Галина Липатова - Удача близнецов [СИ]

Паладин держал путь на Арратино, самое дальнее село своего округа. Это была натуральная глушь, но при этом довольно милое местечко. Кавалли рассчитывал провести там несколько дней, вымыться хорошенько в бане, поесть тамошнего мягкого сыра, хрустящих вафель с вареньем из лепестков роз и опустошить пару кувшинов легкого вина, чуточку терпкого и с едва заметным привкусом яблок. А главное – выспаться на мягкой и удобной постели. Надоело за три недели спать в палатке на жесткой войлочной подстилке и есть походную еду. Конечно, он мог ночевать в сельских гостиницах или общинных домах и имел право требовать бесплатно всё самое лучшее, но предпочитал не утруждать поселян (а в некоторых случаях – скорее не кормить клопов), если только им не требовалась паладинская служба. А за три недели она потребовалась лишь трижды, и то это были какие-то жалкие водяник, пара брауни и боггл на мельнице. Так что Андреа ночевал в палатке на лесных опушках и еду готовил в котелке на костре, и это ему уже успело надоесть. В Арратино он в прошлый раз щедро расплатился с поселянами за отдых, и собирался так поступить и на этот раз.

Село Арратино неспроста считалось глушью – лежало в стороне от больших наезженных дорог, далеко от других поселений и местность там была дикая. Анкона вообще провинция достаточно густонаселенная, но только не в северо-западной части, где Западные Горы особенно высоки и поднимаются над предгорьем крутой стеной. На океанское побережье отсюда через горы не попасть, нет никаких перевалов и троп, надо проехать намного южнее. Хотя если бы здесь удалось проложить дорогу – местность бы оживилась, ведь за горной грядой на широком побережье лежала приморская провинция Галасса, через пять портов которой проходила пятая часть всего внешнеторгового оборота Фартальи. Но дороги на побережье здесь не было, так что занималось местное население сельским хозяйством и гончарством, вывозя свой товар на большие ярмарки четыре раза в год, а в остальное время сидело безвылазно в своих селах.

В прошлый раз Кавалли в этой глуши неплохо отработал по паладинской части: убил двух василисков, угнездившихся в пещерах неподалеку, изгнал тролля из глиняных ям, и приструнил компанию фейри-амбарников. Так что вполне вероятно, что и в этот раз тут тоже будет чем заняться. Андреа развлечения ради принялся гадать, с чем ему придется иметь дело, и отметил себе, что даже если не будет жалоб на василисков, виверн и троллей, то всё равно надо проверить все местечки, которые эти твари обычно облюбовывают.

До села оставалось с милю, когда дорога нырнула в овражек с невысокими обрывистыми стенками, после которого должна была повернуть, огибая скальный выступ. За скальным выступом уже виднелось и само село. Но Кавалли не успел завернуть за выступ. Послышался стук копыт, и в овражек выехал мышастый конь, на котором сидела молодая женщина, одетая в застегнутые под коленями бриджи, высокие сапожки, коричневый с черными и желтыми галунами кафтанчик и такую же треуголку. Из-под треуголки на плечи спускались две толстые белокурые косы, сзади связанные черной лентой. Увидав паладина, женщина воскликнула по-анконьянски:

– О! Хвала богам!!! Какое счастье!

Андреа за годы службы, конечно, привык к разной реакции людей на его появление – как недовольной, так и радостной (радостной бывало больше), но такого яркого восторга еще не встречал. Особенно в Анконе, где бытовала примета, что незваный паладин навстречу – к неудаче в делах.

Он коснулся кокарды на берете в паладинском салюте:

– День добрый, сеньора.

– Ох как я рада вас встретить, сеньор паладин, – вплеснула руками женщина. – Вы в Арратино едете?

– Само собой, вроде бы здесь больше некуда ехать этой дорогой, – улыбнулся Кавалли.

– Хвала богам!!! А я как раз вот еду вызывать паладина, – выдохнула она. – Ой, простите, сеньор, забыла представиться. Луиджина Бевиньяни, инженерка-изыскательница.

– Паладин Андреа Кавалли к вашим услугам, сеньора, – представился паладин, сообразив наконец, что женщина-то в форменном кафтане палаты землеустройства, да и к седлу лошади приторочены землемерные инструменты в чехлах. – Что случилось, почему вы так рады встрече со мной? Мне, конечно, приятно, но… обычно люди радуются появлению паладина потому, что им грозит какая-то беда.

– Ох, что верно – то верно, – вздохнула мэтресса Луиджина. – Слушайте, сеньор… Я устала немного. Весь день вчера по окрестностям бродила с инструментами, да потом ночь в лесу провела… И сегодня с раннего утра село объезжала по буеракам, чтоб только в него не соваться. Вы не возражаете, если мы немножко вон там, на поляне у скалы отдохнем, и я вам заодно расскажу, что стряслось?

Конечно, Андреа не возражал. Стреножил коня, расстелил на траве у скалы свою войлочную подстилку и дорожный плащ, предложил сеньоре устраиваться. Распаковал торбу с припасами, достал флягу с пивом, сверток кантучини, мешочек сушеного инжира и связку маленьких сыровяленых колбасок.

– Мне кажется, вы еще и голодны, сеньора. Вот, угощайтесь, – он разложил еду на салфетке и налил пива в походный стаканчик.

– Благодарю, сеньор Андреа.

Она стянула перчатки, отпила пива и вгрызлась в колбаску. Андреа рассматривал ее, и сам не забывая подкрепиться. Похоже, поесть в селе не получится, не просто так сеньора Луиджина оттуда сбежала, да еще встрече с паладином обрадовалась неимоверно.

Молодая женщина… или девушка? Андреа затруднялся определить ее возраст. С анконьянцами это вообще трудно, возраст определить – они славятся тем, что очень долго сохраняют молодость и выглядят намного моложе своих лет. А сеньора Луиджина была самой настоящей, самой типичной анконьянкой: высокая, худощавая, светлокожая, синеглазая и с золотистыми волосами. Хотя, надо сказать, не красавица по здешним представлениям: губы слишком полные, нос крупноват и скулы широкие. И грудь маленькая – под кафтаном почти ничего и не выделяется. А в Анконе женщина считалась красивой, если у нее были точеный маленький носик, желательно слегка вздернутый, небольшой рот и узкое лицо, а грудь такая, чтоб мужской ладонью каждую не закрыть. Андреа считал, что местные в вопросе женской красоты, грубо говоря, зажрались. В Плайясоль сеньора Луиджина пользовалась бы бешеным вниманием мужчин, потому что крупным носом там никого не удивить, а зато такие волосы и глаза – большая редкость… В Фарталье даже анекдоты ходили о чрезмерной любви плайясольцев обоего пола к светловолосым жителям других провинций. Паладин, попав в Анкону, почувствовал, что в анекдотах есть некоторая доля правды – по крайней мере он совершенно искренне любовался красотой местных женщин. Ему, с его обетами, только и оставалось, что любоваться…