Руслан Омаров - Что делать?

Это был бородач. Вид его вызывал жалость, прежде всего из-за влажных потеков слез, которые блестели грязными дорожками на припорошенном ржавчиной лице. Он был безоружен. Сикорский заставил себя встать на ноги, опираясь о сейф.

— Вы убили ее! — причитал бородач.

— Нет, — сказал Сикорский, обходя сейф.

— Вы чудовище! — выкрикнул бородач, возвысившись над ним высокой сгорбленной фигурой отчаяния. — Убийца. Бездушный варвар! Вы уничтожили чудо, за которым мужчина идет всю жизнь как в бреду! Безутешный и…

Вместо ответа Сикорский наклонил сейф, и из него выпрыгнула и обрушилась наземь, под ноги бородачу, круглая лысая чугунная голова, вся в свежих оспинах от точных кинжальных ударов. Она еще покачнулась и замерла, обратив к небу короткую отполированную эспаньолку. Бородач отшатнулся, вскрикнул, потерял равновесие и полетел вниз, увлекая за собой обломки кухонных плит и битый кирпич.

Он пришел в себя оттого, что Сикорский, сидя рядом на корточках, поливал его тонкой струйкой теплой воды из фляжки. Поодаль лежали два свертка. Один крупный, округлый, утопавший в тени, и другой, освещенный луной, пергаментный, перевитый черной лентой.

Бородач повернул голову, поморщившись от боли.

— Ничего, — сказал ему Сикорский, поворачивая флягу, — все кости целы. Домой дойдете сами. И вот еще…

Бородач сглотнул. Сикорский посмотрел на него и протянул флягу, приглашая выпить воды. Бородач попытался сесть.

— Я сегодня уеду, — продолжил Сикорский, помогая ему, — в другой город. Там тоже есть говорящая голова. Не как эта, другая, похуже. Цементная. Знаю, ей уже жертвы приносят. Пока «Хванчкарой» поливают и табачным дымом окуривают. Иногда черного петуха режут. М-да… Буду ловить ее! А вы забудьте все, что видели.

Бородач сделал несколько глотков. Его кадык двигался, как поршень.

— А лис-оборотней здесь отродясь не водилось, — Сикорский поднялся на ноги и пошел к сверткам. — С чего это вы взяли?