Антон Текшин - Волшебство не вызывает привыкания

Главное – маг замедлился и уже не скакал как заведённый. А когда я не иначе как по наитию приказал усыхающим сорнякам укореняться прямо в него, он с воплем попытался выскочить на дорогу. Но тут уж постарался сообразительный Олег, невидимой ударной волной отправивший его обратно на лужок. Ибо нефиг гравийку топтать.

Я сколдовал «Зов друида» в седьмой раз, борясь с подступающим головокружением, и с удовлетворением отметил, что засранец потихоньку начинает обрастать свежими побегами в районе ног. Те впивались в него не хуже пиявок, наполняя мышцы многочисленными пронырливыми корешками. И это для него оказалось куда болезненнее, чем какие-то жалкие пули. Даже представить страшно, каково бы пришлось обычному человеку.

Как говорил Муфаса в «Короле Льве»: «все мы в конце концов становимся травой» . Вот и предводитель нежити стал чем-то вроде живой подвывающей икебаны, дёргающейся в тщетных попытках стряхнуть с себя свежую поросль.

Ольга же, воспользовавшись моментом, начертила одной рукой идеально ровный круг и решительно перерубила его ребром ладони.

– Сдохни!

От резкого движения в сторону дёргающегося в путах мага с кинжалами понеслась бирюзовая волна, тонкая, как лезвие бритвы. Но, вот что случилось потом, я так и не увидел. Потому что качающаяся земля неожиданно ударила меня по лицу, разом выбив сознание из тела.

В темноте было хорошо –тепло и уютно, будто в материнской утробе. Совсем не так, если бы я попал сюда по велению безжалостных медикаментов. Правда, общее умиротворение немного нарушала пылающая буква «П», настойчиво мельтешащая перед внутренним взором. Именно благодаря ей мне до конца так и не удалось расслабиться и раствориться во тьме окончательно. И возможно, что бесповоротно.

Очнулся я от пощёчины, от которой моя многострадальная голова едва не отправилась в полёт отдельно от тела. Да сколько можно меня бить, и так живого места уже не осталось...

– Оля!

– Да чё орёшь, не сильно же…

Я разлепил глаза и увидел склонившуюся надо мной девушку с занесённой рукой. Та вовремя перехватила мой мутный взгляд и не стала добивать. Вместо этого наклонилась ещё ниже и неожиданно чмокнула меня в небритую щёку.

– Спасибо, братик, храни тебя Дагон. Вовремя его отвлёк.

– Да не за что, – немного растерявшись, ответил я. – Он всё?

– А тебе что, поздравлялка не прилетела?

Я сосредоточился на двоящимся от перенапряжения интерфейсе и вскоре узнал, что одержал победу, в числе остальных, над неким магом крови. Во как. Странно, мне казалось, что он будет каким-нибудь высшим кровососом или некромантом, на худой конец.

– Повезло, что он к Смерти был предрасположен, – поделилась радостной новостью девушка. – Был бы наш Хаос, или не приведи рандом – Жизнь, полегли бы уже давно. А так он на дебаффы в основном давил.

Из сказанного я ни черта не понял, но на всякий случай согласно кивнул – да, повезло. Со мной иначе никак, госпожа Удача меня прямо в темечко поцеловала.

– А чего он вёл себя, как опереточный злодей?

– Слишком быстрая раскачка, – пожала плечами Ольга. – Некоторые теряют связь… С реальностью. А его ещё и от поглощённой крови торкало неслабо.

– И часто такое с людьми? – спросил я, припомнив не всегда адекватное поведение самой девушки.

– Да нет, эта хрень лишь у единиц всплывает. Может, в школе его сильно обижали. Может, девственник-задрот…

– Ясно.

Хотя, на самом деле, у меня имелся ещё вагон вопросов, и маленькая тележка в придачу, но сейчас для них было явно неподходящее время.

– Ты молодец, но больше так не делай, – не менее странно похвалил меня Олег, вроде бы отнёсшийся к эксцентричной выходке своей благоверной с пониманием.

– Почему?

– Сгоришь, – скупо обронил он, уходя куда-то в сторону.

Я не мог с ним не согласиться – состояние было препаршивейшим. Сила, бурлившая во мне после применения энергетического шара, бесследно исчезла, оставив после себя серьёзное магическое похмелье. Интересно, где-нибудь в этом сумасшедшем мире имеется волшебный рассольчик?

Ольга помогла мне подняться и похромала вслед за мужем. Видимо, в поисках недобитков. Я же, мельком взглянув на располосованного наискосок мага крови, направился туда, откуда предположительно доносились выстрелы гладкоствольного карабина. Показываться на глаза Ромашке, не выяснив, что случилось с её братцем, не стоило. Она хоть и добрая, но может в сердцах и жгут на шею наложить, чтобы у меня кровь из носа больше не капала. Взрывной темперамент их семьи уже довелось прочувствовать сполна.

За одной из машин меня поджидала безрадостная картина – лежащий ничком Павел, в луже собственной крови. Рядом обнаружились ошмётки мозгов возле характерной кучи пепла. Значит, десантник успел снести голову одному из подручных Зверобоева, а тот посчитал, что парень – нежилец, и отправился демонстрировать своё мнимое величие оставшимся.

То, что Павел до сих пор не обратился в прах, лучше всяких врачей доказывало то, что он ещё на этом свете. Но выглядел десантник откровенно плохо – бледная блестящая кожа, дыхания не слышно, а живот представлял собой одну сплошную рану, которую он инстинктивно закрыл обоими руками, перед тем как потерять сознание от болевого шока. Судя по неприятному запаху, без повреждения кишечника не обошлось. Да и внутреннее кровотечение наверняка имело место быть. И с моими скудными медицинскими познаниями становилось совершенно ясно – ему осталось совсем немного.

Оттащить богатыря к центральной избе, находящейся отсюда меньше чем в ста метрах, я не мог при всём желании. Поэтому собрал оставшиеся силы в кулак и заковылял обратно. Если кто сейчас во всём лагере и мог ему помочь, так это его родная сестра.

Ромашка продолжала хлопотать над забинтованным Анваром, но увидев мою перекошенную физиономию, без всяких дурацких вопросов кинулась вслед за мной с аптечкой наперевес. И слава богу – сейчас каждая лишняя секунда была на вес золота. А мне с ней ещё воспитательную беседу предстояло вести.

К нужному месту светловолосая девчонка прибежала даже раньше меня, будто чувствовала, где лежит раненый брат. Невольно вскрикнув от не самого приятного зрелища, она принялась лихорадочно рыться в аптечке, глотая злые солёные слёзы. Но бинтами в этом случае было помочь нельзя, хоть с головы до ног его, как мумию, обмотай. Тут либо срочная профессиональная хирургия, либо чудо господне. Никак иначе.

– Ромашка, он умирает, – я положил ей ладонь на вздрагивающее плечо.

Она резко сбросила её.

– Не говори так! Он обязательно поправится!

– Плотников погиб, – продолжал я нагонять жути. – Больше никто с такими ранами справиться не в силах. Паша ещё жив только благодаря исключительному здоровью, но, если не остановить кровь, жить ему считанные минуты. Может, и меньше.