Галина Липатова - Отдых на свежем воздухе [СИ]

– Затем, чтоб потом к ней явиться в белых одеждах и сказать: «тебя здесь не любят и боятся, а я вот такой хороший, я тебя защитить могу», – с сарказмом сказала донья Элинора, и Мануэло согласно покивал. – Расчет на то, что бедная девушка, затравленная и оклеветанная, впадет в отчаяние и согласится замуж хоть за козла, хоть за лешего, лишь бы поправить репутацию. А ты этому гаду явная помеха – и не только потому, что Агнесса с тобой спит, а и потому, что ты этим делом заинтересовалась и меня к тому же попросила разобраться.

– Но это может быть и не воздыхатель, – Мануэло достал палочницу и сунул в зубы палочку без мундштука – на ходу так было удобнее. Пыхнул с наслаждением, чувствуя, как успокаивается сердце и проясняется в голове. И продолжил рассуждать вслух:

– Это может быть какой-нибудь бастард старого Рьеры. И тогда Агнесса тоже в опасности. Смотрите. Четверо покойников – все бастарды Рьеры. Знали они сами или нет – другой вопрос... Как я понимаю, их матери не особенно болтали о том, кто им детей заделал, потому как со старого Рьеры в этом вопросе и потертого сантима ожидать не стоило. Всех четверых извели магией крови, напрямую, без нападения фейри – иначе бы хоть кто-нибудь да заметил, священник в Вилла Рьера хотя бы. Он бы и магию крови заметил, если бы знал, что искать и куда смотреть, конечно… потому я и думаю, что убийца к родству с Рьерой отношение имеет. Или доступ к крови. Потому что, чтобы Элену попытаться убить, ему понадобилось и дриаду подчинить, и в заклятие помимо своей крови волос Элены вплести… С волосами так-то разве что порчу навести можно, и то слабую, ты ведь, Элена, акант со знаком Девы носишь, вижу, на исповедь часто ходишь и на службы, потому тебя по волосу проклясть было нельзя. Но навести на тебя фейри-убийцу таким образом – можно. Если знать, что и как делать. А значит, убийца неплохо образован. И в дом к Агнессе имеет доступ – а то б где он твой волос взял. Круг очерчен. А на месте посмотрим, кто в него попадает.

– Из воздыхателей – никто, – Элена машинально погладила свою белокурую косу, перекинутую через плечо. – Дальше гостиной их никого не пускали… Хотя слуг подкупить, конечно, могли. Я-то волосы только в мыльне да в спальне там расплетала… слуги как раз могли вынести хоть целый пучок. Но, сеньор Мануэло, я вот так и этак кручу – и всё мне кажется, что со всеми, кто сейчас вокруг Агнессы крутится, поговорить надо. Кроме, пожалуй. Сесила Энборсадо. Он вряд ли бы стал таким заниматься, своих намерений никогда не скрывал. Что он меня трахнуть хочет – это Сесил еще пару лет назад говорил, и ко мне подкатывал с тех пор неоднократно. А теперь еще и Агнессой заинтересовался. Зачем ему в таком случае меня изводить? Да и сами же его знаете – он скорее бы меня на дуэль вызвал, что ли, чем колдовством убивать. А вот насчет остальных есть сомнения. Ни Лульо, ни Ольеро я не знаю, слыхала про них разное.

– Поговорить со всеми, конечно, надо, – опять пыхнул палочкой паладин. – Но думаю, что важнее всего выяснить бы, кто еще в долине Рьера может быть бастардом старого дона. Это на самом деле не так и сложно, если умеючи. Ладно. Приедем – сначала к Агнессе, хочу на нее первым делом посмотреть и на ее домочадцев. А там видно будет.

Так и сделали. Как и говорил сеньор Мануэло, никто на него внимания не обратил, даже когда все трое проехали через Вилла Рьера мимо траттории, где по случаю седмицы было полно народу. Донью Арсе и Элену приветствовали, а на сеньора Мануэло смотрели как на пустое место. А он сам внимательно приглядывался и прислушивался, и не только глазами и ушами.

Когда подъехали к усадьбе, то застали любопытную сцену: с крыльца сбегал молодой человек лет тридцати пяти, довольно богато одетый, очень разъяренный, и размахивал букетом ярко-желтых и красных астр. Завидев Элену, он аж запнулся, остановился, потом швырнул букет в заросли глициний у крыльца и крикнул:

– Чертовы бабы!!! Навыдумывали – друг с другом любиться! Да вас просто не трахал еще никто как следует, оттого у вас и дурь в головах!

Элена спешилась, подошла к нему, остановилась в трех шагах, уперев руки в бока:

– Это еще у кого дурь в головах! Вы, мужчины, только о том и думаете, как бы кому присунуть! А сообразить, что у вас в штанах не такая уж и великая ценность – не можете!

– Ценность – не ценность, зато ею трахаться можно по-людски! – молодой человек наклонился, поднял букет, с силой снова швырнул его наземь и начал топтать. – А не как вы, лизаться да ковыряться!!! Я уже говорил, повторяю и клянусь – я и тебя и Агнессу в постель затащу и трахну, или я не Сесил Энборсадо!

Элена усмехнулась, скрутила фигу и сунула ему под нос:

– Разогнался. Я с тобой в постель лягу только после того как ты сам под мужика ляжешь, чтоб понимал, каково это мне! Понял? А попробуешь силой взять – так я тебе корень оторву и сожрать заставлю, ясно?

Молодой Энборсадо отвел от лица ее крепкий кулак с фигой, и неожиданно спокойно сказал:

– То есть шансы у меня все-таки есть, раз ты условия ставишь? Отлично. Ты еще увидишь, на что способен Сесил Энборсадо! Клянусь, говорю – я хочу тебя и добьюсь, чего бы это мне ни стоило!

Он пнул остатки букета к лестнице и, ругаясь, быстро ушел, не забыв, правда, на ходу поклониться донье Арсе и снять перед ней шляпу. Сеньора Мануэло он не заметил. А паладин смотрел на него очень задумчиво и даже с какой-то грустью. А потом сказал Элене:

– Влюблен он в тебя не на шутку, вот что.

– Ничем помочь ему не могу, – хмыкнула Элена. – Пусть ищет другую, посговорчивее и по мужчинам которая. Агнесса, может, еще и согласится за него выйти, все-таки она донья и ей нужен наследник. Но я – да сейчас, с разбегу прямо. Тьфу! А кстати, как думаете – он? Или я права и не он?

– Не он, – кивнул головой сеньор Мануэло, улыбаясь в усы. – У него одно на уме, то самое, о чем он и сказал.

На крыльцо вышла наконец хозяйка дома, и Мануэло пристально на нее посмотрел. Не такая уж и мартиниканка, вообще-то. Было видно, что мартиниканской крови в ней только половина: кожа не такого глубокого красно-коричневого цвета, как у куантепекцев, скорее выглядит как сильно загорелая сальмиянка, и черты лица сальмийские, а глаза хоть и темные, но разрез их не мартиниканский. Волосы, конечно, черные-черные, жесткие и прямые, в две косы заплетенные, и татуировки на лице – три волнистые линии под глазами, россыпь черных точек и черточек на скулах. Красивая, ничего не скажешь. И совсем никакого магического дара, даже спонтанной способности «проводника» в ней паладин не углядел. Равно как и причастности к языческим ритуалам, демонопоклонству, некромантии и кровавой магии. О чем он тихонько и сказал донье Арсе и Элене.

Агнесса тоже не заметила паладина. Приезду Элены и ее матери очень обрадовалась, повела их в гостиную. Паладин, привязав лошадь к перилам крыльца, пошел за ними. Конечно, когда он спешился и ушел со двора, морок перестал скрывать его коня, и скотинку сейчас точно кто-нибудь заметит, но времени должно хватить, чтоб успеть незаметно глянуть на Агнессиных слуг. Потому первым делом Мануэло заглянул на кухню, окинул взглядом кухарку и экономку, потом заглянул в комнатку, где лакей старательно чистил высокие дамские ботинки по столичной моде, затем посмотрел на другого слугу, возившегося в гостиной с камином, и на горничную, как раз подававшую гостям напитки. А потом вышел, отвязал лошадь, сел на нее и поехал в сторону старого кладбища долины Рьера. Когда-то давно он бывал здесь по делам, еще когда странствовал, потому помнил, где что здесь находится.