, ни каких-либо следов.

Время до ночи мы скоротали за прогулками в парке. Перед закрытием больницы Мария провела нас внутрь и закрыла за нами дверь. Отбой был объявлен час назад, и большинство пациентов уже спали. Кроме нас в здании находились ещё две медсестры, пьющие чай в ординаторской, потому переодеваться мы с Эмбер не стали. Мы просто монах с монашкой, решившие поберечь покой пациентов, не более того. В час ночи затихли даже медсёстры. Больница погрузилась в тишину и мрак

- Тили-тили бом... - Тихо пропел я. - Закрой глаза скорее.

- Кто-то ходит за окном и стучится в двери. - Тоненько поддержала меня Катя, поёжившись от страха. - Фу, жуть какая.

- Не трусь, я рядом.

Я пытался поддержать подругу, хотя и самому было жутковато. Я достал из рюкзака бутылки с шиповником и два мешочка с солью.

- Запомни: не подходишь к этой твари ближе, чем на три метра, стараемся убить её тихо, после сразу сваливаем.

- Да помню я. - Катя чмокнула меня в щеку. - Давай разделимся по этажам? Ты на первом, я на втором. Каждые полчаса меняемся.

- Нет, - наотрез отказался я, - не годится! Ты ужастики не смотрела, что ли? Вся херня обычно с этого и начинается!

В итоге мы всё же разделились. Просто спустя полтора часа хождений, Катя начала засыпать на ходу, и я просто уложил её на топчан у сестринского поста, и пошел дальше в одиночку.

- Тили-тили бом, кричит ночная птица. - Напевал я себе под нос, лишь бы чем-то себя занять. - Он уже пробрался в дом к тем, кому не спится.

Час, два, три - всё без толку. Никого и ничего. Я слонялся по коридорам как зомби, без цели и смысла. Катю я отправил спать на кушетку в холле второго этажа. В очередной раз сладко потянувшись, я от души зевнул, вдохнул поглубже и застыл, как вкопанный! Это же тот самый запах! Тлен, разложение и плесень - я узнаю эту смесь из тысячи! Я принюхался, прошелся по коридору - сильнее всего запах был в конце, возле окна. Я посмотрел по сторонам: две двери, две разных палаты. В какой именно скрывалась тварь - неясно. Луна светила ровно с торца больницы, и через стекла в дверях палат не было видно даже силуэтов.

Осторожно, стараясь не шуметь, приподняв дверь на петлях, дабы не скрипела, я заглянул в правую - четверо пациентов тихо спят, никто не нарушает их сон. Да и запаха в палате почти не было. Так же тихо выйдя из палаты, я вошел в дверь напротив. Пахнуло так, что меня чуть не стошнило! Посреди палаты, у ног какого-то тучного мужика, стояла Чумница. Именно это её название мне первым пришло в голову: ужасный смрад, обрывки какой-то хламиды вместо одежды, вязкая слюна, капающая на пол из не закрывающейся зубастой пасти, голые руки и ноги, покрытые струпьями и гнойниками... Ходячий рассадник заразы!

Я непроизвольно сглотнул, и этого звука хватило, чтобы чудовище одернулось на меня и, сузив зрачки, хищно зашипело! Твою мать! Нельзя драться здесь! Только не в палате! Я выскочил в коридор, тварь, не успевшая поесть кинулась за мной. Я упал на пол, едва не взвыв от боли в ушибленной пятке - зацепила-таки, зараза!

Не желая лежать как мешок с неприятной субстанцией, перекатился на спину и увидел, что тварь уже заносит надо мной ногу, чтобы впечатать в потрескавшийся кафель. Фу! Плохой пёсик! А ну марш на улицу! Я нанес самый мощный телекинетический удар, на какой только был способен, и он оказался действительно мощным! Монстра вынесло на улицу, вместе с окном и куском стены!