Руслан Омаров - Что делать?

Позвякивание становилось все отчетливее, скоро за ним стали различимы осторожные мягкие шаги, которые, как рассудил Сикорский, могли принадлежать грузному высокому человеку, с опаской пробирающемуся между переплетений проволоки и останками пружинных кроватей. Под подошвами этого человека поскрипывала железная мелочь.

Сикорский напрягся.

Человек скоро вышел на освещенную луной лужайку, окруженную зарослями гнутой арматуры. Он стоял во весь рост, осматриваясь. За плечом у него стволами вниз висело ружье. Сикорский узнал давешнего мужчину из магазина, потому что луна посеребрила его бороду под испуганным бледным лицом.

— Здесь, — сказал сам себе бородач. — Где-то здесь.

Сикорский неслышно перекатился в сторону, оставив свои кинжалы далеко справа. Теперь он жалел, что не прикрыл их дерюжной тканью, прихваченной на дежурство. Мужчина с ружьем мог различить их по особому чистому отсвету клинков, бросавшемуся в глаза на фоне убогого жестяного блеска утиля. Сикорский облизал губы, почувствовав на языке режущую ржавую пыль, и мягко опустил руку вдоль туловища, нащупывая рукоять резиновой дубинки.

— Я знаю, что вы здесь, — шепотом сказал мужчина, смешно присев и разводя пустые руки в стороны. — Не бойтесь меня.

Сикорский подумал и таким же осторожным шепотом ответил:

— За каким чертом вы сюда явились?

— Я, — сказал мужчина и внезапно принялся, согнувшись, карабкаться на кучу. — Вы должны понять…

— Сюда, — негромко позвал его Сикорский, ругаясь про себя, — назад…

Мужчина сообразил, где он находится, повернулся спиной к пирамиде хлама, встал на четвереньки, оттопырив зад, и, придерживая ружье, пополз к Сикорскому. Оказавшись рядом, он для начала расчистил себе место широкими медленными лягушачьими движениями, отгребая в стороны мусор, как пловец воду. Затем отвернулся от Сикорского и быстро заговорил, глядя в темноту:

— Вы должны понять. Я еще в магазине догадался… Я знаю, зачем вы здесь!

— Зачем я здесь? — прошептал Сикорский, с ненавистью рассматривая его распластанную фигуру.

— Да, — мужчина вывернул голову на его голос, — я знаю, кого вы ждете… Я тоже читал у Ли Сянь-Миня в повести «Си Шу и юй» о лисах-оборотнях. Понимаете! Я знаю, это прозвучит для вас дико, но… Ведь это же необыкновенный случай, что здесь появилась такое чудо! Вдали от пагод, настоящая такая лиса-оборотень, которой тысяча лет. Вы… Послушайте!

Он стремительно выбросил перед собой руку и схватил Сикорского за запястье.

— Вы не должны ее убивать, — горячо зашептал он, подползая. — Эта лиса — секрет долголетия даосов. К тому же в «Книге гор и морей» говорится: «Страна Цинцюго находится к северу…» Это же про нас! «У тамошних лис четыре ноги и девять хвостов. Голоса их похожи на плач младенцев. Могут есть людей. Человек же, съевший такую лису, не боится яда змей».

Сикорский помотал головой и задергался, высвобождая руку.

— Вы сумасшедший, — прохрипел он, отталкивая здоровяка коленом. — Зачем вы сюда пришли, идиот?

— Поймите же! — доносился до него возбужденный шепот. — Лиса обретает необходимую ей такую энергию «ян», вступая в связь с мужчинами. Таким образом она поддерживает в себе жизнь веками. Если это настоящий такой мужчина, то…

Сикорскому удалось освободиться от его захвата. Он резко бросился вперед, наваливаясь на бородача всем телом и прижимая его голову к земле. Бородач, продолжая по инерции говорить, стал глухо рокотать в пыли, извиваясь. Сикорский сжал ему затылок и несколько раз сильно припечатал лицом о землю, так что тот затих. Тогда он прислушался.

С вершины железной кучи вдруг раздался сухой потрескивающий голос.

— Далее, — сказал голос. — Если теоретическая критика Бернштейна и его политические вожделения оставались еще кому-либо неясными, то французы позаботились о наглядной демонстрации новой методы. Франция и на этот раз оправдала свою старинную репутацию страны, в истории которой борьба классов более чем…

И замолк.

Сикорский боком съехал с неподвижного тела настоящего мужчины и подобрался к своим кинжалам. Он сгреб их вместе с пергаментом не глядя. Глаза его были прикованы к черному остову сейфа с полуоткрытой дверцей, что наклонно врос в кучу почти у самого ее верха. Голос доносился изнутри. Спустя минуту, которая понадобилась Сикорскому, чтобы осторожно выдвинуться ближе, голос снова начал говорить:

— …и немцев мы вовсе еще не намерены подарить Кричевскому и прочим многочисленным защитникам «свободы критики». Если «самые отъявленные бернштейнианцы» терпимы еще в рядах германской партии, то лишь постольку, поскольку они подчиняются и ганноверской резолюции, решительно отверг…

Сикорский, цепляясь за куски арматуры, лез к сейфу. Сверток с кинжалами он неудобно прижимал к телу левой рукой и, спотыкаясь о невидимое железо, все время тоскливо боялся их рассыпать. Когда он очутился у сейфа, голос зачастил, словно что-то предчувствуя:

— Мы сказали, что наше движение, гораздо более широкое и глубокое, чем движение 70-х годов, необходимо воодушевить такою же, как тогда, беззаветной решимостью и энергией. В самом деле, до сих пор, кажется, еще никто не сомневался в том, что сила…

Сикорский, едва не оступившись и не покатившись вниз, с шумом пнул дверцу сейфа. Сам сейф покачнулся. Внутри его гулко перекатился тяжелый предмет. Сикорский выхватил первый кинжал и сунул его в темное чрево сейфа. Внутри острие отчетливо чиркнуло об уворачивающийся металл.

— …таким образом, налицо и стихийное пробуждение рабочих масс, пробуждение к сознательной жизни, — было сказано из сейфа.

— Пробуждение, — зарычал Сикорский, отпуская первый кинжал и одним движением вынимая из свертка другой.

Он наносил удары своими кинжалами в распахнутую квадратную пасть, отшвыривая их, только когда удары эти достигали своей странной цели. Из сейфа еще донеслось:

— …для того, чтобы воспользоваться опытом движения и извлечь из этого опыта практические уроки, необходимо дать себе полный отчет о причинах…

Затем, уже слабее:

— …но полбеды сделалось настоящей бедой, когда это сознание стало меркнуть (а оно было очень живо у деятелей названных выше групп), когда появились…

И наконец уже совершенно невнятно:

— …эта организ… необходимо… должна… не очень широ… и, возможно, конспиративной…

В глубине сейфа тяжело и звонко ударило, и когда десятый кинжал был уронен, по всему железному кладбищу пронесся тягучий вздох. Следом воцарилась тишина.

Сикорский упер уставшую руку в дверцу, прильнул к сейфовому боку и медленно сполз на колени. Ему показалось, что он сидел так много часов, пока снизу до него не донеслись стоны и ругань тяжело восходящего к вершине человека.