Трейси Бэнгхарт - Грация и фурия [litres]

Тело воительницы из Джунглей точно смялось, шея повернулась под странным углом.

С балкона одобрительно заорали охранники.

Серина с трудом подавила рыдание. В этот раз она не смогла закрыть глаза. Не верилось, что и ей придется делать нечто подобное. Ей ни за что не выжить, когда придет ее черед драться.

Воздух пронзил страшный крик, и одна из женщин, дергаясь, точно в агонии, побежала от остальных прочь. На нее накинулся весь рой. Она пыталась ладонями смахивать ос с лица. Высокая девушка-боец из команды Северного Берега ударила беднягу ногой в колено. Та упала, извиваясь, и завыла:

– Я сдаюсь! Сдаюсь!

Никто не помог ей с осами, не оттащил ее, и через несколько секунд девушка прекратила кричать. Прекратила двигаться. Прекратила дышать. Лицо ее было опухшим, багрового цвета, будто она была задушена.

Каждый мускул, каждый атом в теле Серины молил ее вскочить с грубой каменной скамьи и бежать, бежать прочь от ужасной арены.

Послышался треск костей – так с девушкой из команды Джунглей расправилась воительница из Отеля Отчаяния. Девушка из Отеля на мгновение замерла над телом и тут же получила сильный удар от Петрэль. Девушка из Отеля упала и тут же врезала ногой Петрэль. Та упала рядом и нанесла ответный удар. Но они не стали биться на земле. Петрэль вскочила на ноги и отступила на два шага. Девушка из Отеля тоже проворно поднялась, и они закружились в смертельном танце. Противница Петрэль – узколицая, с копной коричневых волос – была приблизительно такого же роста, и Серине было непонятно, кто из них крепче.

Один за другим следовали удары кулаками, нырки, блоки.

Петрэль уворачивалась от каждого удара девушки из Отеля, будто наперед знала, что та предпримет.

Петрэль нанесла удар в челюсть противнице, и с губ той невольно сорвался крик отчаяния. Петрэль, пользуясь достигнутым преимуществом, ударила еще раз. Девушка из Отеля отступила. Петрэль последовала за ней. Она принялась наносить удары один за другим в лицо и живот, вкладываясь почти в каждый.

Никто на трибунах не аплодировал и не кричал, даже охранники на балконе не производили ни звука.

Лицо девушки из Отеля распухло и покрылось кровью. Она стояла на краю арены, закрывая себя руками, и даже не пыталась отбиваться. Петрэль крутанулась в сторону и нанесла удар ногой в колено противницы. Вскрикнув, та осела на землю. Обхватила руками раненое колено, склонила голову. Петрэль помедлила, и Серина поняла, что она ждет. Ждет капитуляции противницы.

Но та не вымолвила ни слова.

Кулаки Петрэль сжались, лицо ее исказилось. Затем она схватила обеими руками шею противницы, намереваясь то ли задушить ее, то ли свернуть ей шею.

Дыхание у Серины перехватило. Ей было невыносимо смотреть, как умирает девушка. Битва уже закончилась, и жизни Петрэль уже больше ничего не угрожало. Теперь она не боролась за выживание, не защищала себя. Она убивала.

Вынести этого Серина не могла. Она опустила голову на руки, лежавшие на коленях. И тут толпа разом издала возглас. Серина подняла голову и увидела, что рот Петрэль открыт. Руки ее отпустили горло девушки из Отеля… И она прижала обе ладони к своему горлу.

Пальцы Петрэль сделались черными. Нет, не черными. Красными. Она пыталась остановить кровь, хлеставшую у нее из горла. Петрэль издала булькающий звук и медленно опустилась на колени. Девушка из Отеля так же медленно поднялась, стараясь не наступать на поврежденную ногу. В руке у нее что-то блеснуло. Нож!

– Обманщица! – со злобой закричал кто-то, и по амфитеатру пронесся разгневанный шепот.

Бульканье прекратилось. Петрэль лежала на боку, глаза ее были широко раскрыты.

Серина не могла дышать, мир вокруг то расплывался, то приобретал очертания, как если бы она сама лежала там, на арене, умирая в луже собственной крови. Мозг отказывался работать. Она не могла это принять…

Победительница из Отеля подняла в воздух окровавленный кулак.

Члены ее команды зааплодировали.

На арену вышли Оракл и Эмбер. Они подняли тело Петрэль и понесли его прочь, а Серина оказалась не в силах оторвать глаз от красной дорожки из падающих на камень капель крови.

НОМИ СТОЯЛА НА КРЫШЕ высочайшего в Беллакве здания, а ее черное с серебром платье трепетало в порывах неистового ветра. Весь день от нее ни на шаг не отходила Анжелин, скармливая Номи истории о Премио Билариа – самых известных в мире лошадиных скачках; единственных скачках, проходивших на улицах города; самых сложных скачках в истории. Номи слушала и слушала подробные рассказы обо всех знаменитых наездниках: кто-то одержал победу, кто-то погиб.

– Два года назад в гонках принимал участие Его Высочество Аса, – сообщила Анжелин, чуть ли не впадая в экстаз от собственных историй. – Он был самым юным наездником из всех, кто принимал участие в этих гонках, и победил. А гонки в том году были очень и очень жестокими, многие жокеи погибли.

Номи никогда не интересовалась скачками, но сейчас, оказавшись высоко над улицами, она вдруг почувствовала, что, пусть и с неохотой, но пребывает в возбуждении, ожидая их начала.

В каждом окне, на каждой крыше в поле ее зрения виднелись силуэты зрителей, но залитые ярким светом улицы внизу были пугающе пусты.

– Город затаил дыхание, – пробормотала Марис. На ней было зеленое платье с блестками, распущенные волосы развевались на ветру, а по лицу бежали всполохи огня от ближнего факела, и было сейчас во всем ее облике что-то пугающее.

Позади них в темноте угадывалась башенка, в ней имелся дверной проем, что вел на лестницу; у проема в карауле замерло несколько солдат; на узкой площадке вокруг башенки в ожидании топталось чуть более десятка наиболее представительных сановников и их слуги.

Был где-то здесь и Аса. Выходя с лестницы, Номи уже видела его, но он быстро скрылся с глаз, хотя она отчаянно надеялась, улучив момент, поговорить с ним наедине.

– До чего же здесь волнительно! – заявила Кассия, появившись у перил рядом с Номи. – В Соло лошадиные скачки вообще не проводят.

Марис покачала головой.

– До сих пор не пойму, как лошади не поубивают друг друга, несясь по выложенным булыжником улицам и узким мостам.

– Частенько так и происходит, – сказал подошедший к ним сзади Малахия. – А нередко погибают и всадники. Премио Билариа – смертельно опасные скачки. Множество поворотов, за которыми ничего не видно, узкие улицы, неровные мостовые – здесь для победы необходимы не только отличная выучка и великолепная лошадь, но и удача.

– До чего же опасно. – Кассия повернулась и, опираясь на поручень, выгнула спину, чтобы подчеркнуть роскошь своей фигуры. Ее лиловое платье переливалось в свете факелов. – А вам, Ваше Высочество, не доводилось принимать участие в этих скачках?