Трейси Бэнгхарт - Грация и фурия [litres]

Служанки опробовали разные техники макияжа на своих Грациях. Вскоре Номи почувствовала, как кожа на лице стала жесткой, веки потяжелели. Тут-то работу Анжелин и одобрила Инес. Номи поднялась.

– Анжелин, я ужасно устала прошлым вечером, – промолвила она. – Пойду-ка я к себе, прилягу.

– Разумеется, госпожа, – согласилась Анжелин. – Приятного вам отдыха.

Номи направилась к себе в комнату. Оказавшись там, затворила дверь и привалилась к ней спиной. Взгляд ее был прикован к белым простыням на постели.

Как скоро сюда явится Анжелин? Или как скоро за ней кого-нибудь пошлет Инес, требуя срочно явиться на очередную тренировку?

Да и вообще, осмелится ли она?

Номи сунула руку под матрас. Пальцы коснулись книги. Мягкая кожа на ощупь была приятной. Номи вытащила книгу и, положив ее на кровать, открыла первую страницу.

«Краткая история Виридии».

Историю Виридии Номи уже знала. Страной некогда управлял король. Затем настал Потоп и уничтожил почти всю страну. Когда вода схлынула, оказалось, что бо́льшая часть населения, включая всех членов королевской семьи, погибла. Первым Верховным Правителем стал уцелевший ближайший советник короля. Вступив в должность, он назначил новое правительство, под чьим руководством Виридию и восстановили, да так, что она стала лучше прежнего.

Номи все это знала и все же перелистнула страницу.

У Виридии долгая история, и начиналась она в те незапамятные времена, когда сюда прибыли первые переселенцы…

Номи читала и читала, пробуя слова на вкус, но не произнося их. Слова вытесняли из головы мысли о Серине, позволяя хотя бы на время отвлечься от дум о ее тяжкой судьбе.

Номи листала страницу за страницей.

Переселенцы избрали правительство, их власть опиралась на религию, правительством руководил Кардинал Беллаква. Правление Кардинала Беллаквы было долгим и весьма плодотворным. Но, когда он был уже в преклонном возрасте, его соблазнили…

Соблазнили? Номи в недоверии приподняла брови.

… а затем отравили. Отравительницей была женщина-воин из Азуры. Она взошла на трон и нарекла себя Королевой Ваккаро. Она правила страной…

Номи напряглась всем телом. Королева Ваккаро? Такой истории она не слышала. Весь известный ей мир перевернулся с ног на голову.

…в течение почти тридцати лет вопреки попыткам отстранить ее от власти. Власть свою она передала дочери, а та – своей дочери, но росло, ширилось недовольство людей, возникло среди них и сопротивление.

Не веря собственным глазам, Номи читала все быстрее и быстрее. Вся история страны, которая, по ее мнению, была ей хорошо известна, оказалась фикцией.

Самым серьезным потрясением для Номи стали события, связанные с Потопом…

Ей всегда говорили, что Потоп был естественным явлением, повлиявшим на весь мир, но «Краткая история Виридии» утверждала, что в действительности никакого Потопа не было. Были многочисленные акты саботажа по всей стране, которые и нанесли серьезный урон инфраструктуре, спровоцировали многочисленные бедствия, в результате чего монархия была повержена и к власти пришел главный советник Королевы.

Королеву и двух ее дочерей он оставил при себе Грациями и, опасаясь судьбы Кардинала Беллаквы, ограничил всех женщин по всей стране в правах. Такой подход оказался успешным, и с тех пор страной правили Верховный Правитель и его Наследники, а в стране утвердился институт Граций.

Оказывается, первой Грацией Верховного Правителя была Королева ! Все законы, делавшие женщин бесправными и невежественными, были созданы лишь потому, что новые правители нехотели, чтобы история повторилась . Прапрапрапрапрадед нынешнего Верховного Правителя разрушил Виридию. И сделал это намеренно .

Номи взглянула в окно. На горизонте собирались облака. Ее охватил гнев. Тяжелый, горячий гнев. Гнев, который останется с ней до конца жизни.

Женщины в Виридии были угнетены лишь потому, что мужчины боялись их. Некогда страной правили женщины. Затем их отстранили от власти, историю переписали. В новой истории места для женщин не было.

Номи была уверена, что Рензо учили совершенно другой истории. Будь иначе, он бы ей сказал.

Но были люди, кто знал истину. Верховный Правитель знал. Знал и тот, кто подбросил ей книгу.

Теперь истинную историю знала и она.

ПОСЛЕ ПОРАЖЕНИЯ ПЕТРЭЛЬ рацион был существенно урезан, и теперь на двоих выдавалась лишь одна булочка. Серина разломила черствую булочку пополам и отдала половину Якане.

Невдалеке на вертеле готовился здоровенный кабан; жир с шипением стекал в пламя. От запаха жарившегося мяса рот наполнялся слюной, но сейчас было лишь время обеда, а кабан будет готов только к ужину.

Рядом, всего лишь в нескольких футах, стонала Тремор – женщина из охотничьего отряда, который добыл борова. Ее рука была распорота острым клыком кабана, и Миррор зашивала рану. При каждом уколе иглы Тремор вздрагивала, и стежки получались неровными, неаккуратными. Мало того, края уже сшитой раны сходились не полностью, а значит, туда могла попасть инфекция, и мазь потом мало чем помогла бы.

Тремор снова застонала. Лицо Миррор побелело даже под веснушками. Серина больше не смогла сдерживаться, сунула остаток булочки Якане и подошла к группе женщин, окруживших раненую.

– Отдай иглу мне, – велела она Миррор. – Ты искалечишь ей руку.

Миррор подняла взгляд.

– С чего ты взяла? Я все делаю, как надо.

Серина вырвала у нее из пальцев иглу.

– Нет, не как надо. Отойди. У меня получится лучше.

По крайней мере, она так думала. Если бы речь шла о ткани и нитях для вышивания, она была бы уверена, но штопать человеческую плоть ей прежде не приходилось.

Серина вгляделась в посеревшее от боли лицо женщины с покалеченной рукой.

– Ну что, Тремор, – сказала она, придав голосу успокаивающие нотки, – давай-ка я тебя быстро заштопаю. Не возражаешь?

– Давай, – прохрипела Тремор. – Только побыстрее.

Серина кивнула. Миррор неохотно отошла, губы ее сжались в ниточку. Серина сосредоточилась на ране. Рана была тщательно промыта, но из нее все еще сочилась кровь. Она была зашита примерно на треть, но весьма небрежно и неумело. Серина начала с того конца, где кожа уже была стянута нитками, добавляя стежок за стежком там, где кожа расходилась. Вскоре она забыла обо всем: кожа женщины превратилась для нее в ткань, суровые нитки стали нитями для вышивания, руки стали двигаться сами собой, накладывая стежок за стежком. Через считаные минуты рана Тремор оказалась стянута аккуратным швом. Серина сунула палец в горшочек с целебной мазью и провела по заштопанной ране.