Александр Гулий - Фамильяры Смерти [СИ]

Онемевшая Илса наблюдала, как темно-зеленый туман выплевывает сцепившихся как две разъяренные кошки, соперниц. Гелла успела оставить глубокую вертикальную рану на уцелевшей руке Ярославы, прежде чем та бросилась в очередную атаку. Глядя на их ожесточенную схватку, Илса словила себя на мысли, что ее куратор вызывала сейчас куда большее желание бежать без оглядки, чем измененная сестра Александра. Даже разорванная во многих местах одежда, перепачканная грязью и кровью, не пугала так, как ее лицо, обрамленное растрепавшимися мокрыми волосами. Безумная сила плескалась в разноцветных глазах жнеца, заставляя их гореть изнутри яркими огнями. Сейчас гаркая и рыча на каждом выдохе во время стремительных выпадов, она, наверное, могла сравниться мощью с самим Каденцией, а то и переплюнуть его. Илса еще не видела столько ярости в одном человеке и, несомненно, она подпитывала свою хозяйку, вынудив Ярославу уйти в глухую оборону. Однако, бой затягивался. Несмотря на то, что Сосуд была ранена, она умудрялась защищать оставшиеся важные части тела. Илса лихорадочно пыталась сообразить, что же делать, когда слева от нее раздался спокойный мужской голос:

— Твои сомнения сейчас совершенно ни к чему.

Девушка обернулась и увидела полупрозрачный силуэт Смерти на расстоянии вытянутой руки.

— Отец Себастьян сказал, что Вы видите, как все будет и мне нужно просто выполнять свои обязанности, потому что раз я здесь, все уже предрешено.

— Да. Я правда могу видеть множество вариантов развития событий и направлять их в нужное русло, — кивнул мужчина, глядя на сражающихся девушек, и Илса поняла, что сейчас для всех, кроме нее, он невидим. — Однако, все мои решения основываются на действиях, которые вы готовы совершить… Без сомнений и сожалений в душе. То, что вы делаете не раздумывая, с чистыми душой и помыслами делает этот мир таким, какой он есть. Я лишь подсказываю верное направление.

Илса посмотрела на бесстрашно сражающуюся Геллу, а когда снова перевела взгляд в сторону, Смерти уже не было. Слова Мастера подстегнули ее сознание, привнося в разом опустевшую голову одну единственную мысль. Даже если исход боя уже предрешен в худшую сторону, даже если все они сегодня умрут, проиграв акалетам и оставив им на растерзание очередную цивилизацию, не будет никакого оправдания тому, что в самый ответственный момент она не пришла на помощь друзьям. Не медля больше ни секунды, она вскочила со стула и прыгнула к не ожидавшего такого поворота событий Ярославе, одновременно хватая ее за руку, чтобы открыть незащищенное тело.

— Давай! — крикнула она Гелле, и холл тот час погрузился в пучину дикого визга. Илса почувствовала, как из носа и ушей хлынуло что-то теплое, а во рту растекся металлический привкус. Ярослава сбросила с себя ослабевшую противницу и мощный удар в нос отправил ее в небытие. Последнее, что она увидела, как Ярославу и Геллу окутывает густой туман перемещений.

Когда сидевшая в оцепенении Илса неожиданно пришла на помощь, Гелла не медлила ни секунды. Бензопила, взвыв, широким взмахом рассекла тело Ярославы, задевая украденные у Триши лоскуты кожи и окончательно разрушая Сосуд. Девушка заорала так, что потемнело в глазах, но Гелла, справившись с собой, разорвала пространство и прежде чем Ярослава уничтожила ее протеже, утащила Сосуд обратно под купол. Все что она успела, так это сломать Илсе нос, отправив в глубокий нокаут. Гелла очень надеялась, что не смертельный. В последний раз глотнув чистого свежего воздуха, жнец со своей противницей вновь оказались в гуще сражения.

Краем глаза увидев залитого кровью изрядно потрепанного Романа, Гелла облегчено вздохнула, а в следующее мгновение бок ей пронзило острой болью. Опустив взгляд, она увидела торчащее в животе по самую рукоятку лезвие, но хватки не ослабила. Отступать теперь было поздно и она тихо процедила сопернице прямо в лицо:

— Теперь ты такая же, как я. Смертная.

Боль в боку не помешала ей действовать быстро. Резко толкнув раненную Ярославу прочь от себя, она молниеносно перехватила рычащую бензопилу в излюбленную позицию — на манер копья и швырнула ей вдогонку. Ошеломленная Ярослава не успела ничего сделать. Пила намертво пригвоздила ее к стене и она, дернувшись несколько раз, замерла. Слепые белые глаза потухли, извещая всех, что Сосуд пал. Мир вокруг замедлился и Гелла, выдернув из живота лезвие, словно во сне наблюдала, как вырывается на свободу больше ничем не сдерживаемая энергия Жизни. Она даже не успела задуматься над тем, что нужно делать. Просто, следуя наитию, стала, слегка разведя в сторону открытые ладони, и закрыла глаза, глядя на калейдоскоп лиц раненых и убитых сегодня в бою. Томоэ с оторванной рукой. Карма со страшной раной в животе и обожженными волосами. Обезглавленный Александр и разорванный Лука. Уродливый шрам на лице Романа. Данил и Зэсс. Илса со сломанным носом и отец Себастьян. Могущественная сила случайного свидетеля показала ей сотни убитых жнецов, павших членов высшего общества, безумных акалетов и изуродованную до неузнаваемости Ярославу. Едва последнее лицо мелькнуло перед ее глазами, Гелла, не раздумывая, пожелала, чтобы всего этого не было.

Яркий теплый свет хлынул во все стороны, на время лишив ее ориентации в пространстве. В почти застывшем мире он двигался до невозможности быстро и Гелла, выбежав во двор, увидела, как в лениво наползающем из-за тяжелых туч рассвете украденная Жизнь возвращается к своим владельцам. В одночасье она увидела всех убитых и свою команду живыми и здоровыми. Александр, сидел прямо в грязи и рассеянно гладил кота. Лука яростно урчал, забравшись ему на колени подальше от сырой холодной земли. Томоэ заплетал волосы своей королеве еще не до конца сформировавшейся рукой, что сияла золотыми огоньками. Карма задумчиво молчала, глядя на снующих то тут, то там растерянных акалетов и жнецов. Некоторые, проходя мимо, узнавали ее и поднимали руки в знак приветствия. Демон в ответ молча кивала, краем глаза наблюдая за переливающимися золотыми нитями, которые постепенно становились волосами и, подхватываемые когтистой рукой лиса, укладывались ей в прическу. Фигура отца Себастьяна неспешно ткалась из облака чистейших золотых искр и необычно теплая улыбка человека, которого обходит смерть, была первым, что обрело материальность.

Среди этих видений, множества знакомых и не очень лиц, мелькнуло и лицо сестры Александра. Она была точь-в-точь такой же, какой Гелла видела ее в день своей смерти, обманчиво хрупкой и такой же красивой, как брат. Гелла, чувствуя, как по щекам катятся слезы облегчения, вышла на улицу, устало села на ступеньки, ведущие к имению, и заливисто расхохоталась. В такт ее смеху медленно начал трескаться купол, возвращая их в явный мир.