Галина Липатова - Удача близнецов [СИ]

Он обошел поляну и вышел на нее со стороны фасада домика, надеясь, что малефикар еще занят своей жертвой, и не зашел в дом за следующей. Быстро подбежал к двери, попытался открыть, но она была заперта. Недолго думая, Джулио сунул лезвие топора в щель между дверью и косяком, и нажал со всей силы. Хрустнуло, внутри что-то упало, зато дверь поддалась. Он ее открыл, зашел в домик, тут же призывая световой огонек (внутренние ставни были закрыты и в доме оказалось темно). Четыре девушки, связанные по рукам и ногам и с заткнутыми ртами, сидели у стены на широкой лавке. Увидав Джулио, они все что-то глухо вскрикнули, может быть, приняли его за девушку и пытались предупредить. Паладин скинул с головы капюшон, прижал палец к губам, и прошептал:

– Тихо! Сейчас я вас развяжу, выбирайтесь в лес и бегите что есть духу к селу. И зовите людей сюда. Не вздумайте задерживаться, бегите! Я попробую разобраться с этим гадом… А вы бегите и не оглядывайтесь!

Он подсунул лезвие топора под веревку на руках первой поселянки и быстро разрезал ее, потом занялся второй. Сообразительная девушка, размяв затекшие руки, сначала развязала веревку на своих ногах, потом стала помогать подругам. Через пару минут все четверо были свободны. Первая прошептала:

– Он увел Неллу… что с ней?

– Она жива. Пока что… Бегите, я попробую ее спасти, главное – чтобы вы успели сбежать подальше.

– Сеньор, мы вас тут не бросим, мы вам поможем, – сказала вторая, крепкая рыжеволосая пышка, хватая кочергу. Первая девушка, чернявая, но в веснушках, взяла ее за руку:

– Сеньор прав, мы только помешаем. Злодей нас легко повязал, что ему – второй раз так же сделает. Бежим, позовем людей!

Девушки послушались и, отворив дверь наружу, тихо, но быстро поковыляли к лесу. И вовремя: Джулио, снова перейдя на мистическое зрение, увидел, что малефикар снял изнасилованную жертву (но, хвала богам, живую) с деревянного трона, сбросил ее на кирпичи площадки рядом с убитой священницей, и идет к домику за следующей. Моргнув, паладин вернулся к обычному зрению, поморщился от приступа головной боли, поднял кочергу и запер ею заднюю дверь, просунув через дверную ручку. Держак кочерги был деревянным, и вряд ли долго продержится, да и малефикар вполне может сообразить обойти домик. Но немножко времени это даст. Вот только на что?

Впадать в отчаяние было некогда. Джулио потянулся за мечом, забыв, что меч остался в усадьбе, и наткнулся на флейту в кожаном футляре.

И застыл на мгновение, пораженный ясной и внезапной, как молния, догадкой.

Когда он был совсем ребенком, милым мальчиком семи лет с длинными русыми кудрями, он уже хорошо играл на маленькой флейте, и даже мог сочинять несложные мелодии. В один из ярких, теплых, цветущих майских дней отец нарядил его в длинную белую тунику с серебряной вышивкой, надел на голову венок из цветов и листьев, и отвел в один из самых дальних и глухих уголков дворцового парка – к маленькому озеру с островком посередине. Там он усадил сына на траву на берегу озера, велел играть на флейте и ничего не бояться. А сам куда-то ушел. Джулио было любопытно, зачем всё это, и он послушался. Уселся поудобнее, поднес флейту к губам и заиграл первое, что пришло в голову – какую-то детскую песенку.

Нежные негромкие звуки поплыли над водой, и вдруг над островком задрожало серебристое марево, раздернулась Завеса и явился белый единорог. Поскакал по неглубокой воде, разбрызгивая радужные капли, вышел на берег и протянул к мальчику искристо-белую морду с витым золотым рогом. Джулио смотрел на него как зачарованный, даже играть перестал. Единорог опустился на колени, словно приглашая забраться на него, как тот маленький верховой пони, которого отец недавно подарил мальчику. Джулио услышал прямо в голове голос, похожий на звон хрустального колокольчика: «Не бойся, дитя. Садись. Никто из нас не причинит вреда лэанни Пекорини». Он сел на спину единорога и уцепился за шелковистую золотую гриву. А единорог иноходью оббежал озеро, и ссадил Джулио на том же месте, ткнулся мягкими губами ему в лоб, словно поцеловал, и ускакал обратно на островок, а затем и за Завесу. А вскоре вернулся и отец. Джулио никогда не спрашивал его, что это было и зачем – в детстве не хотелось разрушать сказку, а когда стал взрослее, понял и сам.

Несмотря на то, что род Пекорини принял Откровение Пяти и верно ему следовал, связь с фейскими покровителями не прерывалась, хоть и была очень своеобразной. Особые отношения, особые обязательства. К тому же в каждом поколении по прямой линии кто-нибудь из Пекорини становился посвященным Хранителя. Возможно, если бы у Джулио была к этому склонность, он стал бы им. Но его старшая сестра такой выбор сделала раньше него.

Джулио достал флейту из футляра.

Дверь дернули.

Паладин поднес флейту ко рту и выдул первый звук.

Дверь содрогнулась от могучего удара.

Несколько нот сложились в мелодию.

Задрожала завеса.

Треснул держак кочерги и дверь распахнулась.

На пороге возник малефикар в волчьей шкуре и маске и… с выточенным из кости членом, пристегнутым чуть выше лобка хитрой ременной сбруей. Под этим костяным фаллосом болтался тонкий и вялый отросток с отвратительно пухлыми, отвисшими волосатыми яйцами.

Зрелище было настолько абсурдно-смешным, что Джулио бы засмеялся, если бы не знал, что там, на заднем дворе, лежат мертвая священница со вскрытым горлом и изнасилованная измученная девушка.

– Ты еще кто, мать твою, такой? – взревел малефикар. – Девок отпустил? Ну сейчас сам вместо девок пойдешь!!!

Вместо ответа Джулио сыграл ту же мелодию, что когда-то давно, в детстве, на берегу озера.

Завеса распахнулась, как и тогда, только явился не белый единорог, а высокий, стройный мужчина в тунике из серебристых листьев и маске-короне с ветвистыми рогами. Его глаза пылали зеленым золотом, и реальность словно бы плавилась вокруг него. По старинному договору между родом Пекорини и Двором Кернунна, сиды не могут явиться на эти земли незваными, кроме восьми особых дней в году. Но любой Пекорини может позвать – и сиды должны явиться на зов. А Кернунн явно ждал призыва сейчас и здесь – потому что он даже не посмотрел на Джулио, сразу повернулся к малефикару:

– Ты посмел осквернить мое место! Мою землю! Призывал демона! Познай мой гнев!!!

Он схватил малефикара за горло и поднял над землей, глядя ему прямо в глаза:

– Силы хотел? Магической и любовной? Так получи же!

И сид швырнул малефикара через дверь, через всю поляну. Тот пролетел над кустами, ударился об старое здоровенное дерево, и свалился без движения. Кернунн вышел на площадку, брезгливо ступая по измазанным кровью кирпичам. Присел возле изнасилованной девушки, провел пальцами по ее груди, животу и бедрам. Она вздрогнула и тихо заплакала, прижавшись к нему. Сид поднял голову и посмотрел на Джулио, вышедшего следом.