Вероника Кунгурцева - Дольмен [litres]

– А вы со Славой Кучкиным, бывшим борцом, случайно не знакомы? – в лоб спросила Елена.

– А кто это? – удивился бомж. – Не-ет, не знаком. Я, по правде говоря, никого здесь нынче не знаю. Кроме вас.

– А вот мы вас не знаем! – твердо проговорила Елена и прищурилась.

– И откуда вы знаете нас? – вмешался в разговор Александр. – Вы следили за нами?

– Конечно, я за вами следил, – не постеснялся признаться бомж.

– Зачем? – строго спросил Александр.

– Как я уже говорил, я никого здесь не знаю, я, конечно, бывал в этом месте, и не раз, но с тех пор тут все так переменилось, я ничего не узнаю. Все меняется, и так быстро: у меня просто голова кругом идет.

– А мы-то тут при чем?! – рассердился Саша.

– Вы, разумеется, в этом не виноваты, разве же я виню вас?! – испугался бомж и даже руками замахал. – Я один виноват в том, что оказался у вас, и в том, что случилось все это. Хотя, может, и не только я… я не знаю. Да это и не важно, важно лишь то, что мой батюшка стар, и я очень волнуюсь за него. Как бы не стряслось беды! И потом, только он может помочь… Боюсь, что у нас не так много времени. А я пока совершенно не представляю, кто это мог сделать…

– Что – это? – строго спросила Елена. – И хватит говорить загадками. У нас тоже от вас голова пошла кругом.

Бомж Поликарп даже зубами заскрипел от огорчения.

– Это – убийство, конечно. А что же еще?

Елена так и подскочила, сам заговорил об убийстве, ну не наглец ли!

– А… это не вы тетю Олю Учадзе укокошили? – брякнула она, отступая на всякий случай в сторону и Сашу потянув за собой.

– Я-а? – изумился бомж и так и остался стоять с раскрытым ртом, поросшим темной бородой, и этот по-детски разинутый рот при гигантском росте бомжа и при том, что его кепка, как чепчик младенца, завязывалась веревочками, создавал совершенно комический эффект. И Елена, против воли, расхохоталась.

– Как вы могли подумать такое! – воскликнул бомж. – И вы тоже! И вечно тебя подозревают… Всю жизнь расплачиваюсь за плохую репутацию предков. Хоть говорят, что яблоко от яблоньки недалеко падает, но я укатился далеко, очень далеко, под другое древо. Я велик ростом, но это еще ничего не значит. Однажды я слышал, что хорошего человека должно быть много, да! А ведь время не терпит, нужно поскорее найти убийцу, или убийц… ведь то, что случилось, – только цветочки, а ягодки будут впереди, я это предсказываю, хоть и не имею чести быть… впрочем, это не важно. Самое плохое здесь то, что это мог сделать кто угодно, и я совершенно не представляю, кто из них проник сюда. Это в первую очередь и нужно выяснить, мой отец очень помог бы нам, он так необычайно умен и проницателен, что смог бы разгадать эту загадку. Даже и по косвенным уликам. Но вначале нужно разыскать его! Надеюсь, что с ним ничего не случилось… Беда, что на Кавказе так много пещер! Мы могли бы отправиться прямо сейчас… Но прежде, конечно, нужно подняться на гору Ах-Аг, простите, Пластунку, если вам так больше нравится, откуда все и началось. Я мог что-то пропустить, какие-то следы, и вы, взглянув свежим глазом, могли бы обнаружить что-то, что натолкнуло бы всех нас на мысль… Я не ошибаюсь, ведь вы не были там, после того, после того, как…

– Не были, – сказала Елена и повернулась к собеседникам спиной.

– Не ошибаетесь, – подтвердил Александр.

– Я надеюсь, молодые люди, вы будете столь любезны, – стал неуклюже расшаркиваться бомж, – что соблаговолите сопровождать меня на гору Ах-Аг, простите, Пластунку…

– И только для того, чтоб сообщить нам это и позвать с собой, вы гоняетесь за нами по всему городу как сумасшедший?! – воскликнул Саша, а Елена укоризненно закивала.

– Получается, так, – подтвердил бомж. – И еще, чтобы вернуть ольховую укладку. И потом, если бы вы не убегали, я бы не бежал за вами.

Бабушка с внуком переглянулись. Бомж своими остановившимися глазами смотрел на них, козырек кепки был натянут по самые очки, и все Елене казалось, будто в узенькой щелке между краем козырька и очками брови как будто шевелятся…

– Нет, – Саша покачал головой, – мы не поедем, что нам там делать?! Пускай полиция занимается расследованием убийств, это ее работа, а мы в этом деле ничего не смыслим. Вас неверно информировали: мы не следователи и не спелеологи. И не Шерлоки, блин, Холмсы. Вы в нас ошиблись.

Бомж схватил его за руку, и лицо Александра исказила гримаса боли, видно, громила не рассчитал своих сил, он замахал руками и воскликнул:

– Простите, ради бога, Александр… Чеевич? Как вас по батюшке величать?

– Сергеевич, – пробурчал Саша, поглаживая предплечье. – Ничего, не растаю, не сахарный.

Но на его руке появились синяки от пальцев бомжа. Все это ужасно не понравилось Елене.

Поликарп меж тем вышел из-под пальмы, которая не отбрасывала тени, и, сделав приглашающий жест, двинулся по солнцепеку, и бабушка с внуком, как привязанные, потащились за ним, в надежде найти ответы на загадки, заданные бомжом. Они прошли круглое двухэтажное здание бывших железнодорожных касс, похожее на коробку с тортом, двинулись по улице Горького в сторону моря и завернули в промежуток между четырех-этажными домами, следом за Поликарпом. Бомж подошел к пустой скамейке, прятавшейся среди кустов олеандра, и опустился на нее. Извиняясь, он сказал:

– Кажется, я должен сделать перевязку…

Елена поглядела на здоровенную ногу бомжа, завязанную рукавом, который совершенно промок от крови, и, увидев, что за ними уже некоторое время тянется по горячему асфальту след из красных капель, воскликнула:

– Что же вы молчите? У вас там пуля?

Бомж покачал головой:

– Черное оружие с рогатой тенью поразило меня, но я вырезал пульку. – И он достал из кармана и подбросил на ладони вытянутую пулю.

Елена с подозрением посмотрела на карманы бомжа: чем, интересно знать, он вырезал эту пулю?! И все же она решила отправить Сашу в ближайшую аптеку за бинтами, ватой и зеленкой. Она сидела на некотором расстоянии от бомжа, готовая при первой опасности броситься наутек.

– Оружие становится все более быстрым, все более опасным, оно держит смерть в зубах, много смертей, готовых выскочить от одного движения указательного пальца, – говорил бомж, сокрушенно качая головой. – Держа автомат в руках, каждый может почувствовать себя сильным, даже совсем слабый, трус может подумать, что он герой, – это нехорошо. И тень оружия стала рогатой. А ведь говорят, что наличие рогов у чего бы то ни было – это плохой признак, хотя это, конечно, спорный вопрос.

Елена невольно посмотрела на тень, которую отбрасывал на асфальт бомж.

– А их вы тоже не знаете? – спросила Елена.

– Кого-с?

– Наркоторговцев, которые вас ранили, машину которых вы перевернули?