Виктор Угаров - Дикий артефакт [litres]

Он переставил черного короля на его законную позицию. А затем привычно сделал первый ход белыми.

– Огромный котел человеческих страстей. – Змей-Давен прищурился и с усмешкой поглядел на ученика. – И знаешь что лучше всего помогает сокрытию колдовских секретов? Людская политика! Твой ход, малыш.

Через неделю под большим арочным мостом, нависшим над капризной Влтавой, стоял высокий худощавый мужчина, добротно одетый и с легкой сединой на висках. Он стоял, прижавшись к каменной кладке опоры моста, и беззвучно плакал. Ущербная луна едва освещала мокрые дорожки на его щеках. Дневная жара спала, было тихо, только сверху доносились обрывки разговоров пар, гуляющих по освещенному мосту, и иногда – тихий женский смех.

Мужчина плакал и прощался. Это был плач по детству изгоя-полукровки и по миру чудес, показанному восхищенному мальчишке добродушным лысоватым дядькой много лет назад. Прощание с молодостью и годами благодарного ученичества.

Неделя пролетела незаметно и быстро, как полет стрижа, мелькнула и исчезла.

Они обсуждали историю Трусливого мага, тщательно изложенную Леви на бумаге. И она была удостоена похвалы учителя. Пустяк для взрослого и образованного горожанина, но жгуче приятно, черт возьми! Вместе они дописали финальную часть – путешествие лжемонаха к Пскову. Под конец Давен передал аптекарю маленький лист пергамента с зашифрованным текстом-ключом: где и по каким приметам искать «саркофаг Силы» в далеком русском городе.

Были долгие вечера за шахматами и жажда по умному общению, которую невозможно утолить никогда. И как удар кинжалом в сердце – миг расставания. Единственный друг, как и в прошлый раз, сказал только:

– До встречи! – и шагнул в Сумрак.

– До встречи, учитель, – шептал под Карловым мостом, слизывая с губ соленую влагу, повзрослевший мальчик.

За своими переживаниями он не обратил внимания на стук копыт наверху, где по мосту пронеслась дорожная карета. В ней сидела странная компания: молодая пара аристократичного вида и угрюмый приземистый субъект, одетый заметно проще, скорее как купец.

Разговор был не менее странным.

– Отвезите-ка меня в гостиницу, – проворчал просто одетый мужчина. – Мне нужно помыться и отоспаться наконец.

– При всем уважении, о глава Дозора! – голос дамы был полон сладкой отравы. – Я думаю, что члены Совета Инквизиции будут счастливы увидеть вас безотлагательно, прямо сейчас. Надеюсь, что морской бриз выветрил из вас основную долю амбре от сивухи и ядовитых грибов. Хотя…

Она помахала перед собой раскрытым веером и сморщила носик.

– Зря я вам все рассказал, – буркнул купец и обиженно отвернулся к окну.

– Далеко не все, – парировала дама. – К счастью, ваши секреты нам не интересны.

Рассказ Алвиса вызвал в Инквизиции ажиотаж.

Впервые со времен Великой битвы появились настоящие приметы Трусливого мага. Депеши в срочном порядке полетели к главам европейских Дозоров с одним приказом: все силы направить на проверку Иных – инструкции прилагаются. Подробности разговора Инквизиторов с Темным магом из Скандинавии закрыли плотной завесой секретности, обеспеченной, кроме всего прочего, знаком карающего огня на теле Алвиса. Дикая боль от магического отпечатка ладони вкупе с остатками похмелья окончательно сломили саамского колдуна, и он был отпущен восвояси.

На следующий день в отдельном кабинете самого дорогого питейного заведения Праги, расположенного в уютном полуподвале, сидели главы местных Дозоров, дожидаясь высокого начальства.

Януш Новотный в неизменной форме капитана городской стражи сидел за столом, вытянув длинные скрещенные ноги в сапогах, и с удовольствием наблюдал за своим оппонентом.

И было на что посмотреть.

Два кинжала, разделывающие свиную ногу, порхали в руках грузного Темного мага с необыкновенной легкостью. Тонкие пластинки мяса окунались в соусницу и на кончике лезвия ловко отправлялись в щель между усами и подбородком. Иногда герр Шульц прикладывался к большой кружке с пивом и длинными глотками помогал мясу скользить в желудок. Удивительно, но не было видно ни единого пятнышка на столе и на одежде мага – при таком-то аппетите!

– Любопытно, – задумчиво спросил глава Ночного Дозора, – в бою вы так же быстры и аккуратны?

– Верно подмечено. Учитесь, юноша. – Шульц кивнул и благодушно добавил: – Вам еще многому предстоит научиться. Если доживете, конечно.

Портьера на входе отодвинулась, и в комнату вошел Иной в длинном плаще и с капюшоном, надвинутом на глаза. Все в нем было какое-то упрощенное: средний рост, неприметная походка, невыразительная речь.

– Добрый день, господа.

– И вам солнечного дня, добрых вестей и успеха в делах! – оживился Шульц. – Давно хотел спросить, герр Инквизитор, почему вы и ваши соратники постоянно прячете лица за капюшонами? Надеюсь, не дефекты внешности тому причиной? Было бы искренне обидно, если так. Вот, к примеру, дон Сантана никогда не скрывает свою внешность – красавец, изыскан в манерах и в одежде. Когда позволяют обстоятельства, само собой. Истинный идальго!

– Он не член Совета. – Лаконичный ответ ничего не объяснял, но продолжения не последовало.

– И зачем мы здесь, уважаемый член Совета? – с веселым любопытством спросил капитан. – Мы уже получили приметы Трусливого мага. Дело за малым – найти.

Инквизитор пропустил иронию Светлого мимо ушей, его голос звучал все так же монотонно:

– Для вас дополнительные инструкции. Во-первых, есть подозрения, что беглец именно в Праге. Во-вторых, он может очень искусно маскироваться, даже от Иных. Я передам вам несколько амулетов, они помогут увидеть руки любого мага сквозь защиту и через любую одежду. Увидите татуировку – немедленный захват, но обязательно живым. Через амулеты же пошлете нам сигнал. С пленником не разговаривать ни при каких обстоятельствах!

– Секреты, секреты… – проворчал Шульц, но посмотрел почему-то на главу Ночного Дозора. Тот понимающе улыбнулся.

– И последнее. Необходимо известить Сантану, и срочно. Он нужен нам здесь.

Темный маг кивнул:

– Пошлю Гертруду, так будет лучше всего.

– Это та самая белокурая бестия? – спросил капитан. – Куколка с огромными глазами?

Шульц хмыкнул:

– Когда надо, эта куколка может стать очень быстрой бабочкой.

Поверхность Днепра была ровной, как стекло, и отражение ущербной луны лишь слегка дрожало на воде. Дон Сантана остановил карету. Лала выскочила размять ноги и успокоила взопревших лошадей, пошептав им что-то в уши.

Решили заночевать здесь же, на берегу, а переправу искать на следующий день.

– Лала, мы уже на русских землях?