Владислав Жеребьёв - КОТ [СИ]

- Ну, так что, спать? – Поинтересовался я.

- По очереди, сначала ты, потом я. Днем, если что, наверстаем.

- Вставай, вставай. – Я судорожно тряс Федора за плечо. Консоль, оставленная им перед сном на столе завывала почище пожарной сирены и мигала всеми огнями радуги. – Вставай, говорю!

Федор зевнул и, открыв один глаз, недовольно посмотрел на меня.

- Встаю, не ори так, хозяина разбудишь.

- Да нет его, ушел куда-то чуть свет.

- Все равно не ори. – Еще раз, потянувшись и зевнув, охотник сел, свесив ноги вниз, и принялся натягивать свитер.

Наконец одевшись, мы с Федором двинулись по направлению к вчерашней, так тщательно подготовленной ловушке. Он с унынием, от рутинности работы, а я же с интересом и блеском в глазах. Еще бы, в первый раз увижу живого оборотня.

- Мы успеем? - Подгонял я охотника. – Может он уже назад обратился.

- Не части, - Федор уныло плелся вперед, засунув руки в карманы. Сразу было видно, что вчерашнее возлияние не прошло для моего куратора даром. – Не факт еще, что это оборотень.

- То есть? – Удивился я.

Федор хмуро глянул на меня изподлобъя.

- Антоха, ты же должен помнить, что зверь-то оборотень, в основном, ночной. Образ жизни у него такой. Чтобы эти твари по утру шастать начали, надо, что-то из ряда вон выходящее, пожар там лесной или наводнение.

- Тогда кто? – Погрустнел я.

- Кто угодно. Здоровая собака, отбившаяся от стада скотина или тот же местный житель, возвращавшийся подшофе и решивший срезать через лес. Тут уж как повезет.

Снега за ночь навалило изрядно, и если широкие чищеные дороги немного припорошило, то вчерашнюю тропинку завалило начисто. Идти приходилось по целине, пробивая тонкую корочку снега и проваливаясь чуть ли не по колено, что само собой скорости не прибавляло, а сил отнимало изрядно. С пол километра, страдающий от похмелья охотник, шел первый, пыхтя и чертыхаясь, оставляя за собой проход, как ледокол во льдах, но под конец плюнул и, послав вперед меня, наименее пострадавшего в нашей паре от алкоголя. К нужному месту мы подобрались только через час, взмыленные и всклокоченные, еще чуть-чуть и пар пойдет.

- Вон оно, пролом, - отдышавшись, Федор махнул в сторону образовавшейся в снегу воронки рукой. – Кто-то все-таки навернулся, ну-ка следы глянь.

Кивнув, понял мол, я аккуратно пошел по кругу, внимательно глядя под ноги, и буквально через десять метров наткнулся на след, обычный человечий.

- Федор, - крикнул я охотнику. – Похоже, есть.

- Погоди, - обогнув яму по периметру, Федор приблизился к следу и присев на колено принялся его изучать. – Бежал кто-то. – Кивнул он. – Скакал даже, будто на разгон. Видишь, пятка глубоко утоплена в снегу, а носок еле отпечатался.

- Вижу, - кивнул я. – Вон метра через полтора еще след.

Отойдя по цепочке метров на триста, Федор что-то прикинул в уме, хмыкнул и, наконец, направился к краю ловушки, на ходу доставая из сумки бухту веревки. Перебросив мне, конец охотник обвязал трос вокруг пояса.

- Что стоймя стоишь, пропускай петлю по дереву и себе на пояс, будешь страховать.

От удивления я почти лишился дара речи.

- Ты что Филин, сбрендил с перепою? Ты серьезно собираешься в яму спускаться?

- Ага, - хохотнул мой куратор, - заодно и протрезвею.

- Федор, Антоша, вы ли? – Послышался слабый голос из воронки.

- Мы Семен, мы. – Заржал в голос Федор. – Что же ты, сыть волчья, нам такое долгое время мозги пудрил?

- В смысле? – Поинтересовались из ямы. – Ты о чем сейчас вообще толкуешь?

Федор скроил ироничную физиономию и, поманив пальцем, указал мне на здоровенный волчий отпечаток рядом с валяющимся в снегу ботинком. Судя по всему, как раз в этом месте, человеко-зверь атаковал, скинув в прыжке обувь, чтоб не мешала трансформации ног в лапы.

- Семен, - позвал я. – Ты в яме-то один?

- Один. – Отозвался гений микроэлектроники.

- А как ты туда попал?

- Провалился.

- Да ясно дело. – Улыбнулся я. – Ты что вообще тут делаешь?

Воцарилось секундное молчание.

- Черт его знает, - признался невольный пленник. – Помню только что до ветру меня понесло, вышел во двор, дай, думаю, сгоняю по быстрому, а потом как отрубило. Очнулся уже здесь, в яме, в руках кукла какая-то, чем-то бурым облита, понимания ноль без палочки. Хорошо хоть ничего себе не переломал.

- Экий, ты Семен, затейник. – Вздохнул Федор и, передумав очевидно лезть в яму самостоятельно, отвязал от пояса трос, бросил его конец в воронку. – Вылазь, путешественник, ботинки твои наверху.

- Да что там самогонный аппарат, элементарщина, - Семен дрожащими руками схватил у Федора из рук флягу с коньяком и жадно присосался к горлышку. Накрыло Сему именно в тот момент, когда по утру, местный самоделкин решил проследовать в сторону сортира, который, по старой деревенской традиции располагался во дворе. Поскольку особо долго бегать по морозу хозяин дома не планировал, то и утепляться, толком не стал. Накинул на голое тело ватник, влез босыми ногами в стоптанные видавшие вида ботинки сорок третьего размера и вышел на крыльцо.

- Ну, так что, самогон али коньяк? – Поинтересовался Федор.

- Самогон, - отмахнулся Семен и сделал пару солидных глотков. – Думал, помру в яме, а по весне откопают. Открываю глаза, в руках кукла, сам в дряни бурой и вокруг только земляные стены. – Смена передернуло. – А это, я говорю, самогон, хоть и приличный, да и делать его не особо сложно. Любой человек с руками может. Делов-то на копейку, а для себя так вообще не возбраняется.

- Так уж и легко? – Улыбнулся я, шагая рядом.

- Плевое дело, всего две части, по сути, в аппарате, испаритель и конденсатор. Этих двух частей более чем достаточно, остальное для особо притязательных.

- Ладно, пусть самогон. – Федор отобрал у своего приятеля флягу и спрятал её назад в сумку. – Ты вот лучше еще расскажи, что помнишь, ну между тем моментом, что во двор вышел, и до того места как в яме очнулся.

- Ничего, - покачал головой Семен. – Вообще ничего.

- И часто у вас такое? Ну, в смысле беспамятство? – Спросил я, шагая рядом, по уже достаточно утоптанной тропинке.

- Бывает. – Признался Семен. – Вроде не было такого никогда, выпью и будто помню все, а последние несколько лет такая оказия. То в свинарнике проснусь, то за околицей где, то вообще посреди леса. Я уж и к доктору обращался, и анализы сдавал, думал, может, беленькая меня накрыла, но все эскулапы как сговорились и в голос утверждают, Семен Андреевич, с вами все в порядке. Дрова, говорят на вас рубить можно и воду возить, а вы по врачам бегаете.

- Ясно, - кивнул Федор. – Ты вот пока идешь по морозцу, память освежи и хорошенько подумай, происходило ли с тобой что-то из ряда вон выходящее за последние несколько лет. Ну, там люди чудные, видения странные, или что-то что можно бредом горячечным посчитать?