Александр Гулий - Фамильяры Смерти [СИ]

Когда это случилось в последний раз, ему было восемь. Абсолютно непохожий на современных в тот момент жителей ребенок с ядовито-красными волосами и холодными ничего не выражающими зелеными ледышками глаз в изодранной одежде сидел на деревянной пристани, болтая ногами. Зарево пожаров полыхало на полнеба, от небольшого городишка, в котором он жил, не осталось ничего, кроме обуглившихся остовов. Эта его человеческая жизнь пришлась на междоусобные войны, сражения прокатились по всей стране. Услышав тихий шорох, он, не оглядываясь, сказал:

— Ингея, выходи уже, сколько можно там прятаться?

Карма, недовольно поджав губы, вышла из своего укрытия. Она следила за ходом его Испытания и после завершения собиралась уйти, но он ее заметил. Она всегда следила за Испытаниями этого необыкновенного жнеца и каждый раз, когда он погибал, надеялась на то, что он снова сможет вернуться. Он был умен и хитер, отваги в мужчине было на десятерых. Еще будучи человеком во времена первой цивилизации и не подозревая о существовании потустороннего, он заинтересовал Карму своим необычным для представителя тогдашней аристократии мировоззрением и незыблемыми принципами. Нелюбимый младший сын влиятельных родителей, которые так ждали девочку, был изгоем в семье и обществе. Чуждый к общепринятым развлечениям и образу жизни, он подвергался травле не меньше лисиц на собачьих соревнованиях, но все равно упорно продолжал двигаться в лишь ему известном направлении. Он прожил удивительно много как для потенциального жнеца, прошедшего Испытание, и весь остаток своей не самой долгой жизни посвятил упорным попыткам оставаться человеком в начавшем прогнивать от вседозволенности мире.

Его убил собственный старший брат. Каденция был мастером-магом — создавал под заказ невероятное оружие. Мечи, пистолеты, луки и многое другое. Его брат Камелий, питавший нездоровую слабость к собачьим травлям, не поделил выигрыш с одним из подельников и решил разобраться с ним по-своему. Раздобыть оружие без специального разрешения было практически невозможно и он обратился к Каденции. Однако тот отказался помочь и пал от выстрела недавно изготовленного им же пистолета.

— Ты блестяще справился, друг мой. И вспомнил меня еще при жизни, весьма достойно.

— Шеф был в ударе, работая над моим созданием, — хохотнул ребенок, а затем произнес со всей серьезностью, на которую ни один восьмилетний мальчуган не был способен: — Ты ведь понимаешь, о чем я тебя сейчас попрошу?

— Да, и мне не очень нравится эта часть нашего диалога, — сказала демон.

— Брось, это все такие мелочи. Я хочу поскорее вернуть себе привычный вид и заняться работой, в роли человека мне однозначно уже нечего здесь делать. Ну, а раз ты здесь, то почему бы и нет. Это гораздо удобнее, чем заниматься попытками суицида или ждать своей естественной или не очень смерти.

— Черт, ну ладно. Только не вздумай меня потом этим попрекать.

— Это всего лишь человеческая оболочка, не стоит так заморачиваться. Давай в сердце.

— Опять мне руки пачкать, — делано возмутилась Карма и в следующую секунду пробила сердце не успевшему опомниться ребенку. Прежде чем затихнуть, Каденция с трудом улыбнулся и сказал:

— Спасибо, подруга моя.

— И что ты предлагаешь? — спросил Томоэ, уваливаясь на кровать.

— Предлагаю поучаствовать в Испытании, если эта девчонка сможет его пройти, мы в минусе точно не останемся, а если проиграет, то мы хотя бы немного развлечемся, заварушка там выходит неплохая.

— Смотри мне, если вляпаемся в неприятности, я буду пилить тебя до скончания веков.

— Двести лет назад ты был не настолько нудным, — делано надула губы Карма, — где твой дух приключений? К тому же тот факт, что она так похожа на меня, нельзя игнорировать, это может обернуться в последствии огромными проблемами, ты же знаешь.

— Главное, чтобы неигнорирование не обернулось проблемами, — недовольно ответил Томоэ, погружаясь в воспоминания.

— Как ты здесь оказался? Демоны не должны приходить в Место! — возмущенно сказал Джером, загораживая проход лису.

— Как я оказался здесь, не твое дело, дай мне пройти, — зло процедил Томоэ. — Мне нужна аудиенция.

— Мало ли что тебе нужно, уходи.

— Что здесь происходит? — спросил неожиданно появившийся из-за угла Каденция.

— Демон проник в Место и требует аудиенции у Шефа, — недовольно ответил Джером, глядя на лиса, чей длинный пушистый хвост яростно метался из стороны в сторону.

— Оставь нас, я разберусь.

— Но…

— Я разберусь, — тоном не терпящим возражений повторил красноволосый жнец и Джером, раздраженно фыркнув, ушел.

Каденция дождался, пока шаги его коллеги стихнут, и спросил:

— Томоэ, какого черта ты творишь?

— Мне нужен Мастер, Красновласка, так больше не может продолжаться. Еще немного и она сойдет с ума похлеще акалетов, мы должны что-то сделать.

— Ты не понимаешь, нельзя просто так взять и вломиться к Шефу.

— Боюсь, мне придется доказать тебе обратное, мой друг. Я попаду к нему прямо сейчас, с тобой или без тебя.

Томоэ выжидающе взглянул на жнеца и тот после недолгих размышлений коротко кивнул:

— Ладно, идем. Но если он сотрет нас в пыль за такую наглость, это будет на твоей совести.

— Если он сотрет нас в пыль, нам будет уже все равно.

Каденция тяжело вздохнул и переместил их на нужный этаж. Осторожно постучавшись, они дождались приглашения и вошли. Шеф как обычно сидел за столом и разбирал какие-то документы. Томоэ церемонно опустился на одно колено и склонил голову, ожидая разрешения говорить. Мужчина, не отрывая взгляда от работы, произнес спокойным голосом:

— Попасть сюда для демона — задача непростая, однако ты здесь, поэтому говори.

— Мастер, я пришел просить Вас о снисхождении. Так больше не может продолжаться, Карма просто сходит с ума, считая, что все произошедшее — ее вина, и увядает с каждым днем. Еще немного и она окончательно забросит свои обязанности… Хотя что там, она уже их забросила. Я знаю, что Вы не вмешиваетесь в естественный ход событий, но смотреть на то, как она мучается, выше моих сил. Если бы только была возможность забрать у нее эти воспоминания. Скажите, Мастер, ей еще можно помочь или ее время уже пришло?

— Естественный ход событий… Само понятие естественности весьма неоднозначно. Ты прав, я не буду вмешиваться и стирать память Ингее Валлерионе Карме, мое личное участие в некоторых событиях абсолютно недопустимо, иначе это отрицательно скажется на равновесии в мире. Однако это можешь сделать ты, Томоэ, и ответственность за этот поступок так же возляжет на твои плечи. Ее время действительно еще не пришло.

— Но, Мастер, я ведь не умею стирать воспоминания, — немного недоуменно возразил лис.