Anne Dar - Узник [СИ]

Когда Ричард ушел за покупками, я решила самостоятельно сходить в туалет. С утра, по настоянию своего бывшего пленника, я выпила не меньше двух литров воды, отчего теперь мой мочевой пузырь не давал мне покоя. Поэтому, как только входная дверь захлопнулась, я сразу же поднялась с постели и отправилась в туалет. Процесс достижения цели был ужасен: минут пять я на коленях ползла до туалета, у меня в глазах постоянно темнело и мне каждую секунду казалось, будто я вот-вот потеряю сознание, однако я всё же смогла доползти до нужной двери, которую после еще с минуту открывала. Всё кругом меня было в черных мерцающих пятнах, у меня в ушах звенело, а легкие зашлись сильной одышкой. Дальше — хуже. Около пяти минут я спускала с себя штаны и залезала на унитаз, чувствуя себя амебой, после чего запуталась в пижамных штанах, но всё-таки нашла способ их напялить обратно и начать свой путь к кровати, продолжая передвигаться на четвереньках.

Однако возврат к постели оказался для меня непреодолимым рубежом. На полпути у меня перед глазами всё поплыло, и я просто отключилась на месте.

Я проснулась в двенадцать часов, о чем сообщил мне мой лечащий врач Р. Р. Выпивая шипящий раствор из чайной чашки, я никак не могла вспомнить, как именно попала в постель.

После принятия лекарств следовал мучительно-долгий завтрак. Пища не хотела ни жеваться, ни заглатываться, поэтому после первой, еле съеденной отварной картофелины, я перешла на куриный бульон. После завтрака очередной прием горького лекарства и измерение температуры — тридцать восемь и пять. Затем сон — очень длинный, через который я слышала, как Ричард передвигается по дому, подкидывает дрова в огонь, возится на кухне, а рядом лежащий со мной кот мерно издает своё целебное урчание. Примерно через два часа мне стало очень жарко, и я начала обильно потеть. Во сне я попыталась раскрыться, но, видимо, Ричард мне помешал. Еще через час я услышала завывания за окном — скорее всего, началась метель. В пять часов вечера я проснулась, чтобы сходить в туалет, до которого и от которого Ричард меня буквально волок.

Без особого аппетита съев кусок отварной куриной грудки, немного белого мягкого хлеба, очередную порцию бульона и проглотив две цветные таблетки, я снова легла спать, всем своим существом ощущая приближение новой волны озноба. Однако на сей раз я достаточно крепко заснула и благополучно проспала до девяти вечера.

Открыв глаза, я сразу же посмотрела в окно — буря была в самом разгаре. Сильные порывы ветра заставляли снежинки сбиваться в стайки и нарочно врезаться в окно, в тщетных попытках проникнуть внутрь теплого дома. Комнату освещал лишь огонь из камина, и когда я повернулась к Ричарду, он уже серьезным взглядом смотрел на меня в упор.

— И вправду легче было бы тебя прикончить, — вдруг произнес он.

— Ты умеешь мотивировать, — еле заметно ухмыльнулась я. — Теперь я еще больше буду стараться выздороветь.

Мы измерили температуру — тридцать семь и пять, что считалось относительно положительным результатом. За ужином я узнала, что Ричард продлил мой давно закончившийся больничный, умудрившись закрыть дни, которые я должна была провести на работе.

— Как? — единственный вопрос, который меня мучал после услышанного.

— Я обаятельный?

— Нет.

— Тогда при помощи своего острого ума.

— Он у тебя острый? — не отступала я.

— Ты его не трогала, так что не можешь судить, острый он или плоский. Верь на слово.

— Заметил иронию: бывший узник становится надзирателем своего бывшего надсмотрщика.

— В этом что-то есть.

— Это полное отсутствие всякой логики и здравого смысла со стороны бывшего узника, — констатировала я, доедая свежий салат. — Что произошло с семьей Макса? — попыталась повторно убедиться в своих страшных догадках я.

— Пришлось около двух часов провозиться, закапывая их в лесу.

От услышанного я поперхнулась, мгновенно почувствовав подкатившую к горлу тошноту. Я предполагала, что ответ будет именно таким, но не ожидала услышать его так резко.

— Обязательно было их убивать? — только и смогла выдавить я.

— Или я их — или они тебя.

— Всех Переяроков собираешься угробить?

— Именно.

— Чтобы никто меня не прикончил и я смогла дожить до седой старости, когда ты сам меня задушишь?

— Именно.

— Жуткий план моей жизни, — подытожив, сдвинула брови я.

Ночью поднялась сильная метель, заставившая огонь в камине разъяренно трепетать. Маффин, свернувшись комочком, лег в моих ногах, а Ричард устроился слева от меня на полу, постелив под себя то самое одеяло, которое я прежде ему перекидывала через решетку. Спать не сильно хотелось, и я попросила его рассказать мне что-нибудь интересное.

— Что мне тебе рассказать? — непонимающе спросил он, глядя в потолок.

— Что-нибудь о Ричарде.

— Хм, — задумался собеседник и, прежде чем начать свой рассказ, помолчал с минуту. — Давным-давно, когда король Ричард Львиное Сердце отправился на войну…

— Я попросила про другого Ричарда рассказать, — не скрывая своего возмущения, произнесла я.

В итоге пришлось весь вечер слушать легенду о Робине Гуде. Однако это было не скучно — слушать сказку в исполнении Ричарда. Он рассказывал в особом, присущем только ему стиле, который буквально завораживал меня.

Дослушав двухчасовую легенду, я крепко уснула, и всю последующую ночь мне снился силуэт Робина Гуда, который боролся за моим окном с ветром, покровительствуя уставшим в дороге снежинкам.

За несколько дней беспрерывного снегопада, сугробов намело почти до края окна. Ровно неделю я соблюдала строгий постельный режим, ела кое-как состряпанные Ричардом бульоны и отварную картошку с куриными грудками. Утром восьмого дня я запротестовала и, приняв тёплый душ, отправилась на кухню, готовить нормальный человеческий завтрак.

О недавно произошедших со мной ужасах напоминали лишь кровавые синяки на запястьях, оставленные кандалами, и гематомы по всему телу, которые каждый вечер перед сном приходилось обрабатывать йодом, из-за чего я практически вся окрашивалась в тёмно-желтый цвет.

Перед Рождеством мы с Ричардом отправились вместе за покупками к праздничному ужину. Набрав полную тележку деликатесов и ёлочных украшений, мы разделились, чтобы купить друг другу подарки. Меня немного смутил тот факт, что у Ричарда оказались деньги, но я решила не расспрашивать его о таинственном банковском счете.

Я всё утро думала о том, что именно подарить своему бывшему плененному, но на ум так ничего и не пришло, поэтому сейчас я пребывала в настоящем замешательстве. Дарить что попало или то, что ему никогда не пригодится, я не хотела, но я совершенно не знала, что может понадобиться парню, пробывшему шестнадцать лет в иссушенном состоянии. В итоге, после десятка неудачных посещений разных павильонов, я забрела в магазин дешевой бижутерии. Пересмотрев кое-какие мелочи, я уже успела разочароваться, когда на глаза мне попалась средней толщины цепочка с кулоном для вставной фотографии. Продавец сказал, что мне повезло, так как у него остался всего один экземпляр данного изделия. Нельзя сказать, что моему счастью не было предела, но я определенно выдохнула с облегчением. Приобретя украшение, я отправилась в сторону единственного в торговом центре павильона, где упаковывали товары. Ричард уже был здесь, замыкая собой очередь из трех человек.