Игорь Осипов - Охотники на попаданцев [оптимизирована обложка] [publisher: ИДДК]

– Да как оно все не вовремя, – снова процедил я, покачав головой, словно она у меня разболелась. – Прямо во время инспекции.

Зазвенел телефон, и я взял трубку.

– Ало, Евгений Тимофеевич, они уже здесь.

– Проклятье, – буркнул я, ещё раз бросив взгляд на бегающую истеричной белкой точку, и направился к лестнице.

Лишь у самых ступеней изменил решение и пошёл к комнате Анны. Всевидящую тоже нужно озадачить.

Пройдя немного дальше, остановился перед дверью и занёс руку, дабы постучать, но не успел. Изнутри щёлкнул затвор, и дверь неспешно распахнулась.

На пороге стояла зарёванная Кукушкина. Она прижимала к груди небольшую подушку и глядела пустыми глазами перед собой.

– Анна? – тихо позвал я, пытаясь понять, что произошло.

Никогда не видел ее такой. Неужели обидел кто? Девушка покачала головой, все так же глядя в пустоту.

– Все хорошо.

– Хотелось бы верить, – произнёс я. – Вы-ы-ы…

– Я сейчас спущусь. Они ведь тоже. И этот толстый. Зачем ему Вероника? Он же ее не любит. А у него жена красивая, которая его ждёт, – пробормотала Анна, не дав мне договорить.

Казалось, она сейчас находилась в каком-то своём мире. В мире, где прошлое, настоящее и будущее сплетены в одно целое. В мире, в котором людям не место.

– Может, приляжете? – спросил я, бросив взгляд на заправленную кровать со смятым покрывалом.

– Я вниз. Должен же кто-то с револьвером сыграть, – пробормотала девушка, а я провёл перед ее лицом ладонью.

Анна даже не моргнула, а ее глаза теперь казались двумя мокрыми стекляшками.

– Я в порядке, – снова произнесла она.

Я покачал головой. И это тоже во время комиссии. И это тоже не вовремя. Что ещё будет? К чему готовиться? И Ольга что-то запаздывает. Надеюсь, она сейчас чаи с торговцем пьёт, а не ругается с ним. Она же нетерпеливая.

Я быстро пошёл к лестнице, и проскочив половину пролёта, увидел комиссию. Три человека. И все типовые до неприличия, словно комиссии штамповали на заводе с новомодным конвейером.

Вот большой и важный начальник, одетый в дорогую тройку. На большом пузе, соперничающим по величине только с поселившимся на обрамлённом холеными бакенбардами лице пренебрежением, висела золотая цепочка с карманными часами. В руках он держал дорогую трость, купленную специально для таких вот поездок – впечатлять проверяемых. Не удался у него в этот раз фокус-покус. Моя-то трость получше будет, ехидно подметил я.

А вот бегающий с испуганными глазками писарь, держащий в руках небольшой саквояж. Он слегка сутулился и бросал взгляды своего начальника, словно собачонка на привязи.

Третьим был высокий вояка, озирающий помещение с таким видом, словно его насильно запихнули в это болото, и что он не проверяющий, а так, случайно оказался. Но именно такие больше всех роются в грязи.

Я невольно ухмыльнулся. В Старом Риме тоже были такие.

– Здравствуйте, любезные, – сделав улыбку пошире, начал я спускаться к ним.

Члены комиссии напыжились, придавая себе ещё больший вид, а потом дверь в зал распахнулась, и в помещение влетел взлохмаченный Сашка, неся на плече связанного человека, а в руке большую, позвякивающую стеклом коробку.

– Шеф, мы еще одного зомби поймали! – закричал он, растолкав комиссию локтями. – Он лампочника грохнул! Ну, мы чутка лут присвоили. Я к вечеру антивирусник спаяю. Мир спасать будем.

Я вздохнул, увидев на дорогом сюртуке проверяющего грязный след, оставленный ботинками пленника.

– Да дай ты пройти, хоббит, – крякнул Никитин, толкнув писаря.

Следом в помещение элегантно вошла Ольга.

– На ступени его.

Под взглядами ничего не понимающей, но закипающей в гневе комиссии Сашка посадил пойманного молодого человека на нижние ступени лестницы.

Мне ничего не оставалось делать, как спуститься ниже.

Хотелось выругаться, но все желание улетучилось, когда зомби вдруг дёрнулся и простонал.

– Помогите.

Он ещё раз дёрнулся и обмяк.

– Господа, я требую объяснений, – высоким голосом произнёс толстяк, глядя на упавшего набок парня, которого притащил Александр.

Парень лежал у подножья лестницы без каких-либо движений, наводя на мысль, что с ним случилась та же история, как и с контрабандистом на перроне.

Я сделал несколько шагов вниз, обдумывая ситуацию. Вот лежит у меня труп, и что делать с ним, я не знаю. Вернее, знаю, что делал бы, не будь здесь комиссии.

Пока я глядел на молодого человека, к тому подошёл Сашка. Мой помощник потрогал шею, помолчал, а потом радостно воскликнул.

– Жив, засранец! Парочка хитпоинтов в этом мобе ещё осталась! Отхилим и допросим. Мля, первый раз говорящего зомби вижу.

Я вздохнул, не разделяя оптимизма моего подопечного, и перевёл взгляд на комиссию, которая топталась на месте, пыжась и создавая вид великих начальников. Но на деле никто из них кем-то выдающимся не был. Если бы с ними сюда пришёл кто-нибудь уровня Бодрикова, я бы уже был распят на двери ржавыми гвоздями.

– Господа, – наконец произнёс я, указав рукой на обеденный зал, – милости прошу отобедать. А то, что вы видите – лишь небольшие неприятности. У нас городок маленький, поэтому приходится помогать полиции, а они в ответ помогают нам. Сейчас поймали преступника.

– В чем его обвиняют? – спросил толстяк, взявший на себя все представительские функции.

В то время, когда он спрашивал, Никитин искоса поглядывал на гостей, а Ольга стояла у дверей.

– В убийстве, – как можно небрежнее произнёс я, сочиняя сказку на ходу. – У нас секта завелась. Ловят ее, но пока без результатов. Но не стойте, прошу вас за стол.

Толстяк улыбнулся, задрал голову и пафосно вытягивая слова, заговорил.

– Любезные, а разве это в вашей компетенции? Или у вас своих дел нет?

Мне как-то очень сильно захотелось, чтоб я имел право скрутить и повязать сего ревизора, как барашка, ну или как давешнего зомбия. Может быть, я даже и сделал бы так, если бы не раздавшийся сзади голос горничной.

– Евгений Тимофеевич, стелить прикажете, или поздно?

Повернувшись, я увидел горничную, покрасневшую от натуги. Она держала в руках красную ковровую дорожку, свёрнутую толстым рулоном. Коврик был явно тяжеловат для хрупкой девушки.

– Стели уж, – пробурчал я, а потом повернулся к комиссии, вспоминая, о чем те спрашивали: – Тренируемся. Если уголовника сможем сыскать, то и попаданца тоже.

– Никодим Сергеевич, – заговорил хриплым басом высокий отставной вояка, имеющий право на ношение формы, – я предлагаю отобедать. Я последний раз в поезде ел.

– Ну, хорошо, – снисходительно произнёс толстяк, в голосе которого прозвучали нотки женской истерики.

Он явственно хотел казаться самым умным и главным. Даже главнее, чем есть на самом деле. И они, оказывается, не ладят между собой, раз каждый тянет на себя одеяло. Или выслужиться хотят, или тут виноваты детские обиды, взращённые взрослым человеком у власти.